Андрей Олех, писатель, автор романа «Безымянлаг»: «До сих пор жив миф, что Безымянка – криминальный район»

В свет вышла бумажная версия романа молодого самарского писателя Андрея Олеха «Безымянлаг». О том, как создавалось произведение, почему именно этот период истории Куйбышева выбрал автор, чем сегодня живет самый крупный район Самары Безымянка, 63.ru поговорил с Андреем Олехом.

– Андрей, поздравляем. «Безымянлаг» уже на полках магазинов. Как вы сами отреагировали, увидев свое творение в бумажном издании?

– Знаете, во время подготовки произведения к изданию я не вдавался ни в коммерческую составляющую, ни в техническую часть. Даже не знал до последнего, как будет выглядеть обложка. Более того, только сегодня (20 сентября – 63.ru) в самарском офисе «ЭКСМО» я впервые посмотрел свои книжки. Подержал одну в руках: мне понравилось. Думал, что это будет так себе, но на самом деле приятно держать «себя» в руках.

– Вы ассоциируете свой роман с собой?

– Нет, но на обложке есть моя фотография.

– Много правок внесло издательство?

– Нет. Но оказалось, что там есть исторические неточности, которые я упустил из виду. Хотя был уверен, что таких ошибок там не будет.

– Что касается истории, Андрей, почему вы выбрали именно этот период для своей работы, и как проходила выборка фактуры?

– Собственно, у меня с Безымянкой долгие отношения. Вечные: там родился, провел всю жизнь и планирую жить дальше. Лет десять назад узнал о Безымянлаге. Естественно, был удивлен. Тогда же и заразился идеей написать книгу. Собственно, тогда был слишком молод, не хватило опыта и усердия. Но замысел глубоко засел в голове и душе. Решающей точкой стало знакомство с книгой самарских историков Захарченко и Репинецкого «Особстрой-Безымянлаг». Это колоссальный труд. В сборнике опубликованы документы, в том числе ранее засекреченные бумаги из архива НКВД. Притом потрясающая подборка, интересные выводы авторов. Рекомендую этот труд тем, кто интересуется историей Безымянки.

– Сколько времени отнимает работа с материалами?

– Подготовительный период у меня всегда длится долго. Несколько лет читал, изучал все документы, искал интересные нюансы. В исторический фон моего романа вошли все сведения, которые я почерпнул при работе с документами и историческими трудами. Но быт – это общее воспоминание бывших узников лагерей. Я отыскивал их на сайте музейного центра Сахарова. Там совершенно обычные люди, выходцы лагерей, со своими историями, делятся ценными отрывками памяти. Места заключения в своем административном делении и в материально-техническом обеспечении, как принято говорить канцелярским языком, все практически идентичны. Не имело особое значение, где именно лагерь находился. Структура лагеря, распорядок дня, питание, как проходили часы сна – все это это было, словно под копирку. Так что бытовые стороны в книге тоже основаны на реальных событиях. А вот сюжет – вымысел.

– Почему вы берете историю лишь как фон для своих произведений?

– По образованию я историк, но мне интереснее искусство, чем наука. История для меня – лишь источник. Пусть дальше ей занимаются специалисты, к которым себя не причисляю. «Безымянлаг» – это другое. Это возможность погрузить читателей в атмосферу этого места, пусть не самую приятную. К тому же, образ места состоит из тысячи вещей: география, экономика, люди. Наука здесь бессильна. Так что мое историческое образование не сыграло роли в написании книги.

– В итоге стоит ожидать продолжение?

– Да, уже в процессе работы я понял, что Безымянка достойна трилогии. Сейчас заканчиваю вторую книгу «Улица Свободы», в которой описан 1975 год. Третья часть будет называться «Обмен и продажа» и раскроет читателям наш район 90-х годов прошлого века. Все будет крутиться вокруг криминала так или иначе. Не то чтобы меня это сильно интересовало. Это место так себя проявляет. До сих пор жив миф, что Безымянка – криминальный район. Он имеет под собой определенную основу и логическое объяснение. И да, мой район в последнее десятилетие 20 века был именно преступным местом. На самом деле все это ушло в прошлое. Надеюсь, тихие годы Безымянки еще продлятся...

– Есть ли у вас персонаж, в котором вы скрыли самого себя? Или кто на вас похож среди ваших героев?

– Стараюсь не писать в стиле «читатель, возьми меня за руку». Не вставляю себя в самом произведении, только оставляю пространные послесловия. Ну, для тех, кому интересно знать, как проходила моя внутренняя работа над книгой. Сейчас вот работаю над послесловием «Улицы Свободы».

– И в чем главный посыл?

– В том, что я не претендую на чужое прошлое. Оно у каждого свое. Понял это, собирая материал для второй книги. Общался с теми, кто еще помнит Безымянку 1975 года. Родственники, знакомые, соседи, прохожие, таксисты – меня интересовали совершенно разные воспоминания. Но они у всех оказались не то что различны, а скорее противоположны. Даже если речь идет об одном событии. Каждый хранит именно свою картину. Поэтому ни на какую объективность не претендую. Вношу свой взгляд на историю своего района.

– Чем вас «цепляет» современная Безымянка?

– Она богата зеленью, но так же в ней есть узнаваемая архитектура. У Безымянки есть собственное лицо. Сквер Калинина, площадь Кирова, все парки, которые теперь гораздо лучше выглядят, чем в моем детстве. Все эти места мне дороги. Знание истории этого места добавляет уважения к нему. Безымянка пропитана своей непростой, жестокой историей, при этом она необычайна красива. К тому же, у Безымянки осталось противопоставление городу. Многие старожилы оставили привычку говорить: «поехали в город». Даже я так говорю. У этого есть исторические корни. Примерно в 1936 году Самара насчитывала 300 тысяч населения, а к началу 1950-х она доросла до 800 тысяч за счет Безымянки и построенных там заводов. В новый район приезжали из деревень. И новые жители обосновали полудеревенский быт со своими перекрытыми дворами. В старой Самаре тоже есть нечто подобное, но атмосфера там другая. Они, я даже из своего детства помню, создают атмосферу уюта и защищенности. Детей всегда выпускали одних гулять: все свое, двор, соседи. Вот и сейчас приятно гулять по Безымянке. Я часто выхожу на прогулку с женой Светланой и дочкой Евой.

– Где вы еще гуляете с семьей?

– Да Безымянка, Господи! Ну, летом на пляже. Как и все самарцы.

– Расскажите, какие самые интересные, показательные воспоминания у вас с ней связаны?

– Чаще всего вспоминаю, как мы с папой шли по улице Свободы. Отец, Юрий Павлович Олех, работал тогда журналистом. Мы с ним любили посмеяться. И вот, в солнечный, ясный день вышли прогуляться. Я спрашиваю его: «Пап, как ты думаешь, Горбачев знает, что есть улица Свободы?» «Знаешь, сынок, – отвечает он мне. – Не думаю, что сам Господь Бог знает, что есть такая улица Свободы». Хорошо запомнил этот день. Вот таким у меня и сложился образ Безымянки: заросшая, запустевшая, но своя, родная.

– Как думаете, талант у вас от отца?

– Талант есть у всех, его просто нужно почувствовать. Или понять. Я лично всегда любил читать. А папа? Папа часто повторял: «Не знаешь, что прочитать, напиши и прочитай это». Вот и пишу. Именно то, что самому мне интересно.

– Вас захватывает именно действие?

– Конечно, книга должна быть интересной. Иначе зачем она вообще нужна. Мне не нравится тенденция последних лет, когда произведение заваливает за тысячу страниц. Невозможно в таком формате удержать внимание читателя. Ну, никак!

– Как думаете, что значит быть «молодым писателем»? Так вас сейчас часто называют в прессе.

– Понятия не имею. Видимо, буду молодым до тех пор, пока заслуженным не стану. Ну, 32 года. Наверное, это все-таки мало. Как для писателя, так и для человека.

– Что ж, а как молодому писателю вам важна поддержка и одобрение?

– Думаю, это знакомо каждому творческому человеку. Вначале работа кажется тебе великолепной, затем наоборот. Через такое метание каждый проходит. В такой момент, конечно, требуется поддержка. У меня есть жена Светлана. Могут подбодрить и друзья. А еще мама (Алла Владимировна Олех в прошлом учитель литературы – Прим. ред.). С ней у нас особые споры по поводу книг. Она была главным противником «Безымянлага». Видела, как во время работы я погружался в эту тьму. И ей по-матерински было страшно за меня.

– Вы впадали в депрессию?

– Нет. Но до этого всегда думал, что мои работы будут веселыми и радостными. Я умею писать смешно. Да и мне нравится веселить людей. Но вот вместе с «Безымянлагом» моя муза пошла другой дорогой. Да «Улица Свободы». Думал во второй книге дам волю, пошучу. А получилось еще мрачнее. В итоге вся трилогия будет пропитана подобной атмосферой. А сатирические рассказы теперь пишу в перерывах от обязательной программы, как я ее называю.

– Быть писателем сегодня хоть сколько-нибудь выгодно?

– Болезненный вопрос. Нет выгоды. Пока хочу, но не могу бросить свою основную работу. Так что заставляю писать себя каждый день после восьмичасового труда.

– А вы дисциплинированный?

– На самом деле я не любитель системы. Но теперь могу сказать, что да, я дисциплинирован. С рождения дочери, то есть уже пять лет, я заставляю писать себя каждый день. И в этом вся суть. Муза может прийти, может нет, но нужно писать. Иначе все забудется и уйдет в стол. Так что ежедневный труд хоть и лишает частенько меня сна, но доставляет радость. Не представляю, чем бы я жил, если бы не писал. А тем более такая удача: заметили, издали.

– Есть уже рецепт «как опубликоваться»?

– Ну, у меня вышла только одна книга. Надеюсь, что вся трилогия будут издана. Так что все впереди. Но Андрей Геласимов из жюри премии «Дебют», который сопроводил издание моего романа, отвечает на подобный вопрос следующим образом: «Напишите хорошую книгу».