Дмитрий Яковенко, президент Национального института профессиональных бухгалтеров: «Пока нефть из Ирана и Ирака не пошла ни в Европу, ни в Америку, России кризис не страшен»

Среди финансистов и аналитиков возобновились активные дискуссии о финансовом кризисе. Якобы произойти он должен из-за чрезмерного надувания пузыря на рынке потребительского кредитования. Подробнее о ситуации в экономике страны в настоящее время и перспективах наступления кризиса Dengi63.ru поговорил с президентом Национального института профессиональных бухгалтеров Дмитрием Яковенко.

– Дмитрий Анатольевич, вы разделяете мнение коллег о том, что кризис неизбежен и ситуация уже критическая?

– Если вы вспомните ситуацию, которая сложилась в США в 2008 году, то там в числе оснований, которые легли в основу кризиса, действительно были потребительские кредиты. Но сейчас отличие от той ситуации существенное. Во-первых, значительная часть американских кредитов были долгосрочными и прежде всего были связаны с ипотекой. Во-вторых, доля кредитов, которая в США приходится на одного среднестатистического американца, не сравнима с долей кредитов, которая приходится на одного человека в России. Поэтому утверждать, что кризис в нашей стране произойдет, потому что сейчас есть проблема с частичным не возвратом каких-то ритейловых кредитов, нельзя. Это маловероятно. Многие говорят о том, что кризис в России и не заканчивался, но это, скорее, страшилка, которой аналитики пугают население еще с 2009 года. Это не правда.

– Тем не менее, это мнение является распространенным...

– На сегодняшний день кризис не является мировым. Он является локальным, и его возникновение объясняется очень просто. Зону евро после объединения вниз потянуло желание ряда стран хорошо жить без аналогичного желания хорошо работать.

Это касается таких стран как, например, Греция, где социальные льготы, установленные после вхождения в зону евро, стали превышать по некоторым позициям социальные преференции, которые получают граждане Германии. Это страны, в которых пособие по безработице достигает $500 – во многих странах ни каждый работающий столько получает. Долго такая ситуация, безусловно, сохраняться не могла. Ее результат мы увидели в первую очередь в Греции, на Кипре, в Испании и в какой-то степени в Италии.

При этом целый ряд стран вообще не ощутил кризиса ни в 2008 году, ни в 2009 году. Например Китай, Индия и другие страны. То есть кризис коснулся тех стран, в которых было избыточное потребление. Те же США, которые обеспечивали высокий уровень жизни не за счет своего ВВП, а за счет выпуска долларов (и продолжают это делать и сейчас).

– Можно ли говорить что в России грядет такой кризис?

– Наверное, нет. Если мы говорим о кризисах вообще, то, начиная с XX века, все кризисы были кризисами перепроизводства. Сегодня впервые мы можем наблюдать кризис перепотребления. Я не думаю, что в нашей стране народ перепотребил. Да, сегодня в России есть проблемы с погашением кредитов, есть система, когда люди постоянно перекредитовываются. Но говорить о том, что это плохо, я тоже не могу. Так как люди реструктуризируют задолженность, чтобы погасить ее. Они не отказываются от своих долгов, как, например в США, где все население поголовно идет в суд, чтобы объявить себя банкротом. И получается, что все долги нужно списать, так как люди не готовы платить по ним.

В России, в принципе, нет иждивенческих настроений у населения. Реструктуризация не означает, что заемщик не хочет платить, наоборот, это означает, что он не отказывается от долгов, а просто хочет отдавать их в другом режиме.

– Как вы охарактеризуете ту ситуацию, которая сейчас происходит в банковском секторе?

– Проблема банковского сектора, на мой взгляд, решается сейчас такими способами, которые, наоборот, только углубят кризис. Почему? Как только Центральный банк начинает принимать меры, он накладывает еще большее бремя на банки по страхованию рисков. Банки, в свою очередь, не могут работать себе в убыток. Поэтому в России ставка по потребительским кредитам и составляет 20%, а не как в Европе 2,5% ставка LIBOR. И чем более жесткие условия будет ставить ЦБ РФ, тем менее выгодные условия будут у банков.

Вторая проблема – это высокие проценты по кредитам для бизнеса, которому также не выгодно работать себе в убыток. Например, если начинающий предприниматель берет в банке кредит на развитие производства, то как бы он не старался, купленная им на кредитные средства техника, с учетом выплаты за нее процентов не успеет окупиться. Поэтому сегодня проще закупить розетки или зарядные устройства на Тайване, нежели производить самим. Я считаю, что такой политикой мы просто разваливаем в России производство.

– То, что происходит, как-то отразится на жизни населения, кроме того, что подорожают кредиты?

– На самом деле, если вспомнить ситуацию 2008-2009 годов, то не только банки резко ухудшили условия по займам и стали тщательнее проверять заемщиков, но и люди стали меньше брать кредитов, так как у них не было уверенности в завтрашнем дне. Никто не знал, на сколько затянется этот период. Поэтому, когда у нас появятся кризисные явления, это будет означать, что людей начнут массово увольнять.

Кризис всегда идет волнами. Это как карточный домик: падение одной карты тянет за собой падение двух-трех других. Сначала в кризис попадает одна-две отрасли экономики, затем они тянут за собой другие, и так далее. Но при этом, когда, например, пятая отрасль войдет в кризис, то та отрасль, которая была первой, начнет выходить из него.

В Самаре нет ни одной отрасли, которая приносила бы в бюджет более 15% доходов, а это значит, что ни одна из них не является столь существенной, чтобы ухудшить социальное положение города на случай кризиса. Такое устройство экономики, наоборот, может диверсифицировать риски. В Тольятти только одна главенствующая отрасль – машиностроение. Вторая – нефтехимия. Если они одновременно попадут в кризис, то на городе можно ставить жирный крест.

– Как вы думаете, какие отрасли экономики в России могут пострадать в первую очередь?

– Этого никто не знает. Россия значительно потратилась на Олимпиаду. Президент озвучил цифру расходов на подготовку к соревнованиям – 100 млрд рублей из федерального бюджета. Это больше, чем годовой бюджет Пензенской или Ульяновской области – одного из субъектов РФ. Полагаю, что президент немножко слукавил, и реально было потрачено раза в 2,5-3 раза больше. А это уже бюджеты трех субъектов РФ. И в значительной степени – это деньги выброшенные на ветер. Конечно, для престижа страны и имиджа президента это здорово, но вот с точки зрения значимости этого проекта для народа – никакой. Для одного города Сочи – да, но для всей страны в целом – это значительное ухудшение всех других социальных программ.

И пока у нас есть такие долгоиграющие проекты имиджевого характера, которые на самом деле можно было бы отодвинуть назад и решать более глобальные проблемы, значимые для всех регионов России (например «Грозный-Сити» можно было бы построить и попозже, при чем на деньги самого Грозного, а не на деньги всей России) экономика страны будет балансировать на грани, так как зависимость региональных бюджетов от федерального, муниципальных от региональных в России значительная. И так как в нашей стране около 15 лет строится система государственного капитализма, то есть государство выкупает или забирает обратно те активы, которые в 90-е годы оказались в частных руках («Аэрофлот», нефтяные компании, АВТОВАЗ и прочие), то доля государства в экономике очень велика и продолжает расти.

Посмотрите, у нас любая отрасль зависит от государственных заказов, субсидий. Поэтому как только начнется кризис, и в бюджете не будет хватать средств, то деньги в первую очередь будут срезаны с этих направлений, так как продать такие активы быстро не получится. Поэтому в зоне риска все отрасли экономики.

– Когда можно ожидать первых проявлений кризиса, по вашим оценкам?

– Я думаю, что если кто-то разработает модель, по которой можно будет точно предсказать кризис, то, я думаю, что нобелевская премия ему обеспечена на 100%. Хочу сказать, что до тех пор пока продолжаются восточные войны, пока иранская нефть не пошла ни в Европу, ни в Америку, так же как иракская нефть, мы можем рассчитывать, что стабильность экономики России будет достаточной. Любая холодная зима будет приводить к тому, что можно будет сократить потребление икры, но не тепловой энергии.