Пожар в УВД Самарской области 10 февраля 1999 года унес жизни 57 человек. Эта трагедия навсегда изменила жизнь не только тех, кто выжил, но и тех, у кого в том огненном аду погибли родные. Прошло больше 20 лет с того страшного дня, но боль в сердце не заглушить. Об этом нам рассказала вдова майора Павла Королева Ирина. Ее муж задохнулся в пылающем здании, его не успели спасти. Павлу было всего 36 лет... Почитайте историю этой семьи, которая стала типичной для многих близких погибших милиционеров.
Пожар в здании УВД Самарской области стал одним из крупнейших в истории города как по масштабам, так и по количеству пострадавших. Главк располагался на улице Куйбышева, 42. Где находился очаг пожара, сейчас доподлинно не известно, но за считанные минуты огонь распространился по всему зданию. Пожар начался в конце рабочего дня. В здании в этот момент было, по разным данным, от 300 до 400 человек. Погибли 57 человек.
«Дети чаще общались с папой по телефону»
Ирина рассказывает, что они с Павлом познакомились в конвойном дивизионе, когда он вернулся со службы во внутренних войсках из Якутии. Это было в 1983 году.
С 1983-го по 1986 год Павел проработал в конвое. Потом поступил в университет (на заочное) и в 1990 году перевелся работать на Куйбышева, 42, в отделение временного содержания, дежурным смены. График работы был сутки через трое, это позволяло ему учиться. Из этого отделения сбежали люди, но не в смену Павла. Однако он помог найти сбежавших, за что ему дали повышение: он стал начальником управления общественного порядка.
— Муж постоянно был в разъездах: командировки в Чечню, в Октябрьск, в Усолье — охранял президента (в Усолье Шигонского района находятся здания, которые принадлежат управлению делами Президента РФ. А санаторий «Волжский утес» в Шигонском районе является одной из резиденций главы государства. — Прим. ред.). После командировок ему давали отпуск на пару недель, но его хватало максимум на неделю: он день и ночь думал о работе, всегда был на телефоне. Бывало, вернется с работы, я грею ужин. Только руки помыл, и звонок. Он собирался и уезжал на несколько дней. Дети чаще всего общались с папой по телефону, но когда он возвращался, это были самые теплые семейные вечера. Он торопился жить и успеть всё, — вспоминает Ирина.
В Самаре Павел курировал крупные мероприятия, в том числе Грушинский фестиваль, мероприятия на площади Куйбышева: военные парады, празднования Нового года. Под его командованием были бойцы ОМОНа, сотрудники ГАИ.
Посмертно дали орден Мужества
В 1998 году Павел Королев вернулся из очередной чеченской командировки и обнаружил приказ из Москвы подготовить документы на подписание о присвоении себе же досрочно звания подполковника. Так как он был начальником, он и должен был готовить такие документы.
— И когда он погиб, мне рассказали, что пришли документы из Москвы на орден Мужества посмертно. А «подполковник» так и лежал... Позже я узнала, что если бы посмертно дали звание подполковника, то нам с детьми и пенсию бы дали побольше. Но нам ни полковники, ни подполковники не нужны. Нам папа и муж нужен был. У Павла было два заместителя: оба полковники. В милиции приоритет отдается должности, а не званию, как в армии. Все говорили, что с ним было легко работать, потому что он относился к своим сотрудникам с пониманием — сам начинал с низов: внутренние войска, конвой, следственный изолятор. За это его любили и уважали. У него было три водителя, и он мог всех отпустить домой, а сам поехать на общественном транспорте.
10 февраля 1999 года, день трагедии, Ирина помнит в деталях. В тот вечер на рабочем месте было несколько сотен человек: был последний день операции «Февраль-99», люди работали в усиленном режиме, до девяти часов (операция «Февраль-99» предполагала особый режим работы милиции: сотрудники должны были находиться на рабочих местах с 09:00 до 21:00. — Прим. ред.).
— Утром Паша не нашел свой крестик, который всегда был с ним. Оказалось, что он оборвался. Я говорю: «Да оставь его, придешь потом, починим». Он поцеловал меня на прощание — и всё.. Чинить уже не пришлось...
«В ожоговом он еще дышал»
Около пяти часов вечера муж позвонил Ирине и сказал, что вернется домой, как подготовит документы для генерала.
— Я пошла готовить ужин. Ровно в 19:00 зашла соседка и говорит: «Включи телевизор, УВД сгорело!» Я не могла поверить, ведь мы только что говорили по телефону. Я включила, на часах было 19:00 и показывали самарские новости, где горело здание УВД.
Ирина бросилась звонить на служебный телефон, в дежурную часть, но трубку никто не брал.
— Я поняла, что на самом деле случилось страшное, и стала звонить друзьям. Мне говорили, что его видели и с ним всё нормально. Я позвонила свекрови и сказала: «Забери детей, я сейчас поеду его искать». Но меня отговорили, потому что к зданию никого не подпускали. Было всё окружено. Мне звонили и рассказывали всё, что там происходит. Женщины с коврами пытались ловить людей, которые прыгали с 4–5-го этажей, но их тоже не подпускали.
Муж соседки Ирины, Сергей, работал в уголовном розыске Октябрьского РОВД, он держал их в курсе дела. По его словам, весь состав РОВД отправили в ожоговое отделение для сдачи крови.
— Он позвонил в начале первого ночи и сообщил, что Павла привезли в ожоговое на служебной машине, он еще дышал, но его не спасли. Скорая помощь долго не ехала, и время было упущено. Была клиническая смерть.
После этих слов Ирина уже ничего не помнила и не понимала. Рядом была соседка, которая вызывала скорую.
— На том конце взяли телефон и просто ответили: «Да, выезжаем» — и сбросили. Не спросили ни адрес, ни кому плохо... Мы выглянули в окно и увидели, что во дворе стояла машина с антеннами, видимо, все звонки шли туда. У нас же был милицейский дом на Карла Маркса. Скорая так и не приехала, она опять позвонила, но с другого номера. Трубку взяли, спросили все данные, соседка уже кричала в трубку: «Приезжайте быстрее, муж погиб, женщине плохо! Двое несовершеннолетних детей, всем очень плохо!»
«Голову отправляли на экспертизу»
Кабинет Павла был на третьем этаже, а его тело было найдено между первым и вторым этажом, он почти спустился. Заместитель Павла работал в соседнем кабинете. Когда начался пожар, он зашел к нему и сказал: «Паш, горим!» — «Сейчас, документы и пистолет в сейф сложу». Он подумал, что это была обычная учебная тревога.
Второй заместитель Павла потом рассказывал Ирине, что слышал взрывы в разных частях здания. Свет погас, повалил черный дым. Он выходил на ощупь, не видел кабинеты и провалился в какой-то из них. Там было несколько сотрудниц, одна из которых, совсем молодая, работала чуть больше недели. Они все вместе кричали из окон, и их удалось спасти — приставили пожарную лестницу.
— За неделю до пожара приходили строители — делать ремонт. Они зачем-то заколотили двери запасных выходов, и работники не могли выйти. А сбоку от здания был дворик, в котором стояли машины и прочий конфискат. В зиму там всегда было завалено снегом аж до третьего этажа. Накануне, 9 февраля, я приезжала туда к мужу и была удивлена, что весь этот двор расчистили, — рассказывает Ирина.
Сергей, муж соседки, который сдавал кровь, на следующий день поехал на место трагедии, чтобы помогать расчищать завалы и доставать погибших. По его словам, тела были настолько обгоревшие, что непонятно было, кого они вытаскивали: мужчину или женщину.
— У моей знакомой тоже муж погиб. Она не могла его опознать, тело было без головы. Голову отправляли на ДНК-экспертизу. Она потом долго не могла спать по ночам: муж снился ей без головы, — рассказала Ирина.
«Папу плохие дядьки сожгли»
От детей ничего не скрывали: дочери Екатерине было 4,5 года, сыну Алексею — 9 лет. Они узнали о смерти папы в этот же день. У сына и вовсе был день рождения 9 февраля.
— Когда пришла свекровь их забрать, дочка не понимала, что происходит, и повторяла: «УВД сгорело, папа сгорел». Сын замкнулся в себе. И потом, на протяжении многих лет, когда его спрашивали, например, в школе: «Леш, у тебя папа погиб в том пожаре?», он отвечал: «Нет, папа в командировке». Когда дочери задавали такие вопросы, она говорила: «Мой папа не погиб, его плохие дядьки сожгли». По утрам Катя просыпалась и плакала. Я спрашиваю: «Что ты плачешь?» — «Папа приснился и сказал: "Солнышко, вставай!"»
Дети так часто общались с папой по телефону, что дочь выучила наизусть длинный чеченский номер. Даже через год после трагедии она набирала этот номер, звонила туда и спрашивала: «А папу можно?»
По рассказу Ирины, Павел брал детей с собой на работу, когда это было возможно.
Его дочь, Екатерина, поступила в лицей милиции. Она хотела стать криминалистом, чтобы доказать, что папа погиб не от сигареты.
— На присягу дочери от руководства главка привезли очень большой букет цветов. Она эти цветы отнесла к стеле на Куйбышева, к папе, — вспоминает Ирина.
«Помню только резкий запах ладана»
Тело Павла привезли домой на сутки в открытом гробу. Оказалось, что у него обожжены только ухо и кончики пальцев на руках. Родные смогли с ним попрощаться.
У семьи был друг — отец Николай. Он крестил и дочку, и сына.
— После известия о смерти Павла батюшка приехал к нам домой отпевать мужа. Отец Николай рассказал, что пару дней назад Павел приезжал к нему в Покровский храм, хотел со мной венчаться. Я говорю: «Нет, батюшка, теперь только отпевать». В эти дни я запомнила только запах ладана, резкий, и больше ничего не помню. Мне кололи сильное успокоительное, я была как во сне. Батюшка всё это время был с нами. После этого мы поехали во дворец спорта, где собрали всех родственников погибших и гробы с телами, чтобы проститься. Я была настолько не в себе, что совершенно не помню, выступал там кто-то или нет, были ли какие-то речи... После панихиды всех повезли на кладбище, а потом в кафе на Гагарина. Единственное яркое воспоминание: мы ехали от дворца спорта и до кладбища, через Сухую Самарку, и стояла огромная колонна людей, которые молились, даже за забором кладбища. Из вышестоящих руководителей приходили после похорон уже к семьям погибших.
«Коллеги мужа, кто выжил, пошли на повышение»
За этот ужасный пожар так и не был никто наказан, а официальная причина и поведение нового на тот момент генерала вызывают у Ирины неоднозначные чувства до сих пор:
— Нам сказали, что на втором этаже была найдена сигарета со следами губной помады, хотя, как говорили пожарные, сгорели несгораемые сейфы. Моя подруга, которая работала в УВД на
Все местные телеканалы транслировали отрывок из интервью, где генерал сообщал, что выполнял свои должностные обязанности, правда, вне здания. Многие очевидцы говорили, что видели начальника УВД в тот вечер на концерте Ларисы Долиной.
10 февраля 1999 года в Самаре в филармонии проходил концерт эстрадной певицы Ларисы Долиной.
Сослуживцы мужа и высший комсостав поддерживали семью Павла Королева материально еще долгое время после трагедии. Помогло и государство: назначена пенсия по потере кормильца, выплачена страховка, которую военные заключают при поступлении на работу. Ее выплачивают разово, и она была равна 10 окладным частям зарплаты. Также выдали на каждого члена семьи и родителям Павла по 70 тысяч рублей.
— Мы встречаемся каждый год с семьями погибших у стелы, которую возвели на месте сгоревшего здания. Нас организованно возят на кладбище. Все, кто работал с мужем и остался в живых, поднялись по карьерной лестнице: буквально через год все заняли руководящие должности.
В память о погибших милиционерах редакция 63.RU подготовила небольшое видео. В нём — кадры с того страшного пожара и свидетельства тех, кто принимал участие в его ликвидации и поиске тел.