Бесхозный суицид

Около 20 человек в Самаре пытались покончить жизнь самоубийством на минувшей неделе. С одной стороны, в трагической статистике есть обнадеживающие тенденции: за 15 лет число покушений на самоубийство уменьшилось почти в два раза. С другой стороны, общероссийский показатель самоубийств вот уже долгое время держится на планке 35 случаев на 100 000 населения, тогда как средние показатели по миру составляют не более 20 случаев.

Вопреки расхожему мнению, подавляющее большинство самоубийц – отнюдь не душевнобольные, а вполне адекватные члены общества. «Это здоровые люди, оказавшиеся в кризисной ситуации, – подчеркивает психотерапевт Михаил Беребин. – Психически нездоровых среди самоубийц не более 3%, те, что состоят на диспансерном учете или получают консультационную помощь».

В России нет единой специализированной службы по предотвращению самоубийств. Есть отдельные службы (например служба спасения, скорая помощь, телефон доверия), которые на том или ином этапе могут помочь человеку, который оказался в сложной жизненной ситуации, но они осуществляют свою деятельность обособленно друг от друга. Даже если человеку после, скажем, попытки отравления оказали качественную медикаментозную помощь, и его жизни ничего не угрожает, окончательно проблемы это не решает. Пострадавший возвращается с теми же мыслями ровно в тот же мир, один и без поддержки.

«По статистике, на каждого человека, совершившего самоубийство, приходится 20 или более человек, пытавшихся покончить собой. Из этих 20 до половины могут попытаться довести дело до конца, – обращает внимание Михаил Алексеевич. – Поэтому, по-хорошему, после медикаментозного лечения или после консультации специалиста телефона доверия такого человека должен вести психотерапевт, а затем и кризисный стационар. Человека надо вывести из той ситуации, которая привела его к самоубийству, иначе возможны повторы. Но ФОМС, к сожалению, средств на такие услуги не выделяет, поскольку это, собственно, не болезнь и не диагноз».

С другой стороны, отнести сведение счетов с жизнью только к социальным явлениям было бы ошибочным. Это не столько поведенческий сбой или переоценка ценностей, сколько внутренний слом, крушение основ. Человеку нужна помощь профессионалов, а не случайных людей, тех же чиновников, ведающих распределением социальных благ.

По словам специалистов, основные критические периоды, когда человек более всего склонен к попыткам самоубийства, приходятся на 20-35 лет и 50-55 лет. Помимо возраста большую роль играет и этнокультурный элемент. Известно, что высокий уровень суицидов у северных народов, у этнической восточной группы – например, эвенков, чукчей. И, наоборот, редки случаи среди народов Северного Кавказа.

Подтолкнуть человека к столь трагичному шагу может и алкоголь: до 2/3 попыток свести счеты с жизнью совершаются в состоянии алкогольного опьянения. Однако большинство не являются алкоголиками: горячительные напитки скорее «облегчают» принятие решения.