Демид Тишин, директор и совладелец бюро переводов «Окей»: «Мне нравится не руководить, а заниматься развитием людей»

Не каждый топ-менеджер и бизнесмен может похвастаться таким пунктом в деловой биографии: руководить компанией ему доверили уже в 20-летнем возрасте. А еще через год удалось открыть собственную фирму и за пару лет достаточно твердо укрепиться на рынке. Совладелец бюро переводов «Окей» Демид Тишин не только нашел относительно свободную нишу на рынке, но и посредством творческого подхода к технологии перевода занял в ней одну из лидирующих позиций.

– Скажите, как вам удалось получить руководящую должность в известной фирме уже в 20 лет?

– Когда я еще учился на пятом курсе университета, решил поработать в одной из школ иностранных языков. Прошел там курс обучения, после которого остался методистом. Буквально через несколько месяцев ушел предыдущий руководитель, и мне предложили возглавить самарское отделение этой образовательной компании. Признаюсь, я был совершенно не готов к этому, поскольку у меня не было абсолютно никакого руководящего опыта. Но я так рассудил: вернуться на работу специалиста всегда можно, хотя психологически это и трудно, а вот возможность получить такой колоссальный опыт, наверное, один раз в жизни предоставляется. В должности директора я проработал полтора года и получил огромный опыт в плане подбора и управления людьми. Потом появилось свое дело.

– Расскажите, как появилась идея открыть бюро переводов?

– Это наш совместный бизнес с другом Денисом Хаминым. Он мне всегда говорил, что это интересная идея, хотя сам никакого отношения к иностранным языкам не имеет. У него образование – инженер-технолог. Короче говоря, идея хорошая, но решиться на ее осуществление было непросто. Что, как делать, с чего начинать? Ведь курсы английского – это одно дело, а переводы – совсем другое: например, хорошие преподаватели обычно не очень хорошие переводчики, и наоборот. Но в школе иностранных языков работал администратором человек, который начал «капать на мозги» с этой же идеей. Он вообще мастер «заражать» идеей. В итоге я все-таки решился претворить эту мысль в жизнь. Другу же я предложил стать партнером. Мы с ним ночами составляли бизнес-планы. Правда, от этого планирования толку оказалось немного: правдивой информации по этому рынку фактически нет, а готовый бизнес-план агентства переводов есть только на одном из интернет-сайтов, но у нас не было возможности его купить.

– Что из запланированного в реальности оказалось иным?

– Прежде всего это касается объема работ. Мы запланировали в течение трех месяцев выйти на переводы по 500 страниц в месяц. На самом деле достичь этого объема оказалось очень сложно.

– Почему?

– Потребность в переводах в Самаре возникает время от времени. Очень мало организаций, у которых она постоянна. На тех же предприятиях, где стабильно требуются переводы, есть специализированные отделы. А чтобы набрать большое количество клиентов и не испытывать дефицита заказов, нужно время. Два года прошло со дня создания фирмы и вот только сейчас мы добились стабильно большого объема работ.

– Не секрет, что завоевать авторитет у подчиненных в любом возрасте непросто. Когда вы руководили образовательной компанией, ваши сотрудники наверняка были постарше.

– Там работала молодежь, но все равно практически все были старше меня. Главная трудность, пожалуй, состояла в том, что школа иностранных языков – это в основном женский коллектив. А он, в принципе, подразумевает какие-то постоянные интриги. Многие жаловались друг на друга: одна не так сказала, другая неправильно поняла.

– Насколько сложно вам было «разруливать» такие ситуации?

– По жизни я человек достаточно дипломатичный, но признаюсь, не всегда получалось улаживать подобные споры. Однако из каждой ситуации я сделал для себя определенные выводы. Например, теперь точно знаю, что не нужно идти на поводу у подчиненных. Женщины сразу начинают шантажировать, что например, уволятся. Надо в таких ситуациях спокойно говорить: «Да, пожалуйста». Если человек серьезно заявляет такое, он все равно рано или поздно уходит. Кроме того, я сделал вывод, что люди должны заниматься тем, чем они любят заниматься.

– Вы любите руководить?

– Наверно, это мое. Хотя «руководить» – это не лучшее слово. Руководство подразумевает активного руководителя и пассивных подчиненных. Он водит ими как кукловод, показывая что, кому и как нужно делать. Может быть лучше говорить «организатор» или «лидер». Мне вообще нравится не кукловодить, а заниматься развитием людей. Открывать человеку глаза на какие-то новые возможности. Например, самый первый наш сотрудник пришел в «Окей», учась на пятом курсе института. Сначала он занимался исполнительской работой. Потом мы ему предложили возглавить отдел по поиску зарубежных партнеров и поставщиков для российских фирм. А теперь выделяем это направление в другую организацию, где предложили ему долю бизнеса на условиях партнерства. Теперь у него будет еще большая мотивация этим заниматься.

– Насколько большой у вас штат переводчиков?

– В штате «Окей» вообще нет переводчиков просто потому, что это невыгодно и бессмысленно. Мы переводим более чем на 30 языков и у каждой тематической области есть своя специфика. То есть человек, который хорошо переводит контракты, скорее всего, не очень качественно работает с текстами по электроэнергетике. Поэтому требуется очень много людей. У нас несколько сотен внештатников. И ко многим из них мы обращаемся редко. При этом большинство переводчиков живет не в Самаре. Мы бы рады работать только с местными специалистами, но в нашем городе хороших переводчиков немного. Допустим, редактора в области электроэнергетики в Самаре просто нет. Мы его нашли только в Украине. Для каждого проекта мы подбираем отдельную команду. При переводе на иностранный язык обязательно привлекаем зарубежных редакторов, поскольку даже очень хороший русский переводчик не может чувствовать все стилистические тонкости «чужого» языка.

– Над одним переводом работает несколько человек?

– Существует целая технология работы по переводам. Во-первых, сначала менеджер анализирует, что это за текст, определяет тематику, ищет какие-то дополнительные материалы. Потом он распределяет текст между несколькими переводчиками. Далее уже переведенный материал отдается редактору, который сводит терминологию, правит смысловые и стилистические ошибки. От редактора текст переходит к корректору. Он исправляет грамматику, орфографию, опечатки. Последним над текстом работает верстальщик. Мы только что закончили проект по техническому переводу 1000 страниц текста. На нем работали семь переводчиков, два редактора, корректор и верстальщик. Такой командой реально переводить по 30-40 страниц в сутки. Один же исполнитель, по статистике, может переводить 5-7 страниц.

– На один текст работает так много людей. Это вообще рентабельно? За это очень много платят?

– За это платят немало, поскольку перевод по такой технологии получается очень хорошего уровня. Мы не являемся агентством, которое просто берет процент посредника между заказчиком и исполнителем работ. Мы создаем сложный продукт, а на качественную продукцию всегда есть определенный спрос. На дешевые переводы агентств тоже есть спрос. Но мы делаем упор именно на качественные услуги. Занятие примитивной работой нам не интересно и не развивает.

– Оцените в целом рынок переводов в Самаре.

– В Самаре у нас есть один серьезный конкурент. Они давно занимаются переводом личных документов – паспортов и тому подобного, а также серьёзно подходят к подбору персонала. Но, насколько мне известно, они почти не привлекают исполнителей из других городов, ограничивая тем самым себя в объеме заказов. Плюс еще шесть-семь небольших фирм.

– Вы сколько языков знаете?

– Хорошо владею английским. Французский и немецкий понимаю немного.

– Сами переводите тексты?

– На первых порах приходилось и переводить, и редактировать. Сейчас же и времени нет, и вообще это не моя задача. Я занимаюсь отбором и обучением персонала, развитием организации, технологиями, пиаром, продажами на уровне руководства, общением с коллегами.

– Помните, когда первый раз общались с иностранцами?

– Это было в медико-техническом лицее. Конечно, мы все бегали за ними, хотелось о чем-то спросить, поговорить. Но, если честно, я даже не знал, о чем именно. Понимал я их неплохо, поскольку учился в продвинутом классе.

– Учеба в этом лицее говорит о том, что вы хотели стать медиком.

– Да, сначала хотел быть хирургом, но к концу обучения расхотелось – понял, что это не мое. С будущей профессией определился буквально за несколько месяцев до начала вступительных экзаменов. В университет поступил еле-еле: ещё бы – люди годами занимаются с репетиторами, а мне пришлось срочно набирать недостающие знания. На кафедру английской филологии меня порекомендовала Наталья Серебрякова – директор медико-технического лицея.

– С какой профессией вы бы сравнили работу переводчика?

– С архитектором. Качество работы как переводчика, так и архитектора видно не сразу. В устном синхроне грамотные люди еще могут догадаться, что переводчик что-то неправильно говорит. А вот какого качества письменный перевод, долго может оставаться неясным. Фирма сказала, что перевод хороший, а года через два носитель языка заглянет в этот перевод и определит, что работа была сделана плохо. То же самое у архитектора. Проект жилого дома может быть красивым, оригинальным, масштабным и вызывать полное умиление заказчика. Но если архитектор плохо разбирался в физике и не рассчитал, как будет распределяться нагрузка на балки, дом попросту рухнет – и не обязательно завтра. Это может произойти через 10 или 20 лет.

– Учитывая, что вы переводите различную документацию крупных предприятий, в ваших руках оказывается коммерческая информация…

– Да, конфиденциальной информации через нас проходит очень много. Потому, наверно, переводчиков и с врачами можно сравнить, которые хранят врачебную тайну, и с юристами. Потому что действительно много информации попадает к нам, и наша задача – обеспечить ее безопасность.

– Реально ли обеспечить безопасность этой информации исходя из того, сколько человек у вас работает над одним текстом?

– Во-первых, перевод – это область интеллектуального труда и, как правило, хорошие переводчики – это интеллигентные люди. Такой человек не будет заниматься действиями, противоречащими моральным и законодательным нормам. Но гарантировать 100-процентную безопасность информации, конечно, невозможно. Это элемент этики переводчика. Точно так же и врач не сможет 100% гарантировать, что никому не расскажет о ваших болезнях. На него можно только положиться.

– Деятельность переводчика как-то лицензируется?

– В настоящее время в России не лицензируется. А вот в Евросоюзе, например, есть единый стандарт по услугам перевода. Это позволяет поставить работу фирм в соответствии с общими требованиями качества. У нас же пока каждый занимается переводом так, как умеет. Ничего хорошего в этом нет, потому что клиент реально не может оценить качество, он полагается только на имидж компании. Но, как известно, имидж мало связан с качеством предоставляемых услуг. В строительстве заказчик тоже не знает технических тонкостей и доверяет работу профессионалу, услуги которого лицензированы. Так же должно быть и с переводами. Пока мы только надеемся на разработку каких-то отраслевых стандартов, но это дело трех-пяти лет.

– Пока таких стандартов нет, чтобы вы можете посоветовать клиенту, который хочет максимально обезопасить себя от некачественной работы переводчика?

– В первую очередь заказчик должен позаботиться о том, чтобы кто-то объективно мог оценить качество перевода. Нужно найти знакомого, желательно носителя языка с высшим образованием, который мог прочитать, например, переведенный сайт и оценить, насколько хорошо сделана работа. Кроме того, заказчику нужно вникнуть в технологию перевода. Если текст будет видеть только одна пара глаз, то ошибок не избежать. Естественно, что более качественным будет текст, над которым работали хотя бы два человека.

Не рекомендую обращать внимание на такие косвенные вещи, как языковое образование переводчика, его ученую степень, стаж работы, количество стажировок за рубежом и запрашиваемая ставка. Например, один из лучших в Самаре переводчиков – человек с неоконченным высшим техническим образованием. Он не доучился полгода на радиотехническом факультете академии связи. Но он – полиглот, который переводит с 20 языков. И он не просто переводчик, а фанат, который в оригинале читает об лингвистических изменениях в турецком языке начала 20 века и монографии на чешском. Так что самый действенный способ – протестировать человека и отдать на проверку этот тест носителю языка.

– Переводчик – это все-таки творческая профессия или техническая?

– Многое зависит от того, что за проект. Но, в любом случае, переводчик должен уметь не просто переводить текст, но и сам составлять документы на иностранном языке. Если он может написать договор, то он умеет и переводить. Естественно, перевод, в определенной степени, это всегда творчество, поскольку переводчик создает текст на другом языке.

– Слышала, что вы в своей фирме проводили конкурс рисунков. Зачем?

– Кроме того, что это просто весело, это еще и элемент нематериальной мотивации. Всем, наверно, нравится работать в веселой, раскрепощенной компании. Мы рисовали виртуальные портреты среднестатистического сотрудника фирмы. В итоге каждый был премирован интересной книжкой. Подобные акции проводим постоянно. Перед Новым годом вот снежинки вырезали. Такие разрядки очень важны, поскольку наша работа – это постоянный цейтнот. Наш бизнес очень стрессовый, так как переводы заказчикам всегда нужны «еще вчера». Приносят 30 страниц финансового отчета для зарубежных партнеров и говорят «завтра к утру, с идеальным качеством».

– И как вы справляетесь с такими сжатыми сроками?

– Стараемся прийти к какому-то компромиссу. Сделать такую работу к следующему утру просто физически невозможно. Собираем все внутренние резервы и делаем перевод максимально быстро, то есть хотя бы за пару дней. Но есть заказчики, которых такой срок не устраивает. Тогда за работу мы просто не беремся. Как они решают эту проблему, для меня остается загадкой.