Ирина Розанова, актриса: «Кто сказал, что душевная гармония – это счастье? Это скучно!»

Заднее сиденье «семерки» хоть и мягкое, но, мягко говоря, не самое комфортное местечко для приватной беседы. Увы, иного не оставалось. Наше предварительное соглашение встретиться, а главное неспешно посидеть и пообщаться в тихом ресторанчике, что в загородном отеле, терпело крах – уже там, ответив на звонок по мобильному, Ирина вдруг грустно констатировала: «Срочно вызывают в театр. Репетицию перенесли на два часа раньше. Надо ехать… Довезете?»

Сесть за руль вызвался мой товарищ. На выходе мы подмигнули друг другу. А это значит, что поедем мы… медленно-медленно. И будем ехать до-о-олго-долго. Несмотря ни на что. Смысл, надеюсь, понятен? Каемся, взяли такой грех на душу…

– Эх, как на заднем сидении-то непривычно сидеть!

– Женщина за рулем, Ирина, – преступница!

– (Смеясь.) Вот-вот, все мужики почему-то обычно так говорят. Но я так не считаю. Есть исключения. Я, например, очень люблю машину. Я за рулем отдыхаю. Правда. Как-то отрешаешься от всего, забываешься… Особенно мне нравится ездить на дальние расстояния, да в ту же Рязань, скажем. (У Розановой там живут папа, мама и брат. – Авт.) Нет, машина – это классно. Тем более, когда такой «мальчик», м-м-м!

– Ну, в общем, да, Nissan Murano, на котором вы разъезжаете, еще никто особо не хаял… В Рязань-то к своим частенько удается вырываться?

– Обычно как свободный денек, я сразу в авто – и к ним, в родительское гнездышко. Ремонт вот мы им с братом не так давно буквально грандиозный сделали. (Смеясь.) О-о-о, если б вы знали, какое мощное сопротивление нам пришлось выдержать со стороны папы с мамой! Настоящий бой был! «Это нам не надо, это не трогайте, этого мы не хотим!» А как раз шел какой-то очередной чемпионат мира по футболу. Я поехала и купила им большой плазменный телевизор. Батя у меня сел: «Ой, дочка, это ж как на стадионе…» «Вот теперь так всегда будете смотреть, как на стадионе!» – говорю им. И мы все равно выбросили все старое, я завезла новую мебель, брат сделал ремонт. В общем, серьезно подготовились к юбилею… Теперь они ходят, радуются. Надеюсь. Им же в прошлом году обоим по восемьдесят лет стукнуло.

– Дай Бог здоровья.

– Причем, мама у меня по сей день молодец! По-прежнему делает зарядку. Обливается холодной водой, представляете?..

– По Порфирию Иванову, наверное?

– Она, знаете, как? Она у нас берет все системы, изучает, а потом приводит их к одной, так сказать, к своей собственной. Что, по-моему, самый верный путь.

– Наверняка ведь у вас когда-нибудь возникал разговор с родителями по поводу их переезда поближе к вам, в Москву…

– Никогда! Да ни в коем случае. Там настолько уже все родное… Другие ритмы, другие темпы, другая жизнь. И театр, уже ставший им родным, рядом (Родители Ирины – профессиональные актеры. – Авт.), и деревня. Мы же лет пятнадцать назад купили там землю, ну просто в потрясающей деревеньке Ярустово! До нее от центра города, где живут родители, всего-то, наверное, минут двадцать езды… Ой, я вообще об этом могу много рассказывать! Это мое самое любимое место на земле. Закаты та-а-ам!.. А леса… Фантастика! Поля, луга мещерские, грибы, живности всякой, да что хотите! Папа у нас там летом занимается садом, огородом. Я тоже, между прочим, люблю копаться в земле. Окучиваю картошку и, поверьте, получаю от этого ни с чем несравнимое удовольствие!.. Папа иной раз скажет, как встарь говорили: «Пойдем, дочка, нарвем лукошко грибов». Выйдем утречком в березовую рощу, нарвем. Деревня!

– Страсть к рыбалке тоже папа вам привил?

– (Смеясь.) Да, я заядлая рыбачка. Правда, опять, поди, скажете, что это не женское занятие?.. Лично я при этом процессе отдыхаю. Но мама моя, помню, всегда удивлялась: «Как ты умудряешься вставать в три утра и идти еще на какую-то зорьку?» А я не могу! Я когда вижу воду, могу часами сидеть и смотреть на нее, смотреть, смотреть… Это такой какой-то, знаете, очень очищающий для меня процесс. Есть и азарт, есть и какое-то очищение, и спокойствие… Люблю. Очень люблю.

– Ваша стихия.

– Впрочем, да. Рак ведь.

– «У меня единственная мечта – квартира. Просторная, светлая, и где много-много цветов». Фраза, надо сказать, из сравнительно недавнего вашего интервью, Ирина…

– (Довольно улыбаясь.) Мечта сбылась. Вопрос решен. Можете меня поздравить.

– С удовольствием.

– Хотя цены на квартиры сейчас в Москве, конечно, ну просто сумасшедшие... Цветы? Цветочки уже тоже появились. А самый памятный, знаете, какой? Мне его когда-то Сережка Гармаш подарил. Причем, это был такой, знаете… ну, очень красивый подарок, мушкетерский, я бы даже сказала! Я тогда снималась в сериале… как он? Где мы еще на самолетах-то летали, с Якубовичем?

– «Русские амазонки».

– Точно! В общем, сидели мы под Москвой, в этом аэропорту, а это километров двадцать или тридцать от города, не меньше. И у меня в этот съемочный день был день рождения. Вдруг в какой-то момент я вижу – вопреки всем запретам, прямо по взлетному полю к нам несется машина! И что вы думаете? Из нее выходит довольный Сережа Гармаш… с одним огромным цветком. Если честно, не помню, как он называется по-настоящему, но я его называю «гармашик».

– Ага, в горшочке!

– (Смех.) Ой, сейчас это уже огромный куст, громадный просто!.. Так что, видите как? Примчался, подарил, поздравил – и тут же уехал. Хотя я ведь прекрасно знаю – у самого работы невпроворот. Но это вот внимание… Оно дорогого стоит. Очень красивый поступок. И подарок тоже. Из запоминающихся, что называется.

– А, кстати! Машина уже освоена, рыбалка тоже… Как насчет того, чтобы еще и за штурвал сесть?

– О, нет. Я в этом смысле, знаете ли, становлюсь, похоже, все более и более человеком рассудительным. Ведь надо учиться, и учиться надо долго, учиться серьезно, это ж не игрушки… А драйва мне хватает в жизни. И потом, я очень много летаю и так.

– Нет боязни?

– Да нет, я не могу сказать, что боюсь. Я не боюсь. Потому что считаю, что… все равно есть судьба. У каждого из нас. И этим все сказано, я думаю.

– И у кого что написано…

– Ну конечно. Может после каких-то трагических событий и бывает чуть не по себе, а так… Летаю. Перелет из Монголии, например, прекрасно помню – шесть часов в воздухе! День, скажем, в Москве, потом гастроли с той же «Чайкой» – опять самолет…

– Еще одно ваше высказывание: «Олег Борисов, с которым я снималась в «Слуге», человек больших поступков. А значит, близкий мне человек».

– …Не помню, в каком контексте я это говорила, но, наверно, это очень пафосно звучит, да? (Пауза.) Знаете, я такой человек… Ситуация – какая бы то ни было! – не должна стоять на мертвой точке. Ни в коем случае. Она всегда должна развиваться. И развиваться положительно для тебя. Я делаю сейчас этот вывод, исходя из опыта собственной жизни, Андрей.

Мне намного страшнее оставаться невостребованной, в какой-то, скажем так, неудовлетворенности, дисгармонии, депрессии, чем совершить поступок – понимаете? – опять же, каким бы он ни был! Каким бы он ни казался со стороны, быть может… сумасшедшим или сумасбродным, да? Или даже опасным. Диким. Чудовищным! Поменять театр? Уйти? А куда? В никуда? А как, а что будет дальше?.. Будет. Все обязательно будет. Поверьте. (Пауза.) Это тоже, наверное, от страха. Но уже от другого страха… Но, мне кажется, этих вот поступков не надо бояться. И не надо загонять себя какими-то… как, знаете, часто бывает? «Я должен!» Или: «Ну что ж теперь делать – буду терпе-е-еть». Или: «Я бы пошел на этот шаг, но… а как они там без меня, а как они на это посмотрят?» То, се, пятое, десятое. Ни туда, ни сюда. А ведь жизнь идет.

– На ваш взгляд, у вас счастливая актерская судьба?

– Я, признаться, как-то не задумывалась над этим… Смотря с чем сравнивать. Но то, что в моей биографии были оч-чень интересные встречи, это правда.

– Это уж точно, один великий Борисов чего стоит!

– Олег Иванович Борисов, Евстигнеев, Леонов, и Артмане, и Фрейндлих, и Инна Михайловна Чурикова… Сильные, мощные, настоящие. Вся наша старая гвардия, ведь все, что к ним в жизни пришло – это пришло с большим трудом. С огромной работой. Это вам не сиюминутная вспышка популярности! А время то? Оно было непростое, но оно было вдумчивым, серьезным. Серьезнее. Сейчас все быстрее, все… как-то не так. Как бы ни ругались на те времена, на коммунистов, которые якобы запрещали все на свете – да? – но…Но вспомните, зато какие были сильные личности, какие мощные характеры, потрясающие! А какие сильные, настоящие взаимоотношения?! Поэтому старое наше кино… да, его, наверное, не смотрит нынешняя молодежь. Может быть. Даже скорее всего. Но лично я – до сих пор и с большущим удовольствием.

А что касается счастливой актерской судьбы… Знаете, я все больше и больше прихожу к выводу, что наша профессия – это… Это вот как компьютерщики. Люди уходят в некую виртуальную жизнь, так ведь? Так вот и мы, актеры. Это такой же немножко уход в виртуальную жизнь – но другую, естественно. И вот когда ты уходишь в жизнь, например, Чехова, в мир Чехова, в его литературу, его слова, мысли – это же гениальный уход! А я играла и Настасью Филипповну Достоевского, и чеховскую Ирину Николаевну Аркадину. У меня была и есть возможность таких уходов потрясающих, что!.. Вот в этом смысле, да – я счастливая актриса.

Счастливая в плане материальном? Увы, наша профессия не обеспечивает старость. У нас в принципе в этой профессии не защищен никто. Никто! Если у тебя нет, скажем, какого-то побочного бизнеса, то актерство лишь чуть-чуть поднимет тебе уровень жизни. Не стоит обольщаться… Я вот недавно смогла – или позволила себе, как угодно – купить хорошую машину. Потому что машина для меня – это как дом. Я очень много передвигаюсь, на съемки всегда приезжаю сама, уезжаю сама, и мне нравится, что я в этом плане абсолютно независима. Куда захотела, туда и отправилась в любой момент. И это даже не роскошь, понимаете? Хотя… для кого-то и роскошь, поди, невозможная. Так что, ежели вот с этой точки зрения подходить – о-о-о… Острова мы, конечно, никогда не будем иметь.

– Выбирай: или громкая, яркая карьера, или счастливая семейная жизнь. Почему-то принято считать, что вашему брату, а в особенности актрисам, иного не дано…

– Это все так относительно. Это все так плоско, знаете… Жизнь намного объемнее всех этих утверждений и предположений. Вот у моей мамы двое детей, двое внучек и правнук. Вопросы есть? Но посмотрите на нее. Она и по сей день, когда нет работы, учит, скажем, стихи Полонского, а потом ездит с программами по округе и выступает. Эта профессия все равно не дает возможности остановиться… Ну а потом, как узнать, такая уж она у человека безмятежная, эта его семейная жизнь? Вам могут наплести чего угодно! А там копни глубже… Под каждой крышей свои мыши. Поэтому главное – как тебе гармонично. В чем тебе гармонично существовать. Если ты начинаешь стонать, сопли распускать, завидовать, там, направо и налево, то тогда, да, безусловно, твоя жизнь будет мукой. Но если ты понимаешь, что у кого-то так-то, а у тебя вот так – надо и принимать так, как есть, то, что есть. Не нравится – меняй. Меняйся сам, в конце концов.

– Вы тут Монголию упоминали… Это что – съемки?

– Да, это снимал Сережа Газаров, сериал «Сыщик Путилин», не видели? Позапрошлый век, костюмированный, красивый очень… Знаете, Монголия потрясла всех! Степи, горы – фантастическая там, конечно, природа. Такое ощущение, что ты прикасаешься вот просто… я не знаю… к космосу!

– Я так понимаю, актриса Ирина Розанова по-прежнему не страдает от отсутствия кинопредложений?

– Слава Богу. Ну «Глянец» Андрея Сергеевича вы, наверняка, посмотрели. Я имею в виду, Кончаловского. Так, что еще?.. (Смеясь.) В общем, еще чего-то много было, даже не помню уже. В Питере сделала большую работу, правда не знаю, как это будет в итоге называться, но тоже сериал… Причем, знаете, зовут даже вести какие-то телевизионные передачи. Приглашали вот на коньках кататься…

– Как – и вас тоже?!

– Не то слово – меня просто замучили с этими коньками! Говорю им: «Ребята, ну если бы у меня было, там, хотя бы полгода отпуска или простоя, я б, наверное, пошла. Но я сейчас новые контракты подписываю. А если подверну ногу или головой об бортик ударюсь – дальше что? Встанет все кино, вся группа. Это просто-напросто непрофессионально». Нич-чего слышать не хотят!.. Я не умею хорошо кататься. Это надо учиться. А если что-то, ведь правильно? Что мне потом продюсер скажет? «А какое ты имела право так рисковать? Из-за популярки по телевизору?!» Мне ее и так достаточно. Я не люблю суеты.

– Многие считают, что счастье сегодня – это когда у человека есть душевное спокойствие, душевная гармония. Вы согласны с этим, Ирина?

– …Нет. (Пауза.) Нет, это несчастье. Ну, что такое душевная гармония – это скучно. По-моему, жизнь прекрасна тем, что есть повороты, есть события… По крайней мере, в моей профессии. Мы ж привыкли к адреналину, и никуда уже не денешься. Привыкли к ощущениям, к общениям, к калейдоскопу нескончаемых всевозможных событий в жизни… По-моему, это Тарковского когда-то спросили: что такое счастье? Он ответил: «Вы знаете, есть категории, которые повыше и поглубже, чем просто какое-то тихое семейное счастье. Есть вещи посерьезнее».

Жить в согласии с самим собой?.. Ну, как? (Улыбаясь.) Это же жизнь, это драйв. То согласен, то не согласен, то черная полоса, то белая, то серая… «Жизнь полна импровизаций», как поется в одной песне. Бросает. А как вы хотели? То туда, то сюда. И я в этом смысле ничем не отличаюсь от остальных людей. В моей жизни все точно так же…

Вот вы говорите – роли, предложения. Да не мечтаю я о ролях! Я вам серьезно говорю… Знаете, за что больше всего у меня болит душа? Когда я бываю за границей, то вижу, как по всему миру ездят и отдыхают их старики!

– Это да.

– Это моя самая большая мечта. Вот самая большая! Чтобы уровень жизни в нашей стране, наконец, стал таким, чтобы и наши бабушки да дедушки могли вот так же беззаботно путешествовать и открывать для себя весь мир. Чем наши хуже тех? Которые ездят, которые смотрят! Они свое отработали. Боже мой, на них смотришь – они сейчас в полном ощущении какой-то хорошей нормальной жизни. Когда ничего не надо… Увы, в нашей стране это невозможно. Пока. К сожалению.

– Но вы, по-моему, всегда с оптимизмом относились к жизни…

– Не знаю, просто я думаю, что все, что должно прийти к человеку – оно придет. Рано или поздно, но придет. По крайней мере, про себя точно так могу сказать. Я это уже давно поняла. Враг здесь только один – это лишняя суета, горячность, которая никогда еще никому не приносила пользы. Вот должна эта роль прийти – придет. У меня так было с Аркадиной. Меня когда-то звали к Петеру Штайну. Я отказалась. Мне все говорили: ты что, с ума сошла – это же сам Петер Штайн! Ну вот не знаю, не мое как-то и все тут… Проходит полгода – звонит Кончаловский: «Сыграешь Аркадину?» Значит, эта роль все-таки должна была меня найти в этой судьбе? Значит, она должна была, несмотря ни на что, прийти? Почему она все время ходила рядом? Значит это должно случиться. Просто всему свое время. Главное – без лишней суеты, друзья мои… Искренне советую.