«Я подумал, что я тут замурован»: самарский спелеолог — о Сокских штольнях, где можно развлечься, а можно увидеть смерть

Эти люди устраивают кемпинги посреди подземных лабиринтов. Без палаток. Они проводят забеги по каменным галереям, куда не проникает солнце, и там же организуют субботники. Это только часть культуры профессиональных спелеологов. Вместе с тем фанатам пещер периодически приходится спасать свои подземные дома от недобросовестных гостей. И непрофессионалов — от их собственного безрассудства. О тонкостях и трудностях жизни этого необычного сообщества рассказал спелеолог-экскурсовод из Самары Петр Якубсон.

— Петр, расскажите, чем занимаются спелеологи.

— Мы отыскиваем, открываем заброшенные, закрытые, забытые подземелья, составляем карты, водим экскурсии, так сказать, возвращаем их людям. Это предполагает большую работу с архивами.

— Как у вас возник интерес к этому занятию?

— У меня интерес, прежде всего, в изучении. Я люблю выяснять, где что находится и где заканчивается, что под землей есть интересного, что можно открыть нового, может, историю какую-то разгадать.

А еще просто нравится ощущение подземелья. То есть ты заходишь и как-то перестаешь ощущать внешний мир. В штольнях действительно приятно находиться, это почти сказочный мир. Но со временем просто находиться становится скучно, начинаешь придумывать, как можно интересно использовать это пространство.

— Вы помните свое первое подземелье?

— Это был 1998 год. Мне было 18 лет, я был одиннадцатиклассником. Я прочитал в книжке про пещеру братьев Греве. И я удивился, ведь раньше про пещеры только читал или смотрел, а оказалось, что у нас есть такие в двух шагах. И я решил залезть в эту пещеру.

— Получается, вы шли туда, будучи еще любителем? Расскажите, как это было.

— Найти пещеру оказалось сложно, потому что описание места в книжке было расплывчатое. Мол, она находится между Коптевым и Студёным оврагами, и всё. Так что я приехал на Студёный овраг и пошел искать ее. А в тех местах обитало много туристов. Я спросил, где здесь пещера. Они говорят: «Да фиг ее знает. Вон там дырки какие-то». Ну я во все дырки и начал залезать.

В итоге я пещеру нашел. Там был огромный грот, а из этого грота шел ход, где нужно было уже нагнуться и лезть. Причем реальность не совпадала с описанием из книжки: там было написано, что нужно лезть прямо, а ход сворачивал направо. Плюс там еще надо было ложиться прямо на живот и протискиваться, а никакого расширения впереди видно не было. И я решил, что надо все-таки лезть с кем-то знающим.

А еще в мае того же года был пожар в Сокских штольнях, когда семь человек погибли. И мы с другом решили туда сходить.

— И в этот раз вас никто не сопровождал?

— Да. Мы нашли место по описанию, как по телевизору сказали: на Красной Глинке, рядом железная дорога. И мы на автобусе приехали на Красную Глинку, там увидели эту железную дорогу и по ней пришли к штольням. То есть мы где-то 6 километров пешком шли. Когда мы зашли внутрь, то увидели, что там лабиринт на километры. Мы дошли до ближайшего завала, но лезть дальше уже не стали и вернулись. Но мне стало жутко интересно узнать, что там дальше. С тех пор я и начал серьезно заниматься спелеологией.

— А в пещеру братьев Греве вы тогда смогли залезть?

— Да, я нашел спелеологический клуб, и они меня туда сводили. Нам пришлось долго лезть в тесноте, и наконец мы вышли в огромный зал. И вот только зная, что он там есть, я смог преодолеть эту тесноту. Потому что [опасно] лезть в неизвестность, не зная даже, сможешь ли ты развернуться…

— Петр, вы сами участвовали в составлении карт самарских пещер?

— Да, я составлял карту Сокских штолен. Сначала это был просто листок в клеточку, на котором я отмечал все повороты и разветвления. Штольни казались очень большими, такими, что даже не знаешь, где они заканчивались. И большинство людей, кто сюда приходил, знали дорогу только до одной из стоянок.

Она называлась «Новогодка». Ну и в итоге мне стало скучно ходить только до «Новогодки». И я стал изучать уже всё остальное. Тогда я и начал составлять эту схему по квадратикам. Был момент, когда мне показалось, что я зашел куда-то невесть куда. Я уже думал, что меня никто не найдет. А потом я просто сделал еще один поворот и вышел на знакомое место, пазл сошелся.

— То есть вы ходили в одиночку?

— Не совсем в одиночку, потому что в штольнях были люди. Я ходил и изучал всё один, но я знал, что в принципе в штольнях я нахожусь не один. Потом мы с товарищами-спелеологами решили составить полноценную достоверную карту. Для этого мы пригласили множество специалистов из других городов, в том числе из Подмосковья и даже из Одессы. С их помощью мы составили нормальную карту. Эта работа была закончена только в 2021 году.

— Расскажите, как составляется карта пещер.

— Изначально из инструментов у нас был шнур с узелками, завязанными через один метр, спортивный компас и угломер, сделанный из школьного транспортира. Теперь у нас есть высокотехнологичные приборы, в частности модернизированный длинномер, который определяет расстояние до стен. В нем есть встроенные компас и угломер. Это всё позволяет делать карту очень точно и буквально без использования бумаги — ты рисуешь прямо в планшете стилусом. А потом это всё перекачивается в компьютер, где программа всё высчитывает, устраняет неточности, и на выходе ты получаешь PDF-файл со всеми условными обозначениями.

— Скажите, в вашей работе были страшные моменты?

— Были. В правой части Сокских штолен есть жуткие обвалы, где уже нарушена прямоугольная структура тоннеля. И там мне пришлось залезать на эти обвальные кучи.

Залезешь на одну, а там дырка в следующую. И вот так вот несколько раз вверх-вниз, вверх-вниз. А когда я пошел обратно, я не увидел ту дырку, через которую я залез. Я подумал, что ее засыпало и я тут замурован. Потом я немножечко успокоился и нашел эту дырку.

— За то время, что вы ходите по Сокским штольням, в них произошли природные изменения?

— Да, там произошло несколько обрушений. Одно из них, очень крупное, было в 2006 году. Тогда обвалились два штрека (поперечные тоннели между штольнями. — Прим. ред.). Это к нам издалека пришли отголоски землетрясения. Но в основном в штольнях падают деревянные подпорки. Вот ты идешь — они стоят, вот ты снова проходишь то же место — они уже лежат.

— На вашей памяти были какие-то ЧП в штольнях?

— В Сокских штольнях есть одно очень опасное место, где потолок держится на честном слове. У нас там парнишку одного чуть не засыпало. В это помещение надо протискиваться через дырку. Он туда залез, сказал, что там есть проход дальше. И тут сверху камни попадали, и путь назад ему закрыло.

— Как вы его вытаскивали?

— Мы же снаружи остались, так что мы эти камни подкопали, они выкатились, и он вылез. А когда он вылезал, за ним еще несколько камней скатилось, чуть не придавили его.

— Петр, неужели вам не страшно ходить по подземельям?

— А это как раз и мотивирует: тебе страшно, но всё равно хочется. К тому же очень здорово, если тебе кто-то более опытный может помочь и подсказать или просто вселить уверенность, что вот там-то безопасно. Я вот только боюсь, что сейчас наше с вами интервью прочтут, и все рванутся в штольни. А это очень небезопасно.

— А вы нам расскажите, почему небезопасно.

— Ну, проблема-то в чём. В том, что сюда водят экскурсии непрофессионалы. То есть люди непонятно с кем гуляют. Часто в пещеры приходят вообще без экскурсоводов, неподготовленными, и, конечно же, заблуждаются. В Сокские штольни регулярно приезжают спасатели вытаскивать заблудившихся. Слава Богу, у нас спасатели наполовину состоят из спелеологов. Они и тренировки свои в пещерах проводят, в том числе, в задымленных условиях. А то бы и их потом пришлось отыскивать.

Мы уже даже подумываем, что нужно делать аккредитацию для пропуска в пещеры, чтобы мы, как профессионалы, могли немножечко отсеивать любителей. Потому что человек буквально пару раз сходил и уже думает, что всё тут знает и может водить.

— А кто в Самаре профессионально занимается спелеологией?

— У нас есть три организации, которые, грубо говоря, учат людей лазать по пещерам. В Самарском университете есть спелеоклуб, в школе Южного города есть секция спелеологии и есть еще спелеологическая школа для всех желающих.

— То есть для этого не нужно какое-то специфическое образование?

— Так я сам по образованию физик. Я рассказал о штольнях нескольким ребятам с моего потока, сводил их, куда сам хожу, и некоторые до сих пор в туризме работают.

— А какими навыками нужно обладать, чтобы ходить по подземельям?

— На самом деле, чтобы ориентироваться под землей, нужно обладать все-таки некоторыми природными способностями. Надо всегда в голове удерживать направление севера, то есть, иметь такой внутренний компас. Ты должен очень внимательно следить за тем, куда поворачиваешь, потому что в штольнях все перекрестки одинаковые. И если ты будешь бездумно идти, то можно легко потеряться. Ты можешь думать, что идешь в одном направлении, а на самом деле ты повернул на 90 градусов. Я сам видел, как это бывает: человек шел, просто между делом посмотрел по сторонам, и вдруг свернул, хотя надо идти прямо.

Но самое важное — это свет. Нужен большой мощный фонарик, телефонный не подойдет. У нас в 2003 году один друг остался в штольнях без света, потерялся и провел безвылазно 2 недели. Фонарик у него сел, поэтому он пошел туда с туристической свечкой.

— Со свечкой? А почему?

— Потому что не рассчитал все риски, дипломатично скажу я. Он просто решил, что здесь находятся его друзья, и что он достаточно опытен, чтобы с одной свечкой дойти до них. Но никаких друзей в штольнях не оказалось. Более того, свечку он потом уронил, и она погасла. А без света там же ни шагу сделать невозможно. И он оказался в ловушке, потому что от входа отойти успел очень далеко. Когда его нашли, он потом рассказывал, что, пока он там сидел, к нему смерть являлась.

— Петр, насколько сейчас популярна тема подземелий?

— Самая активная тусовка в Самаре была в конце 90-х — начале 2000-х годов. В Сокских штольнях раньше было, по-моему, штук 15, если не больше, разных стоянок. И сюда каждые выходные приходило человек по 200. Здесь кипел настоящий подземный город. При этом все друг друга знали. Тут было такое даже негласное соревнование, кто себе круче и интереснее стоянку сделает.

— Сейчас не так?

— Штольни по-прежнему вызывают большой интерес. Туда привозят людей целыми группами, школьников сюда тоже водят.

— А у спелеологов есть какие-то свои особые приколы?

— У нас есть традиция приносить сюда всякие таблички и знаки с улицы. И их нужно добывать, не покупать.

Еще одна подземная традиция — делать разные странные чучела. На Новый год здесь вешали гирлянды.

Вся эта культура пришла из Подмосковья. Вы себе даже не представляете, насколько народ там заморачивается. Там есть очень интересная каменоломня под названием Сьяны. В ней есть такая стоянка, которая разделена на комнаты. Там есть барная стойка, мебель, спальня, там электричество проведено. Туда притаскивают кеги с пивом. Там настолько всё обустроено, что на какие-то углы ты смотришь, это как будто в квартире.

— А как же туда электричество провели?

— А просто над каменоломней дачный массив, поселок. И местные бурили себе скважины для воды и пробивали штольни. И ребята снизу подключались к проводам насосов.

— Вы не устраиваете в штольнях ночевки в палатках?

— Кто-то ночует в палатках, кто-то без палаток. Плюс штолен в том, что здесь везде одинаковая температура. Только возле выхода она может меняться.

— Может, вы еще и массовые мероприятия устраиваете?

— С самого первого года, как я начал лазить по пещерам, я стал участвовать в соревнованиях по ориентированию. Тебе выдают карту, на ней практически ничего нет, только маленькие кусочки плана нарисованы. Тебе нужно из одной точки прийти в другую, потом в третью. И вот эти соревнования мы до сих пор устраиваем. Они называются «Подземный след».

Но я бы не сказал, что это массовое мероприятие. Это только для тех, кто умеет что-то делать: для ребят, которые учатся на спелеологов, студентов, школьников. Хотя мы приглашаем людей и из других городов.

— И всех так просто пускают?

— А у нас штольни по сути бесхозные, они стоят без охраны. И в этом как раз заключается проблема. Сюда заходят все, кому не лень. Люди относятся к этому очень потребительски. К сожалению, многие рисуют на стенах штолен разные надписи, какие-то самовольные стрелочки, указатели. Всё это мы стираем.

— То есть вы проводите уборки?

— Да, у нас тут субботники проходят. Тут ведь какой момент. Спелеологи присваивают пещеру. В том плане, что для нашего сообщества пещера — это наше родное пространство, наш подземный дом. Естественно, мы о нем заботимся. Но мы не можем круглосуточно жить здесь и всё охранять. Поэтому приходится периодически проводить уборки. Когда я провожу экскурсии, то всегда людям рассказываю, что здесь надо вести себя прилично.

— У вас есть какие-то планы на штольни?

— Некоторые мои товарищи хотят поставить в Сокских штольнях а-ля парковую аллею, поставить недалеко от входа фонари из бревен. Чтобы люди, кто сюда приходит, просто сфотографировались, а дальше не лезли. А еще хорошо бы где-нибудь здесь за углом сделать большой лагерь, с большим столом. Тоже, чтобы люди посидели, выпили и далеко от входа не уходили.