Людмила Кузнецова, директор Самарского областного историко-краеведческого музея имени Алабина: «Мы пытаемся сделать посещение музея модным»

В воскресный день с сестрой моей
Мы вышли со двора.
«Я поведу тебя в музей!» –
Сказала мне сестра.

Вот через площадь мы идем
И входим наконец
В большой, красивый красный дом,
Похожий на дворец.

Это стихотворение Сергея Михалкова о походе в музей Ленина помнит каждый, чьи школьные годы пришлись на период советской власти. В Самаре тоже есть «большой красивый красный дом, похожий на дворец». Но уже более десяти лет дух вождя мирового пролетариата не является здесь полноправным хозяином. Музей, носивший имя Ленина, теперь носит имя человека, сделавшего очень многое для Самары и губернии – Петра Владимировича Алабина.

Музей – это место, где живет прошлое. Но сотрудники его смотрят в будущее и строят по-настоящему грандиозные планы. Людмила Кузнецова возглавляет СОИКМ имени Алабина уже 16 лет. О перспективах развития музея она рассказала 63.ru.

– Людмила Валентиновна, что сегодня можно увидеть, придя в музей?

– У нас есть несколько экспозиций. Здесь можно ознакомиться с древнейшей историей нашего края, увидеть макеты тех животных, которые жили здесь миллионы лет назад. Потом появляются люди и осваивают степные пространства на берегах Волги. Если мы идем по экспозиции дальше, то появляется крепость Самара и имя Засекина. Здесь мы уже погружаемся в историю нашей области. Средние века, новое время – до того момента, когда Куйбышев становится космической столицей.

– Реализуются ли какие-то проекты, не связанные напрямую с историей?

– Да, несколько дней назад в рамках Года семьи открылся небольшой интернет-клуб «Семья в сети». Это проект, который призван объединить детей и взрослых. Причем учителем здесь выступает ребенок – он обучает своих родителей пользованию Интернетом.

– Насколько мне известно, в здании самого музея находятся не все экспозиции.

– Кроме нашего основного здания есть еще несколько филиалов. Это дом-музей Ленина – там мы говорим о типичной самарской интеллигентной семье, живущей своим трудом, конца XIX – начала XX века. Есть дом-музей Фрунзе, эта экспозиция посвящена гражданской войне. Вход в этот музей бесплатный. Там мы рассказываем о том, какие события происходили на территории Самарской области. Причем мы показываем героев не только с одной стороны – и белое, и красное движения у нас равноправны. И есть еще один интересный музей, который сейчас закрыт на реставрацию – это особняк Курлиной. Работы там будут проходить еще около двух лет, он откроется не раньше 2011 года.

– Насколько интересен сегодня музей для публики? Понятно, что школьники ходят, потому что их всем классом водят на экскурсии. А молодежь и старшее поколение посещают музей?

– Мы стараемся работать для разных целевых групп. Есть такие проекты, как фестиваль «Битва Тимура и Тохтамыша», фестиваль «Тревожные дни Самары» – они для молодежи. Конечно, и дети там тоже присутствуют, они приезжают с родителями. Стали мы практиковать «Ночь в музее». Это мероприятие тоже рассчитано на молодежь. То есть мы пытаемся сделать посещение музея модным. Молодежь считает, что она все знает, но это ведь не так.

– А более взрослые люди?

– Сейчас у нас проходит выставка, посвященная 37 году. Конечно, школьники ее тоже посещают, но оценить и понять те события могут только взрослые люди. Для пожилых людей тоже есть мероприятия. То есть мы стараемся работать для всего общества, для разных возрастных и социальных групп. Рядом с программой «Семья в сети» у нас открылся интернет-клуб для инвалидов.

– На первом этаже музея часто проводятся коммерческие выставки...

– Да, мы работаем и на развитие самарского бизнеса. В содружестве с выставочной компанией уже много лет проходят промышленные выставки. Самарские бизнесмены и их коллеги из других регионов на них могут устанавливать нужные контакты.

– Из каких источников финансируется музей?

– В губернии два областных музея: наш со всеми филиалами и художественных. Мы получаем деньги от правительства области через министерство культуры и молодежной политики. Также мы пишем заявки на различные областные конкурсы. Кроме того, у нас установлен контакт с министерством природных ресурсов и охраны окружающей среды губернии – они финансируют ту часть экспозиции, которая посвящена природе. В данном случае мы выступаем в качестве рупора экологического воспитания. Ведь чтобы любить природу, надо ее понимать и знать. Если получается, мы работаем и по целевым программам минздравсоцразвития.

– Этих денег хватает? Я слышал, у музейных работников зарплата по современным меркам довольно низкая...

– Конечно, в сфере культуры всегда было недостаточно денег. Зарплаты в музее никогда не были большими. Правда, всегда существовала губернаторская надбавка – 25%. Если брать среднюю зарплату по области, мы все равно не дотягиваем. Сейчас перешли на новую систему оплаты труда. Она дает больше возможностей для поощрения труда самых активных сотрудников. Есть еще варианты – можно участвовать в различных программах, писать заявки на гранты. Также есть практика выплат губернаторских стипендий – их у нас получают 11 сотрудников. Сейчас у нас такая жизнь, что нельзя сидеть и ждать, что тебе все дадут – надо проявлять активность.

– В музее есть своя пиар-служба. Насколько, по-вашему, важно в современных условиях продвигать бренд музея?

Кузнецова Людмила Валентиновна. Директор Самарского областного историко-краеведческого музея имени Петра Алабина с 1993 года. Родилась 8 ноября 1952 года в Брянске; окончила исторический факультет Куйбышевского государственного университета в 1976 году, аспирантуру Ленинградского отделения Института археологии АН СССР в 1984 году. Кандидат исторических наук; работала младшим научным сотрудником КГУ (1976–1980), старшим научным сотрудником, археологом лаборатории КГУ (1985–1992), заместителем директора по научной работе Самарского краеведческого музея (1992–1993); лауреат областной премии «Женщина 2000 года»; автор более 30 научных работ по палеолиту региона, один из авторов восьмитомного энциклопедического издания «История Самарского края». Увлечения: туризм, предпочитает отдыхать на природе или участвовать в археологических экспедициях.

– Сейчас мы все на рынке, вне зависимости от того, получаем мы деньги от государства или занимаемся коммерцией. Поэтому мы развиваем эту службу. Проблема в том, что долгое время у нас не было специалистов – они просто не задерживались, в отделе была текучка. Стоило только выйти на новый уровень, как люди увольнялись. Но сейчас у нас сложилась хорошая молодая команда. Вообще, в музее очень важно понимать специфику деятельности. Приходят ребята – кто-то из них специализируется на истории, кто-то – на природе. Сейчас вот пришли социологи и маркетологи. А специалистов по музеям у нас не готовят – только в Москве. И овладение навыками музейной деятельности проходит в практике. И чем больше работает пиар-отдел, тем больше они понимают специфику деятельности. «Ночи в музее» – их инициатива. Я считаю, что они очень хорошо работают. Половину этой команды мы будем выдвигать на получение стипендии губернатора в следующем году.

– По поводу «Ночи в музее». Будут ли еще такие мероприятия?

– Да. Сейчас мы только осваиваем этот вид деятельности. И с каждым проведенным мероприятием мы чему-то учимся. Первая ночь в особняке Курлиной нам показала, что нужно делать сеансы, поскольку все люди пришли к одному часу, а пропускная способность музея небольшая. Мы создали людям неудобство, многие не дождались и ушли. Вторая ночь показала, что если мы зовем публику, то эти сеансы не должны быть короткими. Люди должны иметь возможность просто посидеть как в ночном клубе – конечно, без танцплощадки. Но должны иметь возможность посидеть, порассуждать, погрузиться в атмосферу.

– Уже есть идеи для следующих таких мероприятий?

– Идей полно. Просто они затратные – платить нужно артистам, охране, приглашать милицию. Лучше, конечно, находить спонсоров.

– Вы уже довольно давно работаете в музее. Что изменилось за последние 15 лет?

– Музей пережил кризис – как и все общество в 90-е годы. Поменялись политические ориентиры. Раньше вся историческая экспозиция освещала разные этапы развития партии. Весь дореволюционный период стоял на заднем плане. Считалось крамольной идеей даже показывать Алабина, поскольку он был монархистом и очень любил царя Александр II Освободителя. Тогда в особняке Курлиной вообще не было лиц, не было фамилий тех людей, которые жили до революции. Доктор Постникова, Горького, еще каких-то культурных деятелей можно было показывать. А все купцы, прославившие Самару, были персонами нон грата. Поэтому музей надо было менять. Нужно было показывать историю через судьбы людей. Мы стали поднимать из архивов фамилии. Никто вообще не знал, какие у нас были губернаторы, городские головы, купцы.

– Какие изменения произошли в самом музее?

– Мы первыми подключились к Интернету, стали покупать компьютеры. Сознание менялось очень быстро. Да раньше и печатной машинкой никто не владел, от руки все писали. Прошло два года, и теперь никто не представляет, как работать без компьютера. Это были годы очень трудные, но интересные. Мы первыми в России написали концепцию своего развития. Это было важно. В 1993 году было два коллектива, которые друг друга откровенно не любили. Краеведы считали, что только они настоящие историки, что история партии вторична. А та часть коллектива, которая представляла музей Ленина, говорили, что пришли какие-то захватчики и начали здесь все ломать и перестраивать. Концепция была нужна, чтобы работать вместе, чтобы понять, что мы видим для себя на горизонте. Именно работа над концепцией помогла спаять коллектив.

– Каковы перспективы развития музея?

– Сейчас мы работаем в приспособленных помещениях музея Ленина. Экспозиции всех четырех направлений – природы, археологии, этнографии, истории – уже не помещаются, поэтому у нас есть планы расширения. Второго этажа, который мы сейчас занимаем, не хватает. Мы хотим открыть несколько новых музеев. Один из них – Детский музей – будет предназначен для посетителей самого юного возраста. Найдут своего посетителя музей Волги, музей истории края, музей археологии. Новое слово – музей современности. Это как-бы Самарская область онлайн, там будет показываться то, что есть в губернии сейчас. Чтобы человек, приехавший к нам, мог понять, где он находится – какое здесь правительство, какие районы, какой бюджет. Мы бы выступали трибуной правительства области и губернской думы.

– Есть один не очень приятный момент. Стены музея покрывает современная «наскальная живопись». Вы как-то планируете от нее избавляться?

– Конечно. Эта «наскальная живопись» выходит с тыла нашего здания практически на центральную улицу. Мы пытались очищать стены, но потом поняли, что просто очищаем место для следующей команды «художников». В новом здании, которое спроектируют позже, стены будут отторгать краски. Стена, которая сейчас испорчена, либо окажется внутри помещения, либо на внутреннем дворе.

– Старая вывеска с именем Ленина все еще висит над главным входом в музей, новая прикреплена поверх. Почему ее не сняли?

– Она вмонтирована в здание. Это сделано на века. Ракушечник – такой камень, который просто впаян в стену. Мы сначала хотели его выдолбить, а потом подумали: а зачем? Это ведь часть нашей истории. Эта вывеска свидетельствует о том, что здесь было. Есть у нас и элемент храмовости – мозаика с Владимиром Ильичом Лениным. Когда будут проектироваться новые помещения, она, возможно, будет закрыта.