Какие памятники нужны городу?

О том, как решить проблему памяти в пространстве города, рассуждает краевед Михаил Перепелкин.

В августе 1889 года в Самаре появился первый памятник - царю-освободителю. Памятник простоял менее тридцати лет: после захвата власти большевиками был завёрнут в лохмотья и заколочен горбылём, через полгода, с приходом белочехов, освобождён из своего дощато-тряпочного плена, а ещё через полгода - демонтирован. Остался лишь постамент, с которого неполные тридцать лет царь смотрел на заходящее на том берегу солнце. Постамент, на котором уже почти девяносто лет возвышается совсем другой персонаж. И на протяжении всех этих девяноста лет самарцам не даёт покоя тот, прежний, провалившийся как сквозь землю памятник императору.

Скорее всего, дело здесь не только и, может быть, не столько в тоске самарцев по скипетру и державе. Дело в другом: памятник, простоявший на одной из площадей менее тридцати лет, с первых дней своего существования стал необходимой частью городского пространства и вместе с тем - такой же необходимой частью жизни каждого горожанина. Возле императора назначали встречи. Фотографировались на память. Им любовались, гордились, этим памятником, думали о себе и о городе. Отсюда и многочисленные легенды о том, что произошло с бронзовым императором после его демонтажа, поиски, нет-нет да и возникающие предложения о том, чтобы вернуть утраченное.

Есть и другие примеры сроднившихся с городом памятников, без горбыля и исчезновений. В 1932 году на площади перед театром воздвигли скульптурную композицию во главе с Чапаевым. Композицию, которая сразу же «влилась» в город, стала его неотъемлемой частью, символом. Миллионы раз сфотографированная. Вырастившая тысячи мальчишек, которые взбирались чуть ли не на голову легендарному полководцу, трепали по холке его коня, хулиганили, но и хулиганя - росли возле Чапаева, без которого и Куйбышев был бы не совсем Куйбышевом, и Самара - не совсем Самарой.

Увы, стать необходимой частью городского пространства и самосознания самарцев смогли не все бронзовые и каменные постояльцы. Вряд ли стал таковым наш усталый человек, который влез на табуретку, как метко якобы охарактеризовал Шостакович неуклюжего Валерьяна Владимировича на площади, носящей его имя. Ушли, словно их и не было, с городских улиц и из скверов десятки лениных. Одного из них, спрятавшегося от уничтожения, я каждый день наблюдаю из окна своего дома: он стоит прямо на газоне, и так как дворникам лень расчищать вокруг него сугробы, зимой его заносит чуть выше гульфика, а по мере таяния снега становятся видны вначале колени, потом - голени и, наконец, ступни в ботинках. Вряд ли обретут постоянную прописку в сознании самарцев и недавно появившиеся сразу у двух самарских вузов близнецы Ломоносовы, как будто в насмешку подписанные так, как именуют людей только в трёх местах - в библиотеке, в бухгалтерии и в жандармерии: фамилией и жалко следующими за ней именем и отчеством...

Об авторе
ПЕРЕПЕЛКИН МИХАИЛ АНАТОЛЬЕВИЧ

(р. 1974) – филолог, историк литературы, педагог, журналист, краевед. Окончил филологический факультет (1996), аспирантуру (2000) и докторантуру (2010) Самарского государственного университета. В 2000 году защитил кандидатскую, в 2011 году - докторскую диссертацию. С 1997 года – научный сотрудник Самарского литературно-мемориального музея им. М. Горького (Музея-усадьбы А.Н. Толстого); с 2000 года - ассистент, старший преподаватель, доцент кафедры русской и зарубежной литературы Самарского государственного университета.

Автор около 150 научных и краеведческих публикаций, двух монографий, составитель и редактор научных и краеведческих изданий; принимал участие в подготовке к изданию «Энциклопедии Самарской области».

Автор и ведущий программ «Город. История. События» и «Ваши документы» на телеканале «Самара ГИС» (в 2008-2011 гг. вышло в эфир около 300 передач): www.samaragis.ru

Задумаемся, в чём здесь дело. Речь, как мне представляется, должна идти о двух моментах, первый из которых связан с существеннейшими свойствами самой памяти, назовём этот момент онтологическим. Что такое память, естественна ли она? Естественно ли для человека помнить о чём-то, приходят ли эти воспоминания сами собой и могут ли они сохраняться и передаваться без специальных усилий с нашей стороны? Убеждён, что это не так. Память - это искусство, требующее от того, кто помнит, умений и непрерывных напряжённых усилий. Искусство, которое не прощает лени и легкомыслия. Заставляет быть ответственными. Вспоминая, мы проделываем труд и обязаны отдавать себе отчёт в том, каков смысл этого труда и каковы будут его ближние (и дальние!) последствия. Таков опекушинский Пушкин, памятник, осмысляющий прошлое и обращённый в будущее, «работающий» каждым граммом бронзы, из которой он отлит.

Второй момент - эстетический. В классической книжке Юрия Лотмана о поэтическом тексте есть глава, в которой идёт речь о «плохих» и «хороших» стихах. При этом «плохими» учёный называет стихи, не несущие информации или несущие её в слишком малой мере, а «хорошими» - стихи, таковую информацию несущие, в том числе, и из-за того, что все элементы в них ожидаемы и неожиданны одновременно. Приведу пример. Пару лет назад мой коллега по университету профессор Г.Ю. Карпенко вернулся из командировки в Томск и привёз оттуда сувенир - уменьшенную копию памятника Чехову. Бронзовый классик хмуро взирает на унылый город. Нижняя пуговица пальто растёгнута, воротник поднят. За спиной – зонт. Особенно бросаются в глаза большие босые ноги с необычайно длинными загнутыми пальцами. На пьедестале выгравировано: «Антон Павлович в Томске глазами пьяного мужика, лежащего в канаве и ни разу не читавшего «Каштанки». Набираю в «Яндексе» «памятник Чехову в Томске» - знаете, как называется первый же открывшийся сайт? «Чудо России»...

Что из этого следует? Тоже, пожалуй, две вещи.

Первая касается системного подхода к проблеме памяти в пространстве города, которому необходима тщательно продуманная концепция увековечения исторических личностей, событий, литературных героев и прочего. Концепция, которая нуждается в постоянной корректировке и уточнениях. Содержащая аргументы и контраргументы, доказательства и мнения. Необходимо наконец понять, что на языке памятников мы, самарцы, говорим с гостями города, и на этом же языке сегодняшнее говорит с завтрашним, деды - с внуками. Не хочу никого обидеть, но сегодняшняя «языковая ситуация» в Самаре представляется мне ещё той: два Куйбышева сотоварищи, два Высоцких, уже упоминавшиеся близнецы Ломоносовы, полтора Горьких, Чехов во дворе хрущёвки... И это при том, что нет ни Алексея Толстого, которого читали, читают и ещё лет сто или двести будут читать во всём мире. Вычеркнуты из памяти горожан имена Александра Неверова, Гарина-Михайловского. Это не язык, это абракадабра, и он будет оставаться абракадаброй до тех пор, пока, устанавливая (или - демонтируя) памятники, мы будем продолжать руководствоваться не обдуманной концепцией, а личными симпатиями и антипатиями.

Большое сомнение в этой связи вызывает у меня, к примеру, озвученная на недавнем заседании в городской администрации идея установки скульптур героев кинофильмов Эльдара Рязанова. Да, уважаемый режиссёр - уроженец Самары, жил в нашем городе - правда, весьма непродолжительное время. Да, безусловно, Самара вправе гордиться этим и должна об этом помнить. Но давайте посмотрим на ситуацию с памятниками Деточкину и другим киногероям глазами приезжего, ребёнка? Хватит ли у нас аргументов, чтобы объяснить им, почему эти скульптуры находятся именно в нашем городе? Может быть, не надо торопиться и стоит подумать над тем, как Самаре сказать «спасибо» Эльдару Рязанову? К примеру, завершить ремонт здания бывшей школы на улице Льва Толстого, где будущий режиссёр читал под партой Майн Рида, а на крыльце сияющего здания, не утратившего свой исторический облик, разместить скульптурную композицию, которая сразу же окажется на сайте «Чудо России»... Одним словом, я за то, чтобы вначале думать и уже потом делать.

Второе соображение касается эстетической и, как это ни странно, экономической стороны вопроса. Недавно прозвучала мысль, дескать, давайте совместим полезное с приятным: выпускники художественных отделений сделают дипломные проекты, которые мы воплотим в бронзе и мраморе. Я не имею абсолютно ничего против выпускников, среди которых, скорее всего, много талантливых и очень талантливых ребят, но я самым решительным образом не согласен с самим подходом. Как известно, почти всё имеет свои аналоги в истории, проходили мы и это. Сразу после большевистской революции и потом, в двадцатые годы. Фанерные арки над бывшей Дворянской, гипсовые Троцкие, рабочие с винтовками и прочее. Сколько всё это простояло? Ровно столько, сколько было затрачено усилий и средств - не больше десятка лет. Хотим ли мы такой псевдопамяти? Вряд ли... Тот же Опекушин работал над памятником Пушкину годы, и работал напряжённо - сомневаясь, отвергая варианты, вчитываясь, страдая. Поэтому и «врос» Пушкин в Москву, которая была бы без него другой. А может и не было бы её уже без этого опекушинского Пушкина?.. Как мне представляется, таких памятников и не хватает Самаре, хотя бы одного, но - такого. А фанерные арки и гипсовые Троцкие - стоит ли терять на них время?

Сегодня город, в котором мы живём, хочет иметь своё лицо, он хочет помнить. Надо помочь ему научиться это делать - ответственно, грамотно и - без дураков.

Литературные и другие памятники в Самаре (набросок концепции)

Стоянки древнего человека в Постниковом овраге

Рукопись семнадцатого века

Державин и пугачёвцы

Татищев и оренбургская экспедиция

Путешествие Пушкина из Симбирска в Оренбург в 1833 году

Второв

Якушкин

Сын декабриста Анненкова и «Звезда пленительного счастья» В. Мотыля

Портфель Гоголя

Аксаков и «Аксаковская комната»

«Аленький цветочек»

Островский и комедия «Банкрот»

Тарас Шевченко

Полина Стрепетова

Нестор Постников

Егор Аннаев

Лев Толстой

Евгений Зубчанинов

Тейтель и «чужестранцы»

К. Петров-Водкин - ученик Ф. Бурова

Екатерина Пешкова

Скиталец

Гарин-Михайловский

«Тёма и Жучка»

Губернатор Блок

Николай Семёнов

Шаляпин

Бурлаки

Стенка на стенку

Катание по Преображенской

Городовой

Горчишники

Футбольный мяч начала ХХ века

Константин Головкин

Шатров и вальс «На сопках Маньчжурии»

Алексей Толстой

«Детство Никиты»

«Мишука Налымов» и «Заволжье»

Даша и Телегин («Хождение по мукам»)

Динка

Гашек и бравый солдат Швейк

Петька Исаев, ординарец Чапаева

«Тревожные ночи в Самаре»

Есенин и Айседора Дункан

Александр Неверов и Мишка Додонов («Ташкент - город хлебный»)

Михаил Герасимов

Артём Весёлый

«Тимур и его команда»

Захар Городисский и военное поколение

Левитан и Совинформбюро

Шебуев

Эльдар Рязанов

Петрушевская и «Сказка сказок»

Пивница Броня

Пиня

Александр Скоромыкин и слон

Брод и стиляги шестидесятых

Сказки братьев Бондаренко

_{Автор: Михаил Перепелкин}