Сергей Корякин, главный нарколог Самарской области: «Я ожидал, что мы сдвинемся с первого места в РФ по числу стоящих на учете наркоманов хотя бы на второе»

Редактор Doctor63.ru встретилась с главным наркологом Самарской области, главным врачом Самарского областного наркологического диспансера Сергеем Корякиным, чтобы выяснить, почему наш регион находится на первом месте в России по количеству стоящих на учете наркоманов и как он относится к «неклассическим» методам лечения пациентов.

– Самарская область занимает первое место по количеству выявленных и поставленных на учет наркоманов, на каждые 100 тысяч населения приходится 649 наркозависимых, все правильно?

– Да. Ближе всего по показателям выявляемости к нам находится Новосибирск. Я хочу подчеркнуть, что такой показатель как заболеваемость у нас постоянно снижается с 2000 года. В 2011 году мы ставили на учет 17 человек из каждых 100 тысяч жителей. Для сравнения, в среднем по России этот показатель составляет 15 человек. В принципе, почти одинаковые цифры. В 2000 году этот показатель был 128 человек. Заболеваемость с тех пор снизилась почти в 8 раз. И основная масса больных была выявлена именно к 2000 году.

Еще в 1987 году, когда эта работа только начиналась, как раз закончилась антиалкогольная компания, и в связи с демократизацией общества было разрешено ношение наркотиков в малых дозах «для себя». С тех пор в стране и начал развиваться процесс наркотизации. В 1998 году вышел закон «О наркотических средствах и психотропных веществах», который административно запрещал немедицинское употребление наркотиков. До 1991 года была уголовная ответственность за упоребление наркотиков, понимаете разницу? А в 1991 году разрешили полностью употребление, даже административной ответственности не было. Нужно учитывать тот факт, что половина районов Самарской области тогда была «наркосеющей». У нас всегда было активное взаимодействие между системой здравоохранения и правоохранительными органами, очень активно работали антиалкогольные комиссии, и по инерции эта работа продолжалась. Уже в 1987 году оказалось, что мы выявили больше всех больных наркоманией, и в 1991 тоже, и в 1993. Основная масса наркоманов, 75%, была выявлена к 2000 году. И за эти 12 лет прирост составил всего несколько процентов.

Это миф, что пациенты очень быстро умирают, что один укол может привести к летальному исходу. Мы сейчас видим, что основной массе пациентов, страдающей наркоманией, в среднем от 20 до 40 лет. Буквально вчера выписалась женщина, ей 50 лет, она употребляет наркотики около 10 лет. Из реабилитационного центра недавно выписался 45-летний мужчина.

– Что произошло со стоящими на учете пациентами за последние 15 лет? Есть статистика?

– Мы провели в прошлом году серьезную работу вместе с наркоконтролем по защите персональных данных пациентов. Дело в том, что запрещается напрямую выяснять, где больной находится в настоящее время. Мы используем базы органов гособразования, базы правоохранительных органов, используем решение областной антинаркотической комиссии. Мы посмотрели, что происходит с пациентами, которые по 10-15 лет стояли на учете в наркодиспансере. Отмечу, что мы давно могли бы их снять с учета, но делать нам этого не хотелось. Я ожидал, что мы сдвинемся с первого места по числу стоящих на учете в РФ хотя бы на второе, но оказалось, что все наши пациенты еще никуда не делись.

По статистике летальных случаев отравления наркотиками составили всего 7%. А вот показатели по ремиссии пациентов у нас на один процент выше, чем в среднем по РФ. И летальность среди амбулаторных пациентов, в том числе от пневмоний, суицидов, ДТП, на протяжении ряда лет была в 1,5 раза ниже, чем по РФ, и только в прошлом году она превысила эти цифры. В среднем умирали по 240 человек, эту цифру нам помогли собрать коллеги из наркоконтроля, используя засекреченные данные.

Что касается детей и подростков, то в настоящее время стоят на учете с диагнозом наркомания 9 человек, токсикомания – 30, алкоголизм – 7. Это мизерные цифры, по средним показателям по РФ цифры по алкоголизму в четыре раза выше, по наркомании в 2,5 раза выше. Конечно, существует проблема постановки на профилактический учет, каждый нарколог ставит подростка на учет в силу своих понятий. Но, для сравнения, в прошлом году было выявлено 2 подростка, а в 2000 году на учете стояло 527 подростков, страдающих наркоманией.

– Как подростки попадают к вам на учет?

– Во-первых, это самообращение, часто обращаются родители. Во-вторых, задерживает милиция. Если обследуемый в тяжелом состоянии, его доставляют в наркодиспансер. В-третьих, врачи скорой помощи могут что-то заметить и привезти пациента к нам. Сейчас еще проводятся тестирования на психоактивные вещества, но это добровольная процедура, школьник может отказаться.

– На учете по наркомании стоит всего 9 подростков. Отражает ли эта статистика реальное положение дел?

– Реальное состояние дел никакая статистика не отражает. Все случаи, которые «проходят» по скорой помощи, они передают нам. И нужно понять, случайное ли это отравление, поэтому мы ставим подростка на профилактический учет. Если у подростка отравление, врачи должны обязательно вызывать полицию.

– Сергей Александрович, насколько эффективно лечение наркозависимых?

– Это больной вопрос. Эффективного лечения ни одного заболевания не существует. Это очень длительное и кропотливое лечение, это же заболевание головного мозга, при нем поражена центральная нервная система. При всей видимости, что руки-ноги у пациента здоровы, если вспомнить строение нервной клетки, то могу объянить так: в организме наркомана не происходит выработка нейромедиаторов. Это те вещества, которые заставляют нас двигаться и улыбаться, например. Лечение у нас классическое: фармакотерапия, лекарственные препараты, с больными работают психолог и психотерапевт. Самое главное, чтобы сам больной «включился», нашел в себе силы изменить свое поведение. На возникновение наркотического поведения влияет множество причин, 700 можно описать. Проблемы и биологические, и генетические, и психологические. Например, наличие психопатии. Психоактивные вещества на первом этапе снимают субдепрессию, депрессию, вызывают эйфорию, а затем уже формируются психологическая и физическая зависимости. И человек уже никогда не может излечиться, он может только оказаться в ремиссии. Поэтому ремиссия длится от шести месяцев до года, от года до двух лет, от двух лет и более. Около 25% наших пациентов находится в ремиссии.

– Какая наркомания в настоящее время наиболее актуальна?

– Как и раньше, опиаты. Раньше мака много было, затем стало удобно героин транспортировать в небольших количествах. Героин «перекрыли», что стало удобно? Дезоморфин. Купил в аптеке, за 30 минут приготовил. Дешево и сердито. Это как с водкой: кто-то пьет водку за 800 рублей, а кто-то за 100.

– То, что запретили безрецептурную продажу кодеиносодержащих препаратов, это помогло?

– Перекрыт только один из источников снабжения. Вот как только перекроют все пути доставки наркотиков, введут жесткое законодательство, например, смертную казнь за изготовление новых наркотиков, тогда мы победим. Через Самарскую область проходят многие воздушные, транпортные, железнодорожные, автомобильные пути, рядом Казахстан. Самара всегда была торговым и транспортным узлом. Центральная часть России, Урал, Сибирь, Дальний Восток – все через Самару проходит. Кроме того, у нас была химическая база, половина области в 90-ых годах сеяла мак, сырье было доступно. Самый большой сдвиг произошел после антиалкогольной компании, когда было возможно ношение при себе небольшой дозы наркотиков. Даже пару килограммов можно было пронести, если при себе имеешь записку о том, что идешь сдавать их в РОВД. Произошло «послабление» законодательства. В мои юношеские годы наркотики употребляли только те, кто сидел в тюрьмах, и то не все, а только кто имел значимый вес. Тогда государство жестко карало за хранение, приобретение и потребление наркотиков. Поэтому слово «анаша» даже не называлось.

– А какая в настоящее время предусмотрена ответственность?

– Сейчас только административная ответственность за употребление наркотиков, это всего 300-500 рублей штрафа, но сам факт еще нужно доказать. С одной стороны, государство запрещает употребление наркотиков, с другой стороны, есть закон, по которому ношение четырех доз «для себя» карается только штрафом. Нужно коренным образом все менять, иначе ничего не решишь. Сейчас наконец-то запретили рекламу алкоголя, в частности, пива. 20 лет назад в стране считалось, что пиво – это безалкогольная продукция. И какой профилактикой тогда можно было заниматься?

– Самарская область и по выявлению ВИЧ на первых местах по РФ...

– Все взаимосвязано. Когда специалисты выявляли наркоманов, они выявляли и ВИЧ. Но если бы не было мощной системы выявления, то не выявили бы. У нас большой контингент осбледуемых.

– Не знаю, в курсе ли вы, в Екаринбурге хотят посадить в тюрьму создателя фонда «Город без наркотиков», его обвиняют в жестких и немедицинских методах по снятию ломки и недопустимых условиях содержания наркозависимых. В интервью СМИ глава фонда говорит о том, что он «делает из животных нормальных людей» и «вытащить утопающих можно только за волосы». Как вы относитесь к таким методам лечения?

– Позиция неоднозначная. Они фактически взяли функцию государства на себя, я не могу себе этого позволить. Не могу позволить себе закрыть больного, потому что по законодательству лечение у нас абсолютно добровольное. Сегодня наркоман приходит, завтра уходит. Это психическое расстройство, у него тяга, влечение к наркотикам. За один день это не купируешь. И первое желание у больного – это уйти и опять употребить наркотик. Использование наручников, удержание – это нарушение законодательства, у нас это все запрещено. Раньше существовали лечебно-трудовые профилактории, где были созданы условия для труда и лечения. У больных сокращалось количество принимаемых психоактивных веществ, более длительной была ремиссия. Сейчас такие профилактории ликвидированы. А ведь можно было бы отправлять в такие профилактории наиболее тяжелые и асоциальные элементы. Всякого рода общины, это для тех больных, у которых высокий реабилитационный потенциал. А вот у кого низкий, как государство может помочь таким людям? Они занимаются грабежом, ходят по помойкам. Нет эффективных очагов воздействия на эту категорию.

– Сергей Александрович, как пациенты попадают к вам в наркодиспансер?

– Их привозят врачи скорой помощи, родственники. В среднем лежат по 15 дней, если учесть, что у нас самые тяжелые больные. Около 10% пациентов отказываются от лечения, сами уходят. По существующему законодательству у нас лечение добровольное.

– У вас есть благодарные пациенты, которые после лечения приходят и рассказывают, что завели семью, родили детей?

– Чаще всего такие благодарные пациенты проходят анонимное лечение. А есть и такие, которые заводят семью и продолжают употреблять наркотики. И дети у них есть, понимаете? Находился в ремиссии, женился и снова сорвался...

– Есть случаи, что люди после героиновой зависимости уходили в ремиссию?

– Был один фээсбэшник или кэгэбэшник, он сам торговал наркотиками и избавился от наркотической зависимости благополучно. У нас же не кардиохирургия, об этом не пишут, не все больные дадут себя даже сфотографировать. Другой больной был в ремиссии 25 лет по алкоголизму, у него не было ног. Умер уже от других заболеваний.

– Зарубежные рок-звезды десятки лет употребляют наркотики, лечатся и снова употребляют, и живут, и молодежь, глядя на них, думает, что это все возможно...

– Недавно кто умер? Правильно, Уитни Хьюстон – алкоголичка и наркоманка. Высоцкий от чего умер? Но это все единичные случаи, это те, кто долго в ремиссии находился, у них много денег и возможностей, а мы говорим об основной массе населения. Если бы школьники знали, что за употребление наркотика грозит уголовная ответственность, что не попадешь в институт, пока с учета не снимут, – вот это было бы эффективной мерой борьбы с наркотиками. Попробовать наркотики – это не колбасу попробовать. Молодежь должна знать, что пробовать наркотики ни в коем случае нельзя, это должно стать табу.