Александр Антимонов, руководитель управления Росздравнадзора по Самарской области: «Никто не задумывается о том, что врачи работают, как рабы на галерах»

Здравоохранение – это, пожалуй, одна из самых главных сфер социальной жизни, к ней всегда приковано пристальное внимание как общества, так и государства. В российском здравоохранении заметны кризисные явления, однако в последние годы финансовые вливания и реформы управления этим сектором призваны оживить ситуацию. По словам правительственных чиновников, посещавших наш регион, Самарская область, по сравнению с некоторыми другими субъектами, имеет большой потенциал, однако и в нашей губернии есть определенные проблемы. Более подробно об этом мы поговорили с руководителем управления Росздравнадзора по Самарской области Александром Антимоновым.

– Александр Владимирович, сейчас у всех специалистов на устах итоги двухлетней модернизации здравоохранения, которая должна была окончиться в прошлом году. В целом слышны положительные отзывы о реализации программы. Расскажите, были ли сложности?

– В область пришло около десяти миллиардов рублей, хочется сразу отметить, что подобных сумм для освоения в такие короткие сроки отрасль не получала давно, поэтому в ряде регионов не были готовы к освоению. В нашем регионе таких проблем не было. Более того, за быстрое освоение финансов Самарской области были выделены поощрительные транши, что позволило решить дополнительно некоторые наболевшие вопросы.

Присланных денег не хватило, да и не могло хватить, чтобы разрешить весь комплекс накопившихся проблем в материально-техническом оснащении медучреждений. Многие здания находятся в столь плачевном состоянии, что были на грани закрытия. Полный капитальный ремонт нескольких объектов быстро исчерпал бы все ресурсы, выделенные на ремонты. Поэтому было принято решение провести работы на тех участках, которые наиболее остро нуждались в крупных денежных вливаниях. Взять, к примеру, больницу Пирогова – напольные покрытия в некоторых отделениях были изношенными еще в то время, когда я проходил там интернатуру, будучи молодым анестезиологом. И в ходе модернизации эта проблема не во всех отделениях была решена.

– Часто ли выявляются нарушения со стороны заказчиков и подрядчиков?

– Наше ведомство еженедельно инспектирует ход работ по освоению этих средств, так что мы всегда держим руку на пульсе. Большинство объектов были сданы в срок, это радует, однако качество выполненных работ в некоторых случаях вызывало нарекания. В некоторых муниципалитетах были крупные скандалы – где-то подрядчики злостно срывали сроки сдачи, в других заказчики сами подписывали акты выполненных работ еще до окончания ремонтов.

Сроки могли не соблюдаться и по объективным причинам. Например, специальные рентгенозащитные двери производят на единственном в стране заводе. Понятно, что там большая очередь, при этом пока специальная дверь не будет уставлена, оборудование нельзя принять в эксплуатацию. Кроме того, замедляли сроки сдачи и таможенные проволочки, ведь оборудование шло из-за рубежа.

В ряде объектов, например в первой детской больнице Самары, ремонт не был завершен из-за смены собственника. Напомню, в прошлом году все муниципальные медучреждения были переданы в ведомство министерства. Подрядчик приостановил работы: ссылался на то, что не знал, как будет произведена оплата. А после улаживания всех недомолвок возобновил работы.

– Как следует из названия ведомства, наверняка к вам поступает много жалоб на качество медобслуживания в государственных больницах?

– Закон обязывает нас отвечать на все обращения граждан, и, нужно отметить, что среди обоснованных жалоб немало встречается и откровенно пасквильных. Нередко приходят жалобы надуманные, необоснованные, некоторые пишут вымышленные имена и адреса. Но тем не менее, если все формальности соблюдены, по обращению должен быть направлен ответ. Такие злоупотребления некоторых граждан своим законным правом приводит к тому, что работникам нашего ведомства часто приходится тратить свое рабочее время на подобную бесплодную переписку. Конечно, бывают и ошибки, и невнимательное отношение к пациентам. Таких случаев гордазо меньше, и в таких случаях применяется наказание.

– Часто ли жалуются на очереди к врачам, на долгое ожидание скорой помощи?

– Сейчас очень часто на врачей выплескивается тот негатив, которого они, отнюдь, не заслужили. Профессия врача не подразумевает плановых выходных и праздников. Прежде чем обругать, никто не задумывается о том, что врачи работают, как рабы на галерах. Коэффициент совместительства в большинстве лечебных учреждений около двух. Это значит, что медики работают за двоих, в ночное время, в выходные. Я вспоминаю, как сам работал анестезиологом по несколько смен подряд. Никто не спрашивает, что доктор валится с ног от усталости, когда стоит вопрос о спасении жизни и срочной операции, никто не интересуется тем, как себя чувствует врач. У врачей очень часто нет личной жизни, ведь мы приходим домой усталые, поцеловали детей, и скорее бы до постели, утром – снова на работу. Во время выходных – внеплановые вызовы. У работников скорой тоже колоссальные перегрузки, порой они даже не успевают поесть, уезжая с одного вызова сразу на другой.

Однако журналисты подходят к этому вопросу не дифференцированно и обвиняют рядовых медиков, которые просто делают свою работу. Нужно писать о подвигах докторов, а не обвинять их в том, в чем они не виноваты. Нет их вины в кадровом кризисе всей отрасли.

– Нередко нас пугают заявлениями о том, что треть лекарств на российском рынке может быть сфальсифицирована. Расскажите, как идет работа Росздравнадзора в этом направлении?

– Тема фальсифицирования лекарственных средств во многом надумана и не имеет под собой реального обоснования. Очень часто, когда подобные сообщения с пугающими цифрами начинают появляться вновь, мы пытаемся узнать у авторов этих материалов, на чьи данные они ссылаются, однако внятного ответа получить не можем, это позволяет делать выводы о подобных заявлениях, что они не более, чем миф.

Что же говорят реальные цифры? Наше управление регулярно проводит проверки в Самарской области, коллеги из других регионов – на вверенных им территориях. Когда эти цифры стекаются в центральное управление, получается полная картина по стране. Оказывается, выявленные случаи фальсификата на самом деле единичны, причем они снижаются год от года. Более того, обо всех случаях, когда какие-либо лекарства либо медицинские товары не фальсифицированные, но вызывают по каким-нибудь причинам подозрение – нет серии, информации на русском языке, выявлены еще какие-либо несоответствия – мы сразу же издаем распоряжение изъять эти препараты и товары. Соответствующие сообщения оставляем на официальном сайте, издаем ежемесячный бюллетень.

– Другой животрепещущий вопрос из разряда «лекарственных»: жалобы льготников на то, что они получают не те препараты, к которым привыкли.

– Да, такие обращения есть. В ряде случаев люди недовольны тем, что лекарство «не то», при этом конкретных претензий к лечебному эффекту препарата нет. С другой стороны жалуются на побочные эффекты. И вот тут начинаются те вопросы, которые требуют совместного с пациентом разрешения. Часто эти жалобы остаются на уровне устных, тогда как нужно, чтобы это было письменно оформлено. Обо всех побочных эффектах нужно сообщать своему лечащему врачу, а тот передаст эту информацию в министерство. Когда подобная информация стекается в Минздрав, специалисты анализируют данные по каждому препарату, и, если разные пациенты озвучивают одну и ту же жалобу, тогда лекарство может быть заменено, а сам препарат подвергнется дальнейшему изучению.

Такая работа очень серьезно развита в странах Европы, например в Германии. Чтобы подобная деятельность широко развернулась в России, требуется, конечно же, активность самих пациентов. Но нужно помнить, что оригинальный препарат стоит гораздо дороже дженерика и на аукционе, естественно, побеждает более дешевый препарат. Таково законодательство, и вины медиков здесь нет.