«Как я выжил, это вопрос к Богу»: лидер самарских десантников и спецназовцев о службе

Ирек Кашапов — личность известная среди самарских «голубых беретов». В Союзе десантников и подразделений специального назначения он работает больше десяти лет. Но к памятным датам и прочим привязанным к календарю праздникам интервью давать не любит: сказывается военная привычка «не болтать». Но для 63.ru председатель правления Самарской региональной общественной организации ветеранов ВДВ и спецназа сделал исключение. Почему самая дорогая награда шла к нему 20 лет? И как он едва не стал дезертиром?

«Хочешь иметь сына-дезертира — звони»

Обычный самарский парень из 14-го микрорайона Ирек Кашапов родился в 1971 году. Школа, тренировки на дворовом турнике. Увлечение рукопашным боем и парашютным спортом. Одни из самых популярных хобби среди парней его поколения. Успешное поступление на филфак госуниверситета, окончание первого курса и... повестка в армию.

— У нас в родне нет ни одного мужчины, который бы не служил в армии. Военной кафедры в университете не было, и в 1990 году меня призвали в армию. Вопроса служить или не служить в принципе не стояло, — говорит Ирек Радисович.

К тому моменту война в Афганистане всего год как закончилась, вернувшиеся оттуда живыми парни в глазах дворовых мальчишек были настоящими героями и примером для подражания.

— Я помню, как по вечерам у нас во дворе были очереди на турник. Приходилось ждать минут по двадцать. Как раз подтягивались парни-афганцы, — вспоминает Ирек Кашапов.

Почти второй разряд по парашютному спорту, которым Ирек занимался в Куйбышевском авиацентре, и занятия рукопашным боем — серьезные аргументы для отбора именно в ВДВ. Однако у родителей оказался свой взгляд на службу сына.

— Когда призвали, мама хотела, чтобы я служил в Самаре. Она тогда работала заведующей магазина «Дельфин». Собиралась подключить все свои связи, позвонить нужным людям, чтобы оставить меня в городе, в спортроте. Но с мамой я договорился быстро. Сказал: «Хочешь иметь сына-дезертира — звони кому хочешь». Папа срочную службу проходил в танковых войсках и хотел, чтобы и я пошел по его стопам. Но я боюсь ездить в танках, — смеется глава самарских десантников.

И за десант, и за спецназ

Однако 19-летнего новобранца с такой подготовкой на призывном пункте определили не в ВДВ. Впрочем, форму десантника и голубой берет Иреку Кашапову Родина всё-таки выделила. Парня отобрали для службы в спецназе главного разведывательного управления генерального штаба Минобороны. А как известно, форма у них та же, что и у ВДВ: берцы, камуфляж, тельняшка, голубой берет.

Сначала самарец попал в учебку под Москвой, а потом в Нахичевань, во время армяно-азербайджанского конфликта.

Советский спецназ готовили еще усерднее, чем десант. Курс молодого бойца в учебном центре длился не два, а целых шесть месяцев. Помимо обычных для всех срочников зарядки, уборки территории, построений и прочих рутинных занятий, командиры в бешеном темпе натаскивали парней. Нагрузки даже для 18–19-летних здоровых, крепких и спортивных юношей казались адскими.

— В армии ни у кого ничего не спрашивают. Маму не позовешь, сотовых телефонов тогда вообще не было, за территорию не удалишься. Служить приходилось очень жестко. Наши инструкторы не стеснялись ни в словах, ни в действиях. Домашние пирожки вышибались на первой неделе службы. Учебный процесс вобрал в себя многое. Четыре часа в день — занятия рукопашным боем, остальное — подготовка к прыжкам или тропа разведчика (бег по пересеченной местности с преодолением препятствий). Прыжки с парашютом — неотъемлемая часть подготовки спецназа. Если в ВДВ семь обязательных прыжков, то я за армию сделал 19 прыжков в полной амуниции (считаются боевыми прыжками. — Прим. 63.ru) из АН-2. Вот такой режим среди недели, по субботам — парко-хозяйственный день, а по воскресеньям — спортивный праздник. Вечером ложишься и думаешь: «Я сегодня не умер, умру завтра». Вогнали в один бешеный ритм, и все 6 месяцев в учебке так и прошли. В какой-то момент усталости уже не ощущалось, казалось, что всё так и должно быть, — признается Ирек Кашапов.

Мечтали воевать

Полгода пролетели, как один день. Романтичные советские юноши-максималисты мечтали, чтобы после учебного центра их направили служить именно в боевые подразделения. У многих из них эта наивная мечта осуществилась. После интенсивной подготовки Ирек Кашапов прибыл в третий отдельный батальон, располагавшийся в Азербайджане, уже в звании младшего сержанта.

— Банально, но мы не спрашивали, что Родина может нам дать, мы думали, что мы можем дать Родине. И вот после учебки мы попали в Нахичевань. Во время армяно-азербайджанского конфликта. Ехали уже с профессиями, кого-то подготовили в гранатометчики, кого-то в минеры, я был снайпером, — говорит Кашапов.

Впервые убить человека парню пришлось в конце 1990 года. Спецназовцев в составе оперативного отряда привлекли к захвату лидеров одной из организованных преступных группировок Азербайджана.

— Во время операции одного из членов банды пришлось ликвидировать. Тут либо ты, либо тебя. Третьего не дано. В армии нет слова «убить», есть слова «ликвидировать», «уничтожить», «локализовать», — объясняет мужчина.

Подразделение, в котором служил младший сержант Кашапов, занималось охраной границы между Ираном, Арменией и Азербайджаном в горах. Спецназ перекрывал проход через хребты для боевиков и караванов с оружием, наркотиками, деньгами.

— Со всех трех сторон боевики хотели на нас напасть. Соответственно, всегда приходилось быть в полной боевой готовности. У каждого подразделения своя зона ответственности была определена. У нашей роты три квадрата было. Могу сказать, что у нас в квадратах боевиков постепенно становилось всё меньше и меньше. Потому что после такой серьезной полугодовой подготовки мы были профессионалами, несмотря на возраст. Спасибо хорошим учителям, — рассказывает Ирек Кашапов.

Из тридцати выжили шестеро

От столкновения с реальностью юношеский пыл, конечно, поутих. Если поначалу сообщение командования «Завтра пойдем в горы» вызывало у Ирека и его сослуживцев ажиотаж, то к концу службы парни встречали эту новость, мягко говоря, без восторга.

— Понятно, что отказаться ты не можешь, но и идти не хочется. Потому что такие рейды, как правило, всегда оказывались билетом в один конец. Там помощи ни от кого ждать не приходилось, никакой волшебник на голубом вертолете не прилетит и не спасет. Там только ты и твои товарищи. У нас, в отличие от ВДВ, рота состояла не из ста человек, а из тридцати, — объясняет Ирек Радисович.

На призыв Кашапова пришелся один из самых жестких моментов в этой кампании. Из тридцати человек, с которыми он выпустился из учебки, к концу службы в живых остались только шесть. Прибывало пополнение, на замену перекидывали и солдат из соседних подразделений.

— Потом накал стал снижаться, парни приходили и без потерь увольнялись домой. Наиболее серьезные потери пришлись на начало 1992 года. Мы попали в засаду. Местность была не приспособлена для укрытия. Положили много наших пацанов. Такое тоже бывает в армии, — сожалеет Ирек Кашапов.

Как ему удалось спастись, Ирек Радисович и сам не знает, говорит, что это вопрос к Богу, а не к нему. Однако без ранения всё же не обошлось.

— Ранения скажем так легкие, не смертельные: осколочные в ногу и в голову и две контузии 2–3-й степени. Подлечился в госпитале и снова вернулся в свое подразделение в Азербайджан. Да и Нахичевань — это, конечно, не Сталинград. За полтора года нахождения там у меня было всего 16–17 боевых выходов. Остальное — патрули, блокпосты. Рутина... Человек ко всему привыкает, особенно, если это привыкание обусловлено словами «За Родину», — рассуждает Кашапов.

Служба после службы

В запас самарский парень ушел уже в звании сержанта. Вернулся в родной город. В 1993 году устроился на работу в специальный отряд быстрого реагирования (СОБР). Женился. Образование получал уже заочно, и не филологическое, а юридическое. Был в командировках в Дагестане, Северной Осетии, Таджикистане. На пенсию вышел в звании майора.

— В СОБРе я получил краповый берет. Сейчас у меня на стенке два берета висят: мой голубой, в котором в армии служил, и краповый.

Китель майора Кашапова украшают 15 медалей и три ордена: «Генерал армии В. Ф. Маргелов», «За службу России» II степени и «Честь и долг». Самой дорогой для себя мужчина считает награду, нашедшую его лишь двадцать лет спустя.

— У меня есть медаль, которую мне вручили от руководства главного разведуправления. Называется «За участие в спецоперации». Эта операция была засекречена. Я думал, уже все забыли про нее, но, оказывается, помнят. Был приятно удивлен, когда в 2011 году получил эту награду.

В 2007 году основатель и первый председатель правления Самарской региональной общественной организации ветеранов «Союз десантников и подразделений специального назначения» Виктор Калиничев пригласил в объединение Ирека Кашапова.

После трагической гибели легендарного самарского «Бати» в 2015 году общее собрание выбрало новым председателем Ирека Радисовича, который к тому моменту уже восемь лет проработал его замом.

— ВДВ и войска спецназначения — два близких рода войск. Сейчас в организации, созданной Виктором Калиничевым, 2170 человек. Союз живет уже 12 лет. Мы занимаемся патриотическим воспитанием молодежи, проводим уроки мужества в школах, увековечиваем память погибших воинов: устанавливаем мемориальные доски. От каждого члена организации всегда требуется самоотдача. Если нет спонсоров и скидываемся на доску памяти, значит скидываемся все, — заверяет Кашапов.