Максим Аверин, актер: «Профессия – это мое спасение»

Перед спектаклем в Самаре редактор Freetime63.ru поговорила с одним из самых востребованных российских актеров современности о катарсисе, переломных моментах в жизни и любви к профессии.

– Некоторые зрители считают, что во время вашего спектакля «Все начинается с любви» можно испытать катарсис. Как вам удается этого достигнуть?

– Я не смогу ответить на этот вопрос. Это зависит от вас, от той энергии, которая исходит от вас. Насколько вы готовы к впечатлениям. Это и в жизни так. Невозможно получить что-то, если ты закрыт, не настроен на то, чтобы получить впечатления, даже находясь в Сикстинской капелле или слушая Рахманинова.

– Насколько я знаю, вы сами составляли всю программу спектакля?

– Да, это исключительно мой замысел, моя режиссура, так скажем. Потому что здесь присутствие третьего человека было бы неправильно.

– Как вы считаете, все начинается с любви?

– Даже если вдруг вы разочаровались в ней, то все равно с нее все начинается. Я возвращусь к первому вопросу: если ты готов, если ты открыт, то все возможно.

– Как вам удается переключаться во время такого плотного гастрольного графика? Что вас спасает?

– Профессия – это мое спасение. От несостоятельности и несовершенства этого мира. Грустно, но это так.

– А что вам поднимает настроение?

– Зритель, роль поднимает настроение. Поднимает настроение, если я вижу интересных талантливых людей. Если я вижу бездарность, непрофессионализм, если я вижу, что человек – невежда, я закрываюсь. Я могу жить только в абсолютно теплой атмосфере.

– Вы до сих пор холостяк. Еще не созрели для брака?

– Хорошее дело браком не назовут. Любовь не может быть конечным пунктом. Это уважение, работа колоссальная.

– Чему вы научились на съемках сериала «Склифасовский»?

– Самое главное, чему я научился во время съемок в этой роли – это понимать врачей. Наши врачи – это герои.

– У вас был пример какого-то конкретного врача перед глазами?

– У меня собирательный образ. У меня очень много друзей-врачей, и я не перестаю преклоняться перед этими людьми. А одна очень близкая знакомая зашивала мне руку, много раз меня спасала, потому что я травматический артист. Больница для меня – место знакомое. Это образ человека, который также про меня. Я такой же сумасшедший в профессии, понимаете? Вот вы меня спрашиваете про любовь, а я женат на профессии. Пока это единственный брак, который меня удовлетворяет.

– Безрассудства какие-то совершаете?

– Посмотрите на меня. По-моему, все понятно. Я их не коллекционирую. Я их совершаю.

– Что главное в вашей профессии?

– Юмор и любовь к публике. Если вы пришли ко мне, значит вы мой зритель. Конечно, это не относится к журналистам. Их может просто послать на задание редакция. Перед спектаклем, например, ты уже не здесь, но еще и не там, на сцене. И вот у журналистов тоже должно быть правило «Не убий», как у врачей. В Архангельске приходят два журналиста, я сразу считываю: один уважает меня, не хочет сделать мне больно, а вторая получила задание от редакции. И первый ее вопрос: «Скажите, Михаил, как вы считаете?» А никак. Я уважаю людей, потому что я их люблю. Я ничего не сделал, что оскорбило бы ее. Она в конце интервью поняла, конечно, что я не Михаил. Если вы с заданием, не нужно приходить ко мне. Меня нужно любить, и тогда я многое совершу для вас.

– Вы будете скоро вести передачу «Добрый вечер, животные». О чем она?

– Мы долго искали формат, потому что с телевидения мне уходить нельзя. Мы и со звездами что-то попробовали и без звезд – не то. Информации о наших звездах столько, что мне не хочется участвовать в личной жизни наших артистов. Мне не хотелось «желтый» проект. И тут приглашение. Я понял, что мне хочется позитива. Эта программа для того, чтобы мы 24 минуты ежедневно улыбались. В каждое передаче есть связующее звено – это я. Животные будут меняться. В одной из передач меня испугалась обезьяна. Видимо, я еще хуже, чем она.

– А кто живет у вас дома из животных?

– Сейчас так получилось, что кошка у меня умерла. Уникальная девушка была. Кот Яша так привык к ней, что она за ним ухаживает, а теперь он одинок. И пес Бандерас. Он не позиционирует себя с собакой, он думает, что он высокий голубоглазый блондин. Эти люди тебя не предадут. Самое страшное – это равнодушие. Можно ненавидеть, но это тоже энергия. Мы можем уйти в такие дебри, что бывает ложь во спасение, но это тоже из разряда равнодушие. Если я вам дорог, вы не сделаете мне больно. Вы можете заблуждаться, ошибаться, но только не равнодушие.

– Кто-нибудь из ваших родных еще стал актером?

– Нет. Я один такой в семье. Папа очень преданный кино человек, но сейчас не работает в кинематографе.

– Вы бы хотели, чтобы ваши дети выбрали актерскую профессию?

– Я бы хотел, чтобы мои дети делали только то, что им хочется. А я могу направить, подсказать, поделиться опытом, но я не могу навязывать, потому что это не любовь. Любовь может и задушить.

– Вы бы не стали их отговаривать?

– Нет, меня никто не отговаривал, и я бы не стал. Когда ты навязываешь кому-то свою идею, ты сбиваешь с пути человека. Я никого не спрашивал, когда поступал. Я просто знал, чего хочу. Я никого не слушал, ни с кем не занимался перед поступлением. Я все сам. Я всю жизнь делаю все сам.

– Были переломные моменты, когда вы говорили себе, что «сейчас я все брошу»?

– Нет, таких моментов не было. Но был другой момент. Я максималист и сказал себе: если до 30 лет я не состоюсь в профессии, то я уйду. Как? Я не представлял себе. Для мужчины это очень сложная профессия. Женщина может «закрыться» семьей, если у нее есть ребенок. Мужчина тоже, но… Это зависимая, унизительная профессия, иногда очень сложно бывает психологически выдержать это. Нужно верить в себя. В свою мечту, не предавать ее.

– Первый раз вы влюбились еще в институте. Как сейчас складываются отношения с первой любовью?

– У нее все хорошо. Я никому подлости не сделал. Уходил всегда красиво. И всегда с уважением. Если проходит любовь, то я никогда не выкидывал вещи. Один раз я порвал фотографию и безумно жалею. Потому что это твоя история. Нужно поблагодарить за то, что было, отпустить и простить. Нужно уважать то, что в твоей жизни приносило радость.

– Чего вы боитесь?

– Я не боюсь, потому что я фаталист. Мы проходим то, что должны прожить. Однажды я проснулся и понял, что хочу сделать татуировку. И я подумал: какая-то фраза есть, которая меня определяет. Которая будет про меня. У меня есть фраза в спектакле – «Мы там, где мы есть». И я понял, что это про меня. Я себе набил татуировку. И бояться ничего не надо. Значит такая судьба. Я клянусь, я никому не должен был за этот успех. Я работал. Я не бегал ни за кем, просто делал свою работу хорошо. Я никогда не смотрел по сторонам, кто сколько зарабатывает. Меня интересовало то, как я живу. Насколько я интересен сам себе в первую очередь, насколько развиваюсь, насколько в профессии. Меня интересовало то, сколько я заработал.

– Многие артисты любят говорить, что устали от популярности.

– Я не устал. Как можно устать от популярности? Когда люди идут по улице и тебе улыбаются? Артисты – это капризные девочки.

– В чем секрет вашей популярности у женщин, как вы считаете?

– Посмотрите на меня. Два метра погонной красоты. После «Глухарева» мне начали приходить письма со всей страны, от женщин, стариков, от матерей, девушек. Даже от мужчин, которые писали: «мне бы такого друга», матери писали «мне бы такого сына», девушки пишут «мне бы такого мужа», а дети – «мне бы такого отца». Это не секрет. Вот Гагарин, например. Часто говорили, что он свой. Мне часто стали говорить, что мне нужно сыграть Гагарина. Я с удовольствием бы сыграл.

– Вам поклонники часто дарят редкие книги. А что вы читаете сейчас?

– Сейчас я читаю Ромена Гари. Он же Эмиль Ажар, это мой любимый писатель. «Обещания на рассвете» – гениальная книга, почитайте.