Куда исчез мэр: что стало с останками Петра Алабина

Одни считали его героем, другие — вором и убийцей. Равнодушным он не оставлял никого. Губернатор Софии, самарский городской голова, журналист, один из первых краеведов волжских берегов, заботливый отец большого семейства. Петр Владимирович Алабин прожил длинную, полную борьбы и приключений жизнь. Но и спустя 122 года после смерти сумел удивить потомков: археологи не нашли его останков в фамильном склепе. Мы попытались разобраться в загадочном исчезновении.

Смесь французского с рязанским

Статный, седовласый, усатый мужчина с орлиным взором в мундире, усыпанном орденами. Таким его запомнили современники, таким его знают потомки. На своем веку Петр Алабин, сын обедневшего рязанского дворянина Владимира Антоновича Алабина и француженки Эмилии Мартен, пережил немало. Участвовал в четырех войнах, гражданскую карьеру начинал в Вятке, позже перебрался в Самару, где успел побыть и губернатором, и городским головой, и управляющим пожарным обозом, и руководителем палаты государственных имуществ, и гласным городской думы, и почетным мировым судьей. Был он и губернатором Софии в Болгарии, помогая наводить порядок в мирной жизни, разоренного во время войны с Турцией города.

В списке достижений действительного статского советника (гражданский чин, равный генерал-майору в армии. — Прим. 63.ru) на волжских берегах: строительство самарской железной дороги, театра, публичной библиотеки, городского водопровода, метеорологической станции, моста через Волгу в районе Сызрани, появление в губернской столице первой телефонной станции на 10 номеров и ряда промышленных предприятий.

Самарское дело Дрейфуса

Петр Владимирович Алабин умер вечером 10 мая 1896 года. В самый разгар скандального судебного разбирательства по обвинению в ненадлежащем использовании госсредств. В 1891 году будучи главой губернской земской управы, Алабин занимался закупкой за казенный счет зерна для голодающих волжан. Из-за жесткой засухи и неурожая хлеба под угрозой голодной смерти находились тысячи жителей губернии. На все про все правительство выделило 4,4 миллиона рублей. По подсчетам самого Алабина, чтобы накормить всех, денег нужно было как минимум в два раза больше. Тогда он решил, что лучше купить больше низкосортного зерна, чем мало, но хорошего и дорогого. Благие намерения привели его на скамью подсудимых, а голодающих крестьян — в больницы и на кладбища. Зерно, купленное через знаменитого самарского купца-мецената Антона Шихобалова у одесской конторы «Луи Дрейфус», оказалось смесью отрубей, семян хлебных сорняков и пыли.

Шихобалова и Алабина обвинили в казнокрадстве. Первый судебный процесс закончился в 1895 году оправданием самарских деятелей. Сторона гособвинения с этим решением не согласилась. Однако второй суд так и не состоялся — остро переживающий эту ситуацию 71-летний Алабин умер.

Кто знает, о чем он думал в последние минуты жизни? О жене Варваре, прожившей с ним всю жизнь, любившей его так, что даже поехала вслед за ним в охваченный войной Севастополь? О шести рано ушедших из жизни сыновьях и дочерях? О том, как сложится судьба двух оставшихся в живых детей? О том, какой оставляет Самару? Или о том, чем все-таки закончится громкий судебный процесс над ним?

Могила есть, останков нет

Петра Владимировича Алабина похоронили в Самаре. В фамильном склепе на территории нижнего некрополя Иверского женского монастыря, где уже была похоронена дочь Елена.

— В 1874 году Петр Владимирович и Варвара Васильевна Алабины над могилой своей рано умершей дочери Елены устроили в Иверском монастыре придельный храм во имя святой равноапостольной царицы Елены и великомученицы Варвары, и за счет этого была расширена Иверская церковь, — сообщается на официальном сайте духовного заведения.

На надгробном памятнике одного из самых выдающихся самарских чиновников выбито:

«Петр Владимирович Алабин. Воин и летописец 4-х войн (1849, 1853, 1877, 1878). Всецело посвятившему свою деятельность с достоинством и честью на пользу государству, земству и городу».

До недавнего времени считалось, что склеп Алабиных — единственное сохранившееся до наших дней захоронение на монастырской территории. Однако в начале ноября этого года во время археологических раскопок склеп был вскрыт и оказалось, что праха Алабина там нет. Первым об этой сенсационной новости сообщил депутат Самарской губернской думы Михаил Матвеев.

— Там все было засыпано мусором. И среди этих раскопок нашли только остатки цинкового гроба с фрагментами костей, которые предположительно принадлежат женщине. Путем сопоставления с историческими фактами специалисты пришли к выводу, что это, скорее всего, фрагменты останков дочери Алабиных Елены, которая умерла в Ницце. Ее тело привезли в Самару в цинковом гробу. Вообще в этом склепе были захоронены сам Алабин, его жена, трое их детей, включая эту Елену и их зять, муж их дочери Саши — известный самарских архитектор Александр Щербачев. Со всей очевидностью можно предположить, что могилы были разорены и осквернены в 20-е годы XX века. Тогда на монастырской территории образовался так называемый, «Рабочий городок», а сами постройки Иверского отдали под коммунальные квартиры для рабочих пивзавода и ГРЭС, — считает Матвеев.

Алабина забрала милиция?

Как объяснить горы мусора в склепе? И куда исчезли гробы с останками Алабиных? Официальных заявлений по этому поводу ни власти, ни церковь пока не сделали.

Впрочем, на сайте Иверского монастыря, в числе прочих исторических фактов упоминается и такой:

— В первые годы советской власти, после принятия декрета СНК РСФСР «Об отделении церкви от государства…» началось наступление государственных структур на монастыри. В 1925 году Самарский Иверский женский монастырь был закрыт. Позднее закрыли его церкви, разобрали колокольню и монастырские строения, сняли ограду. Варварскому уничтожению подверглись кладбища — воинствующие атеисты разорили могилы и склепы, — говорится на официальном сайте Иверского монастыря. — 18 июня 1930 года горсовет принял постановление «О реализации памятников, крестов, решеток и надгробных ценностей в пределах городской черты». Надгробными плитами монастырского кладбища стали мостить Александровскую (ныне Вилоновскую) улицу. Рядом с могилой П.В. Алабина <...> и семейного склепа князя Кугушева устроили уличный туалет и мусоросборник.

Очевидцы, жившие тогда в Рабочем городке, эту информацию подтверждают. Так, родившийся в 1936 году самарец Борис Титавнин вспоминает о мародерствах своих соседей по монастырской территории:

— Я был маленький в войну и по склепам лазил только для игры, а мужики действительно после работы вскрывали склепы и пытались найти там что-то ценное на продажу. Вход в галерею склепов был недалеко от трапезной. Однажды нашли офицера, на котором сохранился мундир с эполетами и сапоги. Сапоги решили снять на продажу, но вот незадача: в процессе разувания у мертвеца отломался кусок стопы и застрял в сапоге. Сапог мяли, трясли, выбивали, но поняли, что достать не смогут, а обувь попортят. Впарили эти сапоги на пароме какой-то бабе из Рождествено. Про секрет ей не сказали, конечно.*

Помнит Титавнин и драку соседей из-за дележа добытого в склепе золотого креста, тогда в ситуацию даже пришлось вмешаться милиции:

— Из одного склепа к тому времени уже вынесли 12 оцинкованных гробов, они лежали в сарае, но их тоже вскрыть не успели. Не знаю, кто там лежал. После того случая милиция все гробы вывезла, а входы в склепы засыпала. Черепа и кости так и валялись по всей территории, но кладоискательства уже не было вроде. Лазить туда стало невозможно, но на некоторых склепах были пробиты крыши и над ними стояли туалеты. Если туалет стоит над склепом, то выгребную яму можно было не рыть. Как-то спокойно к этому относились.*

Куда вывезли гробы c Иверского некрополя и что с ними потом стало доподлинно не известно. В самарских архивах каких-либо документов на этот счет пока не найдено. А если их и обнаружат, то вряд ли там будут конкретные сведения именно об Алабиных, считает Михаил Матвеев:

— К сожалению, все что мы можем найти, какой-нибудь рапорт какого-нибудь совкомхоза о том, что в таком-то году была расчищена территория в бывшем Иверском монастыре и оттуда были вывезены кости туда-то. Алабин умер в 1896 году. То есть к 30 годам XX века, когда начались разграбления захоронений, его тело находилось в склепе уже порядка 30 лет. В каком состоянии одежда, кости были? Теоретически в то время останки из монастырских склепов могли свалить все в одну кучу, погрузить на подводы и свалить в какой-нибудь овраг или выкопать яму неподалеку и перезахоронить всех вместе. Или подхоронить усопших в чьи-то могилы на территории верхнего или нижнего некрополя Иверского. Так вот если склеп Алабина тогда разграбили и закопали останки в яму какую-то рядом, то чтобы идентифицировать его, нужно провести колоссальную просто работу, экспертизу ДНК и прочее. В лучше случае можно определить приблизительный возраст захоронения костей.

Путаницы в поиски останков Алабиных могут добавить и проводившиеся с 2006 по 2008 годы раскопки в Иверском.

— При устройстве стены, удерживающей от обрушения горку под Иверским храмом, открылись кирпичные склепы монастырского некрополя. Это кладбище, как часть Иверского монастыря, внесено в список охраняемых объектов историко-культурного наследия Самарской области. Поэтому было принято решение о проведении охранно-спасательных раскопок и перезахоронении останков погребенных здесь людей. На основании метрических книг, архивных документов и печатных материалов установили 763 имени людей, похороненных здесь с 1858 по 1917 год. Среди них — представители известных дворянских родов, купцы, военные, чиновники, деятели культуры и члены их семей. Было обнаружено 68 каменных склепов, и в них останки 260 человек. Их повторное захоронение состоялось на месте прежнего некрополя, — отмечают на сайте монастыря.

Похоже, умерший в смятении Петр Алабин, не обрел спокойствие и в загробной жизни.

* Здесь и далее цитаты из книги Громова Владимира Игоревича «На энергетическом фронте» Издательство БАХРАХ-М, 2015.