Культура интервью «Весил 165 кило»: как живет первый признанный Кен в России — скандальный участник «Дом-2» рассказал о 29 операциях

«Весил 165 кило»: как живет первый признанный Кен в России — скандальный участник «Дом-2» рассказал о 29 операциях

Егор Холявин — о трансформации внешности, ориентации и переезде в Сибирь

Первый признанный Кен в России приехал в Новосибирск

В Новосибирск приехал первый признанный Кен в России и скандальный экс-участник шоу «Дом-2», 34-летний Егор Холявин. Человек, который пережил 29 пластических операций и которому предстоит пережить еще около сорока хирургических вмешательств. Корреспондент НГС Илья Калинин встретился с Егором практически сразу после его приезда и почти два часа расспрашивал живое воплощение спутника куклы Барби о подробностях его жизни.

Скандальный экс-участник шоу «Дом-2» Егор Холявин приехал в Новосибирск, как сам говорит, минимум на полгода

Первый признанный Кен в России


Первое, что выдает интернет по запросу о тебе: «признанный Кен в России». Кем признанный и что тебе дает этот статус?

— Это самый частый вопрос: кто меня признал? Кто повесил на меня этот титул? Для многих вообще непонятна эта история: откуда ты вообще взялся и назвался Кеном? Кто такой Кен? Это — мужчина, бойфренд Барби. Когда-то Mattel (американская компания по выпуску игрушек. — Прим. ред.) создала этот бренд: сначала Барби, а потом обзавелись мужчиной — Кеном. И он стал эталоном мужской красоты.

— И эта компания заключила с тобой договор?

— Да, это был контракт, он заключен чуть больше трех лет назад, на первого признанного Кена в России. И после того, как мы начали эту работу — работу по перевоплощению в бойфренда Барби, живую куклу — было запланировано 64 пластических операции. К концу всех операций ты должен выглядеть не так, как сейчас (на момент подписания договора. — Прим. ред.) с весом 165 килограмм, а стать идеалом и законодателем мужской красоты в России. У нас же нет законодателей: есть модели плюс-сайз, тут же — анорексики, трансгендеры… И все являются моделями. Нет того, кто диктует эти правила. А они хотели, чтобы в России появился мужчина, который будет диктовать именно мужскую красоту.

Егор Холявин до операций и вскоре после

Я так понимаю, для тебя эти операции были бесплатными в рамках договора?

— Да, конечно. Но первый контракт, который мне предложили, был очень жестким. Камеру — в мою квартиру и жить по правилам контракта: ни шаг влево, ни шаг вправо. Это — быть в тех местах, где тебе скажут, это надевать то, что тебе скажут, это оперироваться там, где скажут и теми врачами, которых они выбрали, и в той стране. У тебя нет права ни на что. Гонорар, который мне изначально предложили, был неплохой, но он меня не устраивал. Я понимал, что для них это — шоу. И я понимал, что на третьей операции могу скончаться на операционном столе. И это тоже для них будет шоу, это тоже для них будет заработок. А это — моя жизнь. Тогда я подумал и сказал: «Ребята, извините, но я не буду с вами работать». Первый контракт отказался подписывать. Мы отложили эту историю на некоторое время. С сентября до декабря. Потом я подписал контракт, и первая операция у меня была 16 января 2018 года.

В контракте что изменилось?

— Сумма и условия. Я им нужен был — нужен был тот толстый человек со 165 килограммами, который изменится до неузнаваемости. Я поставил условием оперироваться в нашей стране. А должен был оперироваться в Лондоне. Но там я — чужой человек, а тут у меня — мама и папа, которые будут рядом, если мне станет плохо. Тяжелый реабилитационный период никто не отменял. Тут друзья опять же. Да, медицина там лучше, но там — чужие люди. Второе условие: я хочу оперироваться у тех врачей, которых сам выберу. Чтобы мне можно было каждого изучить и доверять ему. Третье — сумма гонорара. Я попросил выплаты сразу в размере московской квартиры.

— Московские квартиры тоже разные. Есть в Бутово, например.

— У меня как раз есть там квартира. (Смеется.) Нет, эта квартира — в районе Садового кольца. Квартира в 64 квадратных метра, с ремонтом, мебелью. Огромная такая студия, с огромной ванной… Я за каждую операцию получаю деньги, каждое посещение определенных процедур тоже оплачивается компанией. Потому что это — работа. Одеться в роли Кена — это работа.

— А видеонаблюдение осталось в контракте?

— Да, шоу «Дневник Кена» записывалось каждый день. Съемки велись в отдельной квартире. Им было интересно знать, с кем я засыпаю, с кем просыпаюсь, кто мне помогает… Это телешоу в Лондоне. Проект еще снимается. Всего же 29 операций прошло. Моя жизнь превратилась в сплошной реабилитационный период: реабилитация за реабилитацией, я резал себя не щадя.

— Почему ты решился пойти на это и почему в Mattel выбрали именно тебя?

— Если бы меня миру не показали в свое время в телепроекте «Дом-2», куда я всё-таки рискнул прийти... А ведь мало кто рискнет прийти показать свои 165 килограммов в стране, в которой ненавидят толстых людей. Просто ненавидят! Что я там выдержал, как я пережил эти два года реалити-шоу, будучи толстым, потому что проект запрещал мне худеть. Потом про меня сняли фильм «Егор Холявин — неоднозначный герой» для того, чтобы показать его за границей. И меня заметили.

До проекта «Дом-2» вес Егора доходил до 165 килограмм, сейчас он весит в пределах восьмидесяти

— Конечно, история с похудением меня мучила: я понимал, что самостоятельно это сделать не получится. Я весил 165 килограммов при росте 186 сантиметров. И я в такой момент оказался один: в переломный момент жизни. Ты остаешься в тот момент сам с собой наедине: и отношений уже нет, и возраст, и делать что-то надо… Это — депрессия, не сломаться бы. И тут приходят они (Mattel. — Прим. ред.). И ты думаешь: «А! Умру — так… Я лучше рискну и постараюсь сделать свою жизнь счастливей». Даже когда я ложился на операционный стол, я понимал, что могу не проснуться. Не проснусь, значит, это — моя судьба, а проснусь — значит, это шаг к тому, чтобы изменить себя.

— Что тяжелее всего переносил в этих операциях?

— Мамины слезы тяжелей всего переносились. А самая тяжелая операция — имплантат в подбородок. И пересадка бороды. Видите, шрам? (Показывает шрам на шее. — Прим. ред.) Этот шрам повлиял на мой вес. На меня было нападение до проекта «Дом-2»: три ножевых ранения, клиническая смерть, десять месяцев восстановления, 165 килограммов набранного веса, трагедия моей семьи, боль моих родных… Выжить, но проснуться на операционном столе с разорванным ртом, с искусственной вентиляцией легких и так далее, тогда ты просто задумываешься: «А нафига ты выжил? Нафига это всё? Ты жить будешь прикованный к постели». После того, как я пришел в себя, я ненавидел этого человека (заказчика нападения. — Прим. ред.) и никогда не подумал бы, что такое в жизни может со мной произойти. А сейчас я задумываюсь о том, что это изменило всю мою жизнь. Если бы не та роковая случайность, жил бы я сейчас этой жизнью и был ли я счастлив?

— А что это за нападение?

— Нападение было возле дома: выхожу из машины — три ножевых ранения. Удар в горло — первое. Это с работой было связано. Я в торговле работал, в крупной корпорации… Не хочу особо вдаваться в подробности.

— Поймали преступника?

— Нет, до сих пор в федеральном розыске.

— Это кто-то из конкурентов был?

— Это было личное… Женщина. Не доказано ничто, поэтому я никого не могу обвинять. Но история говорит, что там была заказчица.

— Оскорбленная женщина?

— Она изначально меня привела в это дело. Я был ее протеже. Я был двадцатилетний сопляк, когда попал к ней. Пришел с армии, высокий парень… Получил ее наставления, ее помощь, ее поддержку. Но в какой-то момент произошла трагедия в моей жизни. И тогда я понял: обиженные женщины...

— Ты ей отказал?

— Это была некая любовная история. Но я понимал, что эта женщина годится мне в мамы. И технично слился.

— А зачем волосы на бороду пересаживать?

— Борода перестала расти из-за шрама. Мне просто хотели шрам отшлифовать. Мне говорили: Кен не должен быть бородатым. А я: «Ха! В смысле?» Мы — русские мужики, эталон мужской красоты. Иконы наши православные — все бородатые. Это была война с ними: как я доказывал, что у меня должна быть борода. А мне — «Нет! Родриго Алвис (экс-Кен из Бразилии. — Прим. ред.) без бороды!» Сейчас, правда, он уже Джессика. Кен из Турции, Кен из Норвегии — тоже без бород. А я доказывал, что борода нужна мужику. Доказал.

— То есть ты первый Кен с бородой?

— Да. Ну почему я должен быть похож на Родриго Алвиса? Не хочу быть таким, а хочу быть своим! Русским хочу быть! Вот теперь кайфую, не стригу. Один раз сбрил за всё время, по спецзаказу канала Musiс Box Russia. Они очень просили, заплатили денег — очень хотели видеть меня на красной ковровой дорожке [на церемонии награждения исполнителей] без бороды. И сами пожалели: меня никто не узнал. Я стою на красной ковровой дорожке, а они Холявина ищут. (Смеется). А так, я бороду не брею, один раз побрил, так как она может не вырасти. Тоже риски есть. Это как зрение… Следующая моя операция — изменение цвета глаз. Там же ослепнуть можно. Хочу в ярко-голубой цвет.

Сейчас я могу уже диктовать условия. Потому что я им (организаторам шоу с Кенами. — Прим. ред.) уже нужен. Не они мне… Это очень важно, что ты нужен им — любыми способами. Потому что они не могут уже потерять тебя, ведь должны же они прийти к какому-то концу… Но у меня серьезные проблемы со здоровьем. Меня многие спрашивают: «Доволен?» Не доволен своей внешностью. Так вот эта оболочка моя для кого-то может и выглядеть красивой, но внутри у меня куча проблем. Куча проблем именно со здоровьем.

— Это связано с частыми операциями?

— Конечно, это — наркозы постоянные… Это — бесплодие. А для меня это очень серьезно, потому что для меня Кен это — семья. Это — Барби, это — дети… Мама у меня спрашивает: «Вот ты Кен, а я кто?» А ты, отвечаю ей, мама Кена. (Смеется.)

— А у тебя, помимо глаз, еще что-то без хирургического вмешательства осталось?

— Губы. Ни одной операции на губы. Причем все думают, что губы я делал первые. У меня — мамины губы. Но в планах стоит операция на губы — уменьшение. Я это максимально оттягиваю по времени. Это жутко больно, как мне говорили. Потому что в послеоперационный период ты постоянно разговариваешь, ешь, а тебе надо молчать какое-то время. А это не для меня.

Мама все мои операции переносит очень тяжело. Молится, боится меня потерять, постоянно плачет, говорит, что не переживет, если еще раз меня потеряет. И отец… Они очень сильно постарели. Но они также понимают, что я не остановлюсь, как меня ни упрашивай. Мама, когда я готовлюсь к очередной операции, звонит всем друзьям, продюсерам, в «Дом-2», хотя я уже не там, и уговаривает всех сказать мне, чтобы я не делал этого.

Сам Егор с улыбкой замечает, что в какой-то момент после пластических изменений он стал больше похож на женщину

— У тебя, получается, запланировано еще 35 операций?

— Число каждый раз меняется в связи с тем, что меняюсь я, лицо меняется. Вот имплантат в подбородок не был запланирован. Когда мы сделали четыре операции на подбородок, у меня открылся туповатый… У меня ж не было подбородка. Просто была шея: вот так всё перетекало... А потом всё убрали. Начали вытягивать подбородок. Вытянули. Это так больно! Хотя я со всеми операциями уже и не чувствую боли, по сути. Но подбородок — очень тяжело. И операция по пересадке волос — очень больно. Чтобы вытащить одну луковицу, потом ее вставить, а она вдруг еще не прижилась… Ее каждую нужно вживлять. Как паяльником выжигать под каждую луковицу. У меня как-то чувак потянул за бороду, я ему: «Ты нормальный? Вот у тебя три волосинки, это столько бабла у тебя в руках осталось!» Сразу по пять тысяч за одну луковицу. А это еще сколько мучений! Никому не советую.

— Самая ближайшая операция какая?

— Цвет глаз. Ярко-голубой хочу. И там еще изменение цвета кожи должно быть. Темнее меня хотят сделать. Сейчас вот они меня к этому готовят. Я — пробник, вот почему я темный сейчас. Они тестируют, присылают какой-то препарат… Груди еще пришили. Мужские.

— Ты сказал, что тебе не совсем комфортно в сегодняшнем образе.

— Потому что есть к чему стремиться: нельзя быть идеальным. У меня есть четкое понимание, как я должен выглядеть. Как должен выглядеть русский Кен. Конечно, это большая работа, не только внешняя, но и внутренняя. Но внешне, безусловно, есть моменты, которые меня не устраивают. С телом еще работать и работать. Если мои шрамы показать, вы обалдеете. Я как кукла разрезан: ноги — отдельно, тело — отдельно. И эти шрамы надо убирать. Надо «кубики» делать. Но хочу сам. И это тоже работа... Но я никого не призываю, никого не агитирую делать операции. Всё настолько индивидуально. Потому что многие думают: «Ой, я сейчас так же пойду и сделаю», а потом пишут мне, что помирают и так далее. Ведь и врачей очень много неправильных… В общем, есть еще над чем работать. Я хочу рост выше.

— Получается, ты пойдешь на удлинение ног?

— Хотелось бы, но я не готов к этой операции. Они там меня изменили полностью первый раз, когда я с ними встречался и подписал контракт. Чуть не пятки мне даже изменили! Там вообще — 64 операции! Господи, нарисовали меня заново полностью! Я не верю, что таким буду! (Смеется.) У меня еще интимная пластика была...

— Но у куклы Кена же там всё отрезано?

— Я не знаю, что там отрезано у Кена, но мы ее сделали. (Смеется.) Она, по-моему, восемнадцатой была. Очень была интересная операция. Особенно когда об этом народ узнал и все стали говорить, да и сейчас говорят. Не пожалел, но… Я испытал потом очень много проблем с этим. Позвонил как-то доктору и сказал: «Вы знаете, доктор, сделать-то сделали, а как пользоваться — не научили». Ты же живешь всю жизнь так, а потом там что-то по-другому становится. И как с этим жить — ты не знаешь. Проблемы, говорю, у меня — болит всё… Конечно, это было увеличение. Все же больше хотят. Всё прошло удачно: были лишь проблемы с реабилитацией. Мужчины обычно об этом не говорят, как правило. Но желающих — хоть отбавляй! Доктор мой на письках сделал целое состояние.

— Твои татуировки как-то сочетаются с историей Кена?

— О, это проблема! (Смеется). Это не сочетается, это всё замазывается. Вот «Кен» — разрешенная татуировка. Точнее, я ее наколол, а потом мне ее разрешили. А вот это (Показывает на тату на правой руке: 22, крест и две полоски.) вообще запрет! Это всё было в пандемию, за один раз! (Смеется.) Но они (организаторы шоу про Кена. — Прим. ред.) всё уже видели, я же им отчеты посылаю.

Я всю жизнь хотел татуировку, но никогда не мог к этому прийти. У татуировщика спрашивал: «Что должна нести татуировка?» А он мне: «Загляни в свою душу». Но если я загляну в свою душу, у меня сегодня будет роза, а завтра — купола. (Смеется.) Я разделил ноги и руки на правые — личное — и левые — профессиональное. «Кен» — это профессиональное. На правой руке — инициалы О. Х. Это моя фанатка на проекте — Ольга. Она писала мне каждый день. И писала она не в надежде, что я ей отвечу, она писала, просто разбирая мои ситуации с экрана и сильно чувствуя меня. Я был в шоке. Мы начали общаться, и Ольга приехала на проект. У нее сын — мой ровесник. Этот человек мне стал очень дорог. Она № 1 после моих родителей и сестры.

Крест. В один момент я пришел к вере. И у меня ангелы-хранители такие, что я столько пережил, я не могу не верить.... Крест все видят перевернутым, но важнее, как я вижу его: а я со своей стороны вижу его нормально. 22 — это роковое число для меня. Все мои отношения после проекта связаны с 22 ноября. Четверо отношений, в которых я долго жил, они все рождены 22 ноября. Наколол я на среднем пальце не потому что это — «фак», а потому что я их всех люблю. Жест «фак» у масонов, по-моему, признак любви. Ну а две полоски это — беременность. Это — потеря ребенка, которая была в моей жизни…

Левые рука и нога — для работы, правые — для личного. Так Егор решил размещать свои тату

Обнаженное прошлое «Дом-2»


— Когда ты решил попасть в «Дом-2» и с чем это было связано?

— До того, как туда попасть, смотрел его года два. Я был фанат проекта и в 2014 году туда попал. А я ведь работал в другой сфере, но мне так хотелось быть журналистом, в телек все время тянуло — всё это нравилось. Но не было возможности. А тут попадаю на кастинг с помощью подружки. Она помочь мне решила: я же перенес операцию, связанную с нападением, у меня — сложный период в жизни, я начинаю заниматься самобичеванием, вес большой, мамины слезы… И подружка меня вывозит с собой на кастинг, мол, посидишь со мной. А сидеть там в кастинг-группе вообще нельзя: или жди на улице, или заполняй анкету. Заполнил…

Заходит девочка: «Та-а-ань, три мальчика нужно на съемку кастинга в «Город любви». Возьми этого, этого и вот этого толстого». И хапнули меня третьим. Чтоб вы понимали: со мной пошли два парня — два друга из Ростова. Такие самцы ростовские: спортивные, интересные… Бармен и ди-джей. В общем, ребята, которые нравятся девчонкам. И я такой с ними… А мне из этой ситуации хочется максимально для себя выжать: возьмут меня или нет на фоне их? Я понимал, что они круче, но мне, значит, надо быть в два раза круче. Ты должен о себе заявить, у тебя есть на это тридцать секунд, по сути. И вот дали слово мне. Ржали все! Даже за камерами. Я понял, что эти ребята мне не конкуренты. Мне не нужен был этот проект, мне нужна была только оценка: чувак — ты крут! И мы выходим после записи, меня так за руку берут и к продюсеру. А там: «16 апреля заходишь на проект. Две недели на сборы». Но я не пошел с первого раза. Мне потом звонили, звали. В итоге позже пришел.

— Разные участники «Дом-2» признавались, что шоу во многом срежиссировано. Тебя там всё устраивало?

— Проект — это большая система, которую нельзя сломать. Ты там — марионетка: за тобой наблюдает 350 человек ежедневно. Камеры повсюду. Они тебя знают лучше, чем ты себя: на какое слово ты заплачешь, когда ты смеешься, где у тебя родинка на пятой точке, которую ты никогда не видел. С одной стороны, этот проект очень уникален, с другой — очень жестокий и жесткий. Ты должен понимать: придя на этот проект, ты изменишь свою жизнь. Но этот проект, если захочет, тебя уничтожит.

Я испытал там весь спектр эмоций: унижение, оскорбление, любовь, предательство. Я вообще-то человек не драчливый, а у меня — 16 драк… Очки бились только там. Потому что я тот человек, который говорит как есть. Я самый скандальный участник телепроекта «Дом-2». Но я просто не могу находиться в доме, который стал мне реально вторым домом: не могу, когда там врут, гадят, не убирают… Если я выхожу и говорю: «Ребята, а кто вчера был дежурным?», а мне отвечают, что братья Лаптинские посуду не помыли. Так я и говорю им: «Слышь, вы, собаки, вам в хлеву жить!» Потому что это мой дом. И я не хочу, чтобы в нём был бардак. Или одна там пришла, и она как проститутка, так давайте называть это своими именами. Она, например, говорит: «Когда выпью, я к чужим мужикам начинаю лезть». Ну как это? Ну и начинаешь об этом честно говорить людям.

Многие мне писали на проект: «Хватит жрать!» Согласен, я всем такое же говорю. Но я не жрал, я приобрел вес, у меня трагедия в жизни произошла. Это было больно слышать, что ты просто нажрал и жалуешься. Но так получилось в моей жизни, и я сделал всё, чтобы потом похудеть. Хотя некоторые считают, что я просто всё отрезал. Извините, врач тебя возьмет с таким весом на операционный стол? Нет. Мне сначала до 100 килограмм надо было похудеть, чтобы потом себе пупок новый сделать и обрезать всё, потому что «фартуком» всё висело.

Егор с «Мисс Бьюти США» Мариной Африкантовой

— Твоя история любви на проекте какой была?

— Я был влюблен в «Мисс Бьюти США» Марину Африкантову. Это коронованная королева, которая должна видеть возле себя как минимум красивого парня. Конечно, у нее были большие запросы. И она любила меня, может, и сейчас любит. Любит как друга, как человека, который относился к ней хорошо, который носил ее на руках, который надевал на нее корону. Когда ее сбивали. Когда она убегала от своих хулиганов-мужиков, прибегала ко мне и плакала, спрашивая, почему они ее бьют и не уважают? А я ее любил, на руках носил.

Я добился ее, и мы уехали с ней в рай — на Сейшельские острова. И это была моя победа. Да, мы не вместе, но я счастлив: я был с «Мисс Бьюти США»! И я показал всем, кто меня смотрел: всё возможно. Толстый, не толстый — всё возможно, если есть желание. Но Марина убежала от меня, не взяв с собой ни копейки. Без вещей, без тапок, босая, через Индийский океан… Сбежала с нашего острова. Это потому что я её добивался и добился. А когда добился, тут ты уже мужика включил. Хотелось развития отношений. А в отношениях я не идеальный — требовательный. В общем, отношения приняли уже совсем другой формат.

А потом я ушёл с проекта. Убежал. Я не мог уже там находиться. Я просил их (редакторов «Дом-2». — Прим. ред.), умолял забрать всё, что мне дал проект. Все деньги, все гонорары… Я понял, что дальше — психиатрическая больница. Десять месяцев проживите в палатке на необитаемом острове, как Робинзон Крузо. Когда у тебя кожа начинает отслаиваться по всему телу из-за солевого псориаза, когда у тебя постоянно температура сорок, когда ты жить уже там не можешь, но ты в проекте… Это стресс для организма. Да и моя история уже закончилась, а я не исполнитель чьих-то желаний! Я не буду ничего делать, если не хочу: меня не заставишь, не купишь. За это меня и любили: я был настоящим, я не был фальшивым. А если был где-то фальшивым, то телезритель этого не увидел. (Улыбается.) И вот я сказал: «Хватит». А они говорят: «Нет, креолку тебе приведем, будешь с ней спать». Что? Какая креолка? Моя история закончилась. Я был там, лишь потому что была она (Африкантова. — Прим. ред.).

— Сейчас у тебя спутница есть?

— Личную жизнь я скрываю. В какой-то момент понял: мне хочется, чтобы что-то осталось за занавесом. Был момент, когда я даже поменял место жительства из-за того, что журналисты устроили на меня атаку. У меня была прослушка в машине, камеру в подъезде вешали… Все хотели знать, с кем я просыпаюсь, с кем ложусь спать. Если будет что-то грандиозное — свадьба, рождение детей, я об этом, наверное, заявлю. А когда всё в формате отношений, я никого туда не пускаю — только близких.

— Но ведь в английском шоу твоя жизнь всё равно попадет на экран?

— Сейчас съемок нет, у меня пока, получается, отпуск. Но в свое время, конечно, попадет. Это в условиях прописано. Но там всё будет обыграно, конечно, не просто так. У Кена должна быть своя история.

— Как твои родители относятся к такой твоей славе?

— Мама тяжело переносит. Но у меня родители молодцы! У меня война шла на «Дом-2», а у них война за меня. Они меня поддержали. Это очень круто! Надо знать моих родителей. Они легко могли отказаться от меня. Вот в прямом смысле этого слова. У меня отец в звании… Он в полиции всю жизнь проработал. В МВД начальник, руководитель, очень серьезный человек. Я даже хотел взять псевдоним, чтобы это не коснулось моей семьи, но мне продюсер сказал, что псевдоним продержится до завтра. А завтра про тебя всё будет знать каждый: продадут с потрохами твои друзья, родственники — всё выложат. И завтра ты уже будешь Холявиным. Только ты для всех станешь вруном, который что-то пытался скрыть.

Мои родители узнают обо мне информацию больше из новостей. Поэтому я стал писать книгу. Она в процессе, очень туго дается. Я хочу, чтобы мои мама и папа прочитали эту книгу и узнали своего сына настоящим. Открываюсь там полностью. Называется книга «Обнаженное прошлое». Я там полностью голый: со всеми тараканами, со всеми проблемами, со всеми признаниями в том, в чем боюсь признаться… Я очень хотел бы, чтобы они знали, кто их сын. Мне кажется, они не знают до сих пор. Люблю своих родителей, у нас отличные отношения, но они у меня такие, что нельзя им многое рассказывать. Пока меньше половины написано.

Один из самых скандальных участников шоу «Дом-2» пишет книгу «Обнаженное прошлое»

Новосибирск — как расплата за грехи

— Кем ты мечтал стать в детстве?

— Стилистом… Я кадетский корпус, навигаторскую школу закончил. Учился военно-морскому делу, в Калининграде проходил практику. Я вообще юнга. Меня батя спрашивает: «Сын, кем хочешь стать?» Я говорю — стилистом. «В нашей семье стилистов не будет! Иди в армию, там тебе мозги вправят». Он хотел, чтобы я учился в академии ФСО. И я служил в МЧС два года. Центр спасательных операций особого риска, спецназ МЧС России. Мои внуки будут знать не только что их дедушка Кен. (Смеется.) Я еще удивлю!

— Какие самые нелепые слухи о себе слышал?

— Про меня очень много пишут. По сути, всё, что видите с фамилией Халявин — через А, это всё — вранье. Это уловка журналистов в создании каких-то интересных историй. Если написано через О, значит, это мои слова. Самое нелепое — поиск моей могилы. Я пропал одно время с телевидения. Просто переживал момент тяжелой реабилитации: у меня «поехало» лицо и открылось кровотечение. Скорая меня забирает, а это сняли. И обо мне месяца три — ни слуху ни духу. Ну и начали искать могилу. Но я потом появился у Малахова.

— Сексуальная ориентация твоя — тоже слухи?

— Каждый парень, попадая на проект «Дом-2», да и вообще в шоу-бизнес, попадает под прицел: гомосексуализм. Однозначно. Кого мы только не обсуждаем. Если людям хочется так думать, пусть думают. Кто-то говорит, что я должен опровергнуть или подтвердить это — не считаю нужным. Это моя личная жизнь. Перед кем я должен оправдываться, опровергать, показывать, доказывать? Меня за руку никто не ловил. Поэтому я очень спокойно стал к этому относиться. У меня будет семья, дети.

— А ты себя кем вообще ощущаешь?

— Как-то мы разговаривали с продюсером «Дома-2», и он спрашивает: «Егор, а кто такой Егор Холявин?» Ну, участник телепроекта «Дом-2». Клево, но это не всем прикольно. Первый русский Кен? Фрик? По сути, фрик же я: сейчас надену костюм Кена, меня накрасят, я встану в розовую коробку, как мне нужно появляться, и это будет Кен… Кто я? А что за этим стоит? Я же ничего не произвожу. Я не производитель, ничего не изобретаю. Я просто показываю свою жизнь, и это меня обижает. Я этим не доволен. Потому что каждый человек должен что-то производить. И тогда я начал заниматься благотворительностью. Не то чтобы я такой альтруист и хотел бы всем помогать… Я выступал на мероприятиях и начал отправлять часть денег со своего гонорара в помощь кому-то. Но это было какой-то формальностью. Удовольствие я от этого не получал. Начал задумываться об этом и решил для детских домов устраивать представления: привозить артистов, собирать деньги на что им было нужно. И я хотел помогать точечно: узнавать, что нужно конкретной семье и доставать это.

Егор Холявин с мамой одного из участников проекта «Дом-2»

— Первым таким моим делом была помощь мальчику с лейкемией. О нём мне рассказала моя подруга. Я тогда был еще на «Дом-2». Спрашиваю у Ксюши [Бородиной]: «Ксюш, ты помогаешь детям?» А она говорит, что не помогает. Ну, не знаю, как сейчас, тогда так ответила. Говорит: «Представь, я начну собирать деньги ребенку, а мне пишет под тридцать мамочек в день. То есть я одному помогу, а другому нет? Как я должна выбрать, кому помочь?» А во-вторых, она сказала, что много мошенников. И надо, мол, лично и долго проверять информацию. И тогда я поехал к этому мальчику, Дане. Познакомился с родителями — замечательные родители. Я взял Даню на руки, записали видео. И он стал моим другом. Мы собрали деньги, какие-то миллионы... Сейчас он себя уже хорошо чувствует. Это не моя заслуга, мне ничего не стоило: просто это было мое желание и надо было пару часов выделить в тот день.

Потихоньку эта история продолжалась. В рамках волонтерского движения, например, я приехал в Кемерово. Приехал, вышел на сцену перед самыми богатыми людьми Кузбасса, там собрались все олигархи, и говорю: «Вот я, участник "Дом-2", возглавляю волонтерское движение. Нужна помощь». И всё — все помогают. Сейчас там строят социальный детский сад для детей, которые попали в трудную жизненную ситуацию.

— А чем ты зарабатываешь на жизнь?

— У меня параллельно есть работа. Я работаю с федеральными телеканалами. За кадром работаю в разных шоу. Продюсером, шеф-редактором… Сейчас у меня отпуск: реабилитация, пандемия… И я приехал в Новосибирск к Ксении Поддубной, которая вызвалась мне помочь осуществить мои планы. У Ксении своя «Академия талантов продакшн». Я просто знаком с ее мужем и слышал о ней. И у нас с Ксенией есть проекты, которые мы хотим здесь реализовать. Один из проектов, скорее всего, будет связан с детской модой. Что-то вроде школы, которая будет развивать таланты детей… Мы о ней еще заявим. А еще я буду у Ксении учиться петь. И скорее всего, буду уходить в эстраду. Сейчас все поют, Бузова поет, а почему бы мне не петь? Так что пока обосновался в Новосибирске. Минимум на полгода — точно! Ну и еще одна тема, которая нас сближает — волонтерское движение. Которым Ксения тоже занимается. А я ей хочу помочь и вывести всё это на более масштабный уровень. Я могу привлечь к этому больше медийного внимания.

Вообще всё, что со мной происходит — ужасно… Возможно, это расплата за мои грехи. А вот это (благотворительность. — Прим. ред.), может, искупление каких-то моих моментов. Хочется себя ощущать всё же полезным для общества.

Егор хочет быть полезным для общества, поэтому занялся благотворительностью
ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем
Объявления