Михаил Горшок Горшенев, фронтмен рок-группы «Король и Шут», автор музыки и текстов: «Я боюсь серьезных людей»

Пожилые люди, проходя мимо концертных афиш «Короля и шута», с которых скалится Горшок, крестятся. Между тем в свое время Михаил Горшенев подолгу репетировал образ упыря: становился перед зеркалом и гримасничал, старался запомнить, как надо искривить рот, чтобы торчал клык из-под верхней губы. В детстве, наблюдая, как взрослые парни подтягиваются на турнике, Миша задался вопросом: а можно удержаться за турник не руками, а зубами? Он подпрыгнул, попытался укусить железный турник – и выломал четыре передних зуба. Позже в драках выбили еще несколько. Пришлось потом вставлять искусственные.

– Михаил, ты все время такой непосредственный, ведешь себя, как мальчишка, а ведь в августе тебе будет уже сорок!

– Ну и что? Я есть сейчас и подохну таким, каким был в 20 лет. И никогда не изменюсь. У меня никогда не будет кризиса среднего возраста. Как говорил барон Мюнхгаузен: «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!» На хрен эти уроды с тусклыми лицами! Я боюсь серьезных людей, они опасны для общества. Общество должно меняться. Естественно, в положительную сторону. А это значит, что оно должно прийти к анархо-коммунистическому строю. Без революции, конечно. Если этого не произойдет, то большое обилие наций, большое количество религий разрушат человеческую цивилизацию. Мы перестреляем друг друга. Надо верить в лучшее и быть в душе анархистом. Но люди не понимают, что такое «анархия». Они считают, что это есть разрушение. Но анархизм – это есть светлое будущее. То бишь, коммунизм. Надо людям все объяснить, ликвидировать уже КПРФ, потому что эти из КПРФ, они не могут быть коммунистами. Я их называю «нафталинами»…

– О, я так понимаю в скором времени «Король и Шут» запоет о политике?

– Нет. Разве что об истории Древней Руси. Продолжим в духе «Северного флота». Вы, кстати, в курсе, что в этой песне у нас под «Римом» на самом деле подразумевается Царьград, который ездил завоевывать князь Олег.

– А как ты относишься к творчеству панк-рок-групп, которые задевают политические темы? Например, к Ляпису Трубецкому?

– Отлично! Мы же с ним дружим! Ляпис – молодец!

– Продолжим разговор на тему творчества «Короля и шута». Чем сегодня занята группа?

– Мы гастролируем, выпустили вторую часть альбома под названием «TODD» и занялись театральной постановкой зонд-оперы под тем же названием.

– Как чувствуешь себя в роли театрального актера?

– Беру уроки актерского мастерства. За три месяца из меня сделали гениального убийцу.

– Охарактеризуй свой последний альбом, пожалуйста.

– Я никогда так не пел лирически. Мне кажется, что вокал мне удается все лучше и лучше, я им доволен. Я могу орать, могу шептать…

– В основе сюжетов многих песен «Короля и Шута» – сказки. Ты любил их в детстве?

– Я их ненавидел. Я бы эти детские сказки втаптывал в землю и закапывал. Они дурные и мне всегда портили настроение. Пока я не открыл для себя языческие сказки, сказки о ведьмах и прочем зле. Своего ребенка я теперь приучаю слушать панк-рок. Б…, ну не Диму Билана же слушать!

– А как ты относишься к классике?

– Моцарта очень люблю, он классный мелодист! Прокофьева… Кстати, сегодня только рокеры занимаются музыкой, остальные делают то, что уже сделано было до них. Рокеры экспериментируют, покупают аппаратуру… Ты посмотри, кто играет на инструментах у поп-исполнителей и шансонье? Выходцы из рок-культуры! Только они могут играть! А попса и шансон полностью отсутствуют в культуре, хотя, если посмотреть на Россию в целом, то кажется, что это именно они и представляют нашу культуру. Этот Стас Михайлов, на которого ходят тетки во-о-от таких размеров… Самое постыдное, что на него ходят также мужики моего возраста! Я могу их оправдать только тем, что у них жизнь тяжелая и им в связи с этим хочется послушать музыку попроще… Но то, что творится в нашей культуре, конечно, является позором для России. Нам нечем гордиться.

– Твое отношение к шансону и попсе я поняла. А как тебе рэп? Сегодня молодежь больше слушает рэп, а не рок…

– Рэп – это тот же шансон. Ты знаешь, о чем они поют? «Я пошел – пошел – туда зашел – купил там наган – теперь у меня есть наган…» То есть ни о чем. А что такое рок, знаешь? Нет такого направления в музыке. Рок – это судьба. А в музыке нет рока, есть рок-н-ролл. Это огромнейший класс, в нем панк-рок занимает очень маленькую долю.

– Говорят, что рок-н-ролл мертв…

– Это просто понты и пустые фразы, когда уже не знают, что сказать.

– Михаил, как ты считаешь, музыканту нужно иметь соответствующее образование?

– Ноты нужны для армии и для больших оркестров, когда много народу и на пальцах им не объяснишь, что и как сыграть. А в группе без этого можно обойтись. Хотя иногда тоже до маразма доходит. Когда вообще все можно в компьютер забить. Я электронную музыку люблю, но диджеи сейчас вообще обнаглели, считают себя музыкантами. На каком основании? Я не понимаю, за что они вообще деньги получают… А я в музыкальную школу не ходил, если ты об этом.

– Как же ты в свое время пришел к решению создать группу? Что тобой руководило? Желание заработать?

– Нет. Просто я фанатик, фанатик рок-н-ролла. В 1990-м году в Питере я познакомился с настоящими панками, металлистами, причем это были действительно культурные люди, у которых была своя фонотека западной музыки. Да, были известные пластинки The Beatles, Led Zeppelin, но нашлось и немало раритетов, записей, которые очень трудно было найти. Вот с тех пор я и ударился в настоящий рок-н-ролл. Такой, как в Англии, Америке, но больше тяготел, конечно, к английскому и американскому панк-року. Я слушал много разной музыки, но это стиль, который сразу узнаешь. Панк-рок.

– А амбиции-то были? Стремились вы с ребятами к тому, что будете собирать стадионы?

– Какой там! Нам было плевать на популярность! Когда мы начинали играть, вообще не думали, что будем популярны и не особо волновались о том, что будет дальше. Более того, я даже не рассчитывал, что доживу до сорока! Самое главное – получать кайф от того, что ты делаешь. А если тебе не кайфово, тогда зачем это все?.. Кроме того, я просто другого ничего не умею. Мы придумали такую текстовую тему, которую до нас никто не использовал. А это очень сложно, написать текст, в который можно вложить целый сценарий и сочинить припев, который будет подхватываться всеми, это не типичный подход русской рок-поэзии.

– И какой бы ты нашел самый короткий термин для музыки, которую вы играете?

– Мы играем все направления панк-рока, но все меняется от альбома к альбому. Вот «Бунт на корабле» – панк-металл, как он есть. Но в центре, конечно, классический панк-рок.

– Какой альбом из репертуара «Короля и Шута» можешь назвать своим любимым?

– «Будь как дома путник» – самый концептуальный.

– Михаил, изменилась ли группа с уходом Князя? (Тоже автор текстов и вокалист группы «Король и Шут» Андрей Князев вышел из состава ради сольных проектов в конце 2011 года. – Прим.авт.)

– Да, публика изменилась. Сейчас нет «Скалы», «Куклы колдуна» и нас это радует.

– Бывает так, что полпесни написано, а дальше творческий процесс никак не идет?

– Такое было как раз при Андрее.

– Как-то вы с братом Алексеем Горшеневым (Алексей – фронтмен рок-группы «Кукрыниксы. – Прим.авт.) заявили о желании сделать совместный проект…

– Дело в том, что мы никак не можем состыковаться. Да и люди мы с ним, по сути, не организованные, много сил уходит на свои команды.

– Между вами нет духа соперничества?

– Нет. Наоборот стараемся обмениваться опытом, подсказываем что-то друг другу. И потом, наши коллективы же все равно очень разные. Аудитория – тоже.

– У меня вопрос по поводу твоего сценического образа. Ты всегда уделяешь внимание прическе, но не наряду. Такое ощущение, что на сцену идешь в том, в чем обычно ходишь…

– Ну так и есть. Я просто стараюсь одеваться во все черное. Мне так нравится. А по поводу прически – перед началом гастрольного тура я обычно стригусь, а к концу вновь зарастаю. Чем длиннее волосы – тем тяжелее ставить шипованный ирокез.

– Михаил, можно полюбопытствовать, сколько у тебя татуировок?

– Пять. Первую я сделал в 20 лет – Джокера. Страшного, ужасного Джокера. Другая – из оформления нашего первого альбома «Будь как дома, путник» – голова дьявола из дерева вырастает. Еще татуировка – Анархия на кресте. Еще тату – семь моих мертвых друзей в виде черепов: Сид Вишез, Курт Кобейн, Элвис Пресли… Ну, их только по прическам можно узнать. Все мои тату имеют смысл. Каждая – отдельная история, придуманная мной. Я все делаю сам – и темы, и эскизы. В 2010 году сделал татуировку «А» на груди в районе сердца, это символ анархо-панков. В 2013 году сделал еще одну татуировку – изображение своей дочери Александры.

– Ты со спортом дружишь?

– Дружу, футбол могу посмотреть. (Смеется). Хотя футбол именно в нашей стране не люблю из-за скинов. Это же натуральные фашисты! А ведь если разобраться, скинхэд – это лысый панк, только довольно агрессивный. Сейчас они себе какую-то идею придумали, на самом же деле они ничего не знают.

– Как ты относишься к внешнему виду своих фанатов?

– Ты знаешь, они так по-разному выглядят! Есть вообще полный мрак: лица красят непонятно чем... Но это в основном в глубинке, в небольших городах.

– И все же, кто ваш слушатель? Для кого вы творите и кому хотите быть понятны?

– Самое драйвовое – это когда смотришь на это со сцены и понимаешь, что перед тобой не только малолетки, но и действительно понимающие люди. Самый любимый слушатель – это человек более взрослый, от двадцати, скажем так.

– Читала, что во время вашего первого выступления в Украине в вас бросали сидениями и освистали…

– Не, это может просто кто-то выбежал на сцену обняться? Чтобы в меня кто-то чем-то бросил на сцене?! Ты себе вообще представляешь такое?! Я помню только одну разборку и то в Питере. Мы уже тогда были культовой командой. И когда я увидел, что в «Наив» и «Тараканов» бросают пустыми пивными банками, был поражен. Казалось, подготовил себя ко всему. И вдруг во время песни мне кто-то мне «fuck» показал. Я прыгнул с высоты в толпу и стал лупасить того чувака. Жалко было, что менты налетели, ну, думаю, спровоцировал драку. Хорошо, хоть концерт не сорвался.

– Михаил, а насколько вообще вам симпатичны большие сборные фестивали?

– Мы к ним очень хорошо относимся. Это же живое общение, встречи с давно знакомыми музыкантами... Кроме того, фестивальные выступления позволяют расслабиться. За тридцать минут не успеваешь ни устать, ни охрипнуть. Влепил – и ушел! Фестивали – это всегда здорово!

– Не коробит, что приходится выступать на одной сцене с людьми, которых вы не уважаете?

– С такими персонажами мы и не выступаем. А если на одной афише с нами указан коллектив, который ближе к шоу-бизнесу... Я не буду плохо отзываться о ребятах, которых «раскручивают», потому что я четко знаю их судьбу. В них вложили деньги, и они должны эти деньги отбить. Это тяжелый труд, пахота. И я к этому отношусь так: не нас с ними ставят, а их ставят рядом с нами. А если мы откажемся выступать с ними на одной сцене, значит, мы не будем нести нашу культуру в массы. Правда, это очень тонкая грань: если ты начнешь светиться во всяких «Голубых огоньках», находясь в одной с ними тусовке, то не избежишь смешения с ними. Для нас важно сохранить принципы. Мы – группа самостоятельная, самодостаточная и непродажная. На корпоративных вечеринках мы не играем, за «заказники» не беремся.

– У меня такой вопрос: вы выходите на сцену трезвыми?

– Послушай, мы хоть и любим повеселиться в традициях, свойственных русскому народу, но перед выходом на сцену никогда не пьем!

– Можно ли жить без мата?

– В песнях можно, а в жизни иногда хочется матюгнуться.

– У тебя есть вредные привычки?

– Есть, их довольно много и порой они ставят под вопрос мое существование.

– Ты веришь в бога?

– Мой бог Один, одноглазый бог воинов, предатель воинов!.. Шучу, конечно! (Смеется). Я атеист. Я верю в то, что когда-нибудь люди перестанут вкладывать деньги в оружие и начнут их вкладывать в науку. Иначе на Земле нам долго не прожить.

– Михаил, я в курсе, что ты женат. А как произошло знакомство с будущей супругой? Она знала, что ты из рок-группы?

– Конечно, знала. Младший брат Ольги, моей жены, увлекался творчеством группы «Король и шут». Он потом рассказывал: бывало, вез ее в машине, ставил наш диск, и Ольга категорически возражала, просила поставить что-нибудь другое. Ей было тогда 20 лет, она девочка из благополучной семьи и уже тогда имела свой бизнес. А познакомились мы в ночном клубе, куда ее вытащили подруги.

– Чем ты покорил ее сердце, как сам думаешь?

– Чувством юмора и приятными манерами. В конце вечера я попросил ее отвезти меня домой, и Ольга не смогла мне отказать. Я влюбился. У нее глаза кошачьи, красивая грудь и красивые ноги. С ней я понял, какой это кайф – быть любимым просто за то, что ты есть. Несмотря на все минусы и приключения, которые остались за твоей спиной.

– У вас свадьба была?

– Да, мы играли ее на огромном теплоходе.

– Почему Ольга не взяла вашу фамилию?

– Мы не заморачивались на эту тему. На ее работе никто не знает, что она моя жена.

– А она не ревнует вас к фанаткам?

– Нет, она спокойно отпускает меня на гастроли. Мы доверяем друг другу. Когда я возвращаюсь с гастролей, потом целый день не выхожу из дома. Я домой прохожу в спальню по стенке и падаю. Жена мне помогает на кровать залезть. Вот это отдых. Все остальное – веселье. Рок-н-ролл – это не работа, концерт – это драйв! Да, мы с Олей немножко разные. И живем в разных мирах. Но любим пошутить друг над другом, любим посмеяться. И, конечно, любим друг друга.