Бытует мнение, что хирурги считают себя особой кастой. Ведь их работа – «резать по живому», а это, согласитесь, может делать далеко не каждый. Кровь, сокращающиеся внутренние органы, специфичный запах… Случайному наблюдателю, попавшему в операционную, не остается ровным счетом ничего, кроме как упасть в обморок. У хирургов на эти «прелести» иммунитет, который мы, обычные обыватели, привыкли объяснять характерным для этой профессии цинизмом.
И в то же время мы прекрасно осознаем, что за «слоновьей» кожей прячется чувство огромной ответственности врача за жизнь и здоровье пациента, потому что операция – это всегда решительно и радикально. Как правило, назад уже пути нет: что сделано – практически не переделать. Поэтому от верности выбора способа лечения и мастерства хирурга зависит окончательный результат и качество послеоперационной жизни человека. Не забудьте и про то, что хирург всегда ограничен временем: жизненно важные для пациента решения принимать ему приходится подчас мгновенно…
Уже почти четыре года в Самаре работает многопрофильный лечебно-диагностический комплекс «Медгард». За это время многим пациентам довелось здесь побывать, в том числе и на операционном столе.
О хирургическом отделении «Медгарда» Doktor63.ru побеседовал с главным хирургом лечебно–диагностического комплекса Евгением Лисиным.
– Евгений Геннадьевич, с чего же все начиналось?
– «Медгард» открылся в январе 2007 года, но лишь в марте была проведена первая небольшая операция. Много времени ушло на подготовку: оснащали операционные (ведь операционная – это целая система хирургических, санитарно-гигиенических и жизнеобеспечивающих технологий), искали специалистов, удовлетворяли требования анестезиологов-реаниматологов, которые, поверьте, у нас очень требовательные. Но мы с пониманием: ведь, как говорится, «лучше перебдить», а лучший друг хирурга, конечно же, анестезиолог. (Улыбается.)
Начали мы с малого, с амбулаторных операций, даже некоторым своим сотрудникам кое-что ненужное удалили, но быстро набрали ход и сегодня отделение хирургии может с полным правом заявить о высокой технологичности и настоящей многопрофильности.
Судите сами: акушерство и оперативная гинекология, урология и андрология, колопроктология, ЛОР-хирургия, хирургия брюшной полости и грудной клетки, травматология и ортопедия, сосудистая хирургия, онкология, маммология, хирургическая косметология и даже стоматологическая хирургия – все это сосредоточено здесь, в трех больших и одной малой операционной. К этому нужно добавить манипуляционные кабинеты отоларингологов, урологов и колопроктологов, отделение эфферентной терапии с аппаратами «искусственная почка» и установкой плазмафереза, отделение реанимации и интенсивной терапии, а также круглосуточный стационар со своими системами жизнеобеспечения. Вот такой сложный комплекс… В общем, теперь мы имеем возможность и умеем делать множество самых различных хирургических вмешательств. Как нам кажется, на весьма и весьма приличном уровне.
– Пациента всегда волнуют три вопроса: эффективным ли будет лечение, насколько будет больно и как скоро он сможет вернуться к нормальной жизни. Как современная хирургия на эти вопросы отвечает?
– Да очень просто отвечает: бурным развитием хирургических технологий и внедрением новых методик.
Возьмем, к примеру, лечение грыж живота. В средние века лекари чаще всего рекомендовали носить специальный бандаж, иногда пытались удалить грыжу и даже вшивали вокруг грыжевого мешка золотую проволоку. Хирургическое лечение сопровождалось очень высокой смертностью. В XX веке грыжи оперировать более-менее научились, но после удаления грыжевого мешка и вправления внутренностей в брюшную полость здоровые ткани приходилось стягивать и сшивать, поэтому было много осложнений и рецидивов. Зато сегодня для лечения грыж мы используем синтетические протезы – специальные полипропиленовые сетки. Упрощенно принцип такой: грыжа удаляется, а на ее место приживляется имплантат, который начинает прорастать живыми тканями. Через полгода отличить имплантат от собственного тела практически невозможно. Такая операция значительно уменьшает болевой синдром и пребывание пациента на койке стационара. День-два, и можно выписываться. А ведь раньше лежать приходилось не меньше недели. Рецидивов практически не бывает. По сути, в хирургии грыж произошла революция.
Другой пример – эндоскопическая хирургия. Сегодня множество распространенных заболеваний можно лечить, используя для введения специальных хирургических инструментов либо естественные пути, либо небольшие проколы.
Одной из разновидностей эндохирургии является лапароскопия: проколы делаются в брюшной стенке. Кроме хирургических манипуляторов через такой же прокол вводится мини-видеокамера, которая передает увеличенное изображение пораженного органа на специальный монитор. Хирург прекрасно видит объект и контролирует все свои действия.
Так можно удалить воспаленный аппендикс или желчный пузырь с камнями, так рассекаются спайки, удаляются миомы матки. Врачи научились делать подобные операции на желудке, органах малого таза, печени, кишечнике, почках, простате и других органах. И с каждым днем перечень возможностей растет. Возьмем, к примеру, операции на ободочной кишке. Раньше добраться в эту зону можно было только через большой разрез. Теперь наши колопроктологи делают такие операции лапароскопически.
Наружные и внутренние ткани больного практически не травмируются, кровопотеря почти отсутствует, значительно уменьшается вероятность образования послеоперационных спаек или грыж. Да и вообще, риск каких-либо других осложнений минимален. После операции пациенту практически не требуется перевязок, обезболивания и интенсивной терапии, а «расхаживать» его начинают в тот же день. Немаловажен и косметический эффект – послеоперационных рубцов не бывает.
– «Аппендицит» звучит достаточно банально, хоть и говорят про эту болезнь, что она одновременно и самая простая, и самая сложная. А вот что делать, к примеру, с грыжей межпозвонковых дисков или с раком простаты?
– Ну, зачем же так пугать читателей? Их и так каждый день кто-нибудь чем-нибудь пугает. К несчастью, и с такими заболеваниями мы сталкиваемся, но, к счастью, умеем с ними бороться. Начнем с чисто «мужских» проблем.
Несколько лет назад из Тольятти в Самару переехал и пришел к нам работать великолепный уролог Анатолий Борисович Тимофеев. Про таких в народе говорят – золотые руки, а коллеги по цеху признают высочайший профессионализм.
Самое простое, что умеет делать этот доктор – через мочевой канал и уретру исключительно аккуратно удалять аденому предстательной железы или добираться до камней почек, чтобы раздробить их ударной волной (контактная литотрипсия – так называется эта технология). А вот высший пилотаж – это, к примеру, заместительная кишечная пластика мочевого пузыря, пересадка поврежденного мочеточника или радикальная простатэктомия с удалением всего лимфоколлектора.
Последняя операция проводится как раз при раке простаты. К счастью, это заболевание встречается в России гораздо реже, чем на Западе. К несчастью, обусловлено это лишь тем, что мужики просто не успевают «добраться» до этой болезни, помирают рано по другим причинам.
Если говорить о женском здоровье, то прежде всего можно вспомнить реконструктивно-пластические операции при пролапсе (опущении) органов малого таза. Их с блеском проводит Альбина Станиславовна Анисимова, наш главный гинеколог. Можно вспомнить весьма распространенную гистерорезектоскопию, которой наш врач Олег Гариевич Асиновский обучил всех гинекологов клиники «Медгард» в Ульяновске. Нужно вспомнить и о технологии влагалищного доступа для лечения патологий матки, и про методики рассечения спаек для лечения бесплодия, и про туботомию при внематочной беременности (лечение с сохранением маточной трубы)...
Что касается опорно-двигательного аппарата, то и здесь медицина сумела добиться больших успехов. Конечно же, многие заболевания позвоночника и суставов можно и нужно начинать лечить нехирургическим путем. Специальные ортопедические средства, медикаментозная терапия, комплексы лечебной физкультуры и физиотерапевтического лечения могут быть очень эффективны, часто помогают остановить прогрессирование заболевания и значительно улучшить состояние больного.
Тем не менее, в ряде случаев, необходимо и хирургическое вмешательство. Вряд ли мануальная терапия избавит страдающего от грыжи межпозвоночного диска, особенно если эта грыжа начала ущемлять корешок спинномозгового нерва. Необходимо грыжу удалять. Раньше это делалось традиционно: через разрез целиком удалялся диск, позвонки срастались, но, к сожалению, при этом позвоночный столб терял в этом месте гибкость, и возрастала нагрузка на соседние отделы позвоночника, что могло привести к другим проблемам.
Сейчас такую операцию можно сделать эндоскопически. Через проколы в спине с помощью тончайших троакаров удаляется только грыжа. После операций, выполненных по классической методике, в больнице лежат минимум две недели, а процесс восстановления длится много месяцев и иногда даже лет. А вот после эндоскопического вмешательства пациент проводит в стационаре всего несколько суток, к полноценной жизни возвращается уже через пару недель. Такие операции делает профессор Владимир Семенович Попов, прекрасный нейрохирург, Заслуженный врач России.
– Хорошо. Ну а, допустим, привезла скорая пациентку с острым холециститом, начали делать операцию, а там еще и киста яичника. Как действуете в таких случаях?
– Нам в «Медгарде» гораздо проще, чем в других больницах: всё и все под рукой. Нередки случаи, когда в операционной вместе или по очереди работают абдоминальные хирурги, гинекологи, урологи. Именно в этом смысл многопрофильности нашего лечебно-диагностического комплекса в целом и хирургического отделения в частности. Пациент, безусловно, только выигрывает: «за один присест» лечатся все недуги сразу, применяется один наркоз, всего раз придется полежать в стационаре, чтобы восстановиться. Такие операции называются симультанными или сочетанными. По данным ВОЗ, сочетанная хирургическая патология имеется у 20-30% пациентов хирургического профиля.
И у нас это весьма распространенная практика. Конечно, и в экстренных случаях выявляется нечто неожиданное, но, как правило, делаются такие операции в плановом порядке, то есть пациент заранее знает и готовится именно к этому. Кстати, у нас бывало, что и пять разных болезней в ходе одного вмешательства приходилось лечить.
– А бывают случаи, когда традиционная хирургия дает лучшие результаты, чем инновационные методики?
– Да сколько угодно. Есть определенный порог, за который эндоскопическая хирургия не должна переступать. Возьмем, к примеру, радикальную простатэктомию, нефрэктомию, резекцию желудка или что другое. Как правило, это полостные операции.
К тому же лапароскопические методики показаны не каждому пациенту, ведь при них брюшная полость наддувается углекислым газом, чтобы улучшить обзор внутренних органов. А это некоторым людям, например, имеющим заболевания сердечно–сосудистой или дыхательной системы, противопоказано. Даже аппендикс удаляется лапароскопически лишь в первые сутки после появления симптомов, а вот если упустить момент, то возрастает вероятность прободения кишечника и перитонита, так что ни один врач не будет рисковать.
Однако нужно отметить, что и традиционные хирургические технологии тоже быстро совершенствуются в пользу снижения травматизации. Есть, к примеру, такая методика под названием «мини-доступ». Операция проводится через небольшой разрез, всего 3-4 сантиметра, при этом применяется специальная система ранорасширителей и зеркал, позволяющих хирургу визуально контролировать ход операции и работать на глубине от 5 до 20 см.
Можно вспомнить и радиоволновую хирургию, и системы «заваривания» сосудов LigaSure, и лазерные скальпели-коагуляторы, и совершенствующийся с каждым днем хирургический инструментарий, и многое-многое другое… Повторяю, очень и очень быстро меняется техника выполнения операций, для того чтобы уменьшить послеоперационные страдания пациента.
– Что-то вы, Евгений Геннадьевич, все про болезни «ниже пояса» говорите. А если повыше забраться?
– Давайте заберемся. Куда прикажете? Ну, раз не приказываете, то для начала забираемся в нос. (Улыбается.)
Вы знаете, что гайморит можно вылечить без прокола гайморовой пазухи? Вот знайте. Это делается во всех цивилизованных странах и у нас тоже.
Вы знаете, что при хроническом тонзиллите не нужно удалять миндалины, поскольку последние выполняют защитную функцию, и без них будут чаще возникать фарингиты, ларингиты и бронхиты, а у подростков нарушается половое созревание? Бороться же с тонзиллитом лучше всего с помощью лазерной хирургии, разрушая лучом специального лазера поврежденные ткани внутри капсулы миндалины. Функция миндалины после такой обработки сохраняется, а патологическая стимуляция исчезает.
Вы знаете, что храп – небезобидное акустическое явление, а его «производитель» может умереть во сне? Поэтому наши ЛОРы воюют с храпом, не покладая рук…
У нас прекрасное оборудование для лечения любых заболеваний уха, горла и носа. И еще у нас замечательные отоларингологи: профессор Наталья Валерьевна Тарасова, кандидаты наук Маргарита Вячеславовна Мокеева и Марина Игоревна Седых. Оперативное лечение искривленных носовых перегородок, удаление полипов, операции по восстановлению слуха и многое другое – все это они умеют и делают.
А теперь о глазах. Ирина Петровна Шахматова, врач одного из ведущих офтальмологических медучреждений страны Чебоксарского МНТК «Микрохирургия глаза» им. С. Федорова, ежемесячно ведет прием пациентов в ульяновском «Медгарде». Надо сказать, что у нас в отделениях офтальмологии в Самаре и Ульяновске установлено идентичное диагностическое оборудование. Так вот, Ирина Петровна неоднократно отмечала, что оно ничуть не хуже, чем в Чебоксарах. Приятно.
Что касается хирургической офтальмологии, то уже почти два года мы с успехом исправляем детское косоглазие. Этим занимается офтальмолог-хирург Галина Петровна Косоплеткина. В наших ближайших планах хирургическое лечение катаракты, ну а дальше посмотрим.
Когда говорят о хирургической стоматологии, многие представляют себе стоматолога с щипцами для удаления зубов. А вот врачей, которые устанавливают импланты, люди представляют себе слабо. Скажу вам: ничего в них особенного нет. Они – обычные хирурги, а имплантация зубов делается в обычной операционной, поскольку лишь в стерильных условиях риск отторжения импланта сводится к минимуму. Если вам интересно, Александр Иванович Дубасов, завотделением стоматологии «Медгарда», расскажет подробнее. Я в зубах ничего не понимаю :).
– Иногда приходится слышать о том, что с достижениями технического прогресса уменьшается ценность рук хирурга, и в ближайшее время техника полностью заменит врача...
– Техника не заменяет, а помогает. Не надо забывать, что приборами и различными аппаратами управляет хирург, и решения принимает он же. Да, робототехника сегодня все шире используется в хирургии, она более точна, но руки хирурга все равно незаменимы.
Вот вам еще пример – наш замечательный травматолог-ортопед Воробьев. Никакой робот не сможет вернуть человеку способность ходить без костылей после перенесенного полиомиелита, а Георгий Геннадьевич делает операцию сразу на трех суставах, пересаживает мышцы и сухожилия, восстанавливая механику двигательного аппарата – и результат отличный, потому что этот специалист знает свое дело. При этом никакой особой техники и не требуется, применяется лишь традиционный инструментарий хирурга-ортопеда.
Кстати, благодаря Георгию Геннадьевичу удалось возродить незаслуженно забытые было технологии, которые в течение десятилетий аккумулировались, рождались и оттачивались в одной из лучших ортопедических школ страны – на кафедре ортопедии и травматологии Самарского государственного медицинского университета.
– Часто ли приходится сталкиваться с предубеждениями или слухами по поводу именно хирургического лечения той или иной болезни?
– Конечно, такие случаи нередки. Приходит пациент с вросшим ногтем, просит сделать операцию лазером. Говорю, что в данном случае лучше иссечь вросшую часть ногтя и ногтевую матрицу обычным способом. Да, можно вылечить вросший ноготь лазером, и мы это в определенных ситуациях делаем. Но известно, что заживление при этом проходит дольше, болезненнее, имеет место отек тканей – ожог ведь. Пациент мне говорит, а мы сходим к бабушке… Вот так и мирно сосуществуют в нашем сознании «бабушки» и «лазеры» :).
И еще о лазерах: приходит пациент и просит с помощью лазера удалить ему камни в желчном пузыре. Услышал в какой-то рекламе. Видимо, не очень внимательно слушал, или не все понял, или перепутал что-то…
Анекдотичных случаев порядочно. Почти все они связаны с недостаточной медицинской компетенцией пациента, что, конечно же, ему простительно. Поэтому с нетерпением ожидаем поступления заявок на удаление бородавок с помощью нанороботов :). Возможно, такие технологии и станут доступными в скором времени, но, поверьте, пока в этом нет никакой необходимости.
– То есть вам и вашим коллегам приходится «подрабатывать» психологами?
– Каждый врач должен быть психологом. Хотя это не совсем правильное определение. Более простое, но более точное такое: с человеком нужно по-человечески. Пациент хочет, чтобы его внимательно выслушали, поняли, посочувствовали, пожалели бедолагу, объяснили суть, рассмотрели вместе с ним варианты и способы обследования и лечения, указав их достоинства и недостатки, дали дельные советы, обнадежили, развенчали страхи, настроили позитивно и т. п. В диалоге врача и пациента, в диалоге на равных, в диалоге с взаимным уважением и искренним желанием помочь друг другу рождается доверие и уверенность. Это очень важно. Когда это делается, эффективность лечения гораздо выше. Проверено, как говорится, на людях. Часто меня спрашивают: «Почему с нами в других больницах так не разговаривали?» Я не знаю.
– Евгений Геннадьевич, прошу вас несколько напутственных слов читателям.
– О’кей. Не бойтесь хирургов, поверьте, они такие же люди, несмотря на то, что «по-черному» шутят и пользуются замудренными, никому, кроме них, непонятными словами :).
Не запускайте свои болячки. Избавляться от них лучше сразу, потом будет сложнее.
Не болейте вообще, а для этого правильно питайтесь, ведите активный образ жизни, не смотрите телевизор и любите друг друга!
