Некоторые итоги культурного года

Провожая 2011-й, мы писали про архитектурное наследие, «Культурный альянс», перестановку кадров, съемки «Жизни и судьбы» и литературный ренессанс. В 2012-м году вспомнили о Музее модерна, Александре Амелине, «Течениях» и скульптурном буме.

АКЦЕНТЫ

Чудеса кооперации

Пожалуй, в 2012 году мы увидели как никогда много проектов, реализованных благодаря сотрудничеству между самыми разными организациями - как областными, так и из других регионов. Выставка «Течения» объединила музей им. Алабина и самарский и тольяттинский художественные музеи. Самарский художественный музей не только, как в предыдущие годы, привозил крупные выставки из столичных музеев, но и организовал выставку «Христианские истины», объединившую экспонаты, предоставленные пятью структурами. Самарский литературный музей осуществил целый ряд проектов, объединивших местных художников, литераторов, музыкантов, актеров и драматургов: «Ночь в музее», семинар «Антропология поэтического опыта» (на грант фонда Владимира Потанина), цикл читок современной драматургии, который должен стать подготовкой к проведению драматургического фестиваля «Левановка». Стоит сказать также о большой группе самарских современных художников, основавших в 2012-м году студию Mono и весь год работавших над загадочным проектом Insomnia, итогом которого должно стать появление некоего виртуального мира, который периодически выплескивается в реальность в виде акций, перформансов и т.д. Все это звучит, конечно, несколько непонятно, но авторы проекта не спешат развеять туман.

Музей модерна: наконец-то

После пяти лет реставрации в конце года, наконец, принял посетителей особняк Курлиной, где должен разместиться Музей модерна. Проект музея обсуждался долго, в обсуждениях в разное время принимали участие «приглашенные звезды», такие как театральные художники Александр Васильев и Павел Каплевич. В итоге концепция музея эволюционировала от добротной краеведческой экспозиции о быте богатых и модных самарцев начала ХХ века к... честно говоря, полной ясности, к чему она эволюционировала, нет. По крайней мере, Михаил Савченко, назначенный заведующим музеем, не раз заявлял о желании показывать в Самаре скорее мировой модерн, чем местную «культуру повседневности». Как бы то ни было, первая выставка музея собрала работы художников знаменитейшего объединения Серебряного века «Мир искусства». Бакст, Врубель, Бенуа, Серебрякова... Выставлены, конечно, не те работы, которые прославили художественное объединение, а эскизы театральных декораций и костюмов, но и на них стоит посмотреть.

Скульптурный бум

Перед гостями Самары, прибывающими на поезде, теперь снимает шляпу Юрий Деточкин, на Волгу можно любоваться в компании с красноармейцем Суховым, а в Пушкинском сквере посидеть на лавочке с чеховского вида дамой - с зонтиком в одной руке и теннисной ракеткой царских времен в другой. Не подумайте, это не костюмированное представление, устроенное местными массовиками-затейниками, - это новые скульптурные композиции, установленные в Самаре в ушедшем году.

Список неполный. Еще была композиция «Спас» в парке Гагарина на месте памятного знака жертвам репрессий и скульптуры газелей у торгового центра «Фрегат». Их тоже установили... вернее, переустановили. Земельный участок под ними попал в частные руки, а новый хозяин поставил условие: либо платите столько-то, либо убирайте своих парнокопытных отсюда. Не уберете - сами сделаем. И убрали, что вызвало невероятный общественный резонанс. В результате собственников уговорили переуступить права аренды владельцам газелей, и скульптуры вернулись на свое место. В этой истории логика присутствует далеко не во всех действиях, но главное, что газели уцелели...

В наступившем 2013-м году «оскульптуривание» Самары продолжится. Обсуждаются скульптуры Стеньки Разина и княжны, маленького токаря, Буратино (лишь бы хоть его не из бронзы), Аксаковых и даже князя Засекина, но это уже совсем другая история...

Архитектура: что унаследовали

Уходящий год начался с печальных известий: под угрозой оказалась судьба одного из лучших архитектурных ансамблей сталинской эпохи - санатория «Красная Глинка». Сейчас можно уже с некоторой долей уверенности заявить, что скоро комплекса может не стать. Осенью, несмотря на возмущения архитекторов и общественности, его лишили статуса объекта культурного наследия. Зато формально памятниками остались деревянные дома на Красноармейской, на месте которых планируется строительство гостиницы Hilton. Исключить их не удалось, но, как часто бывает в таких случаях, они начали гореть один за другим. Видимо, бомжи, кто еще может обойтись так с дореволюционными образцами деревянного зодчества? А для того, чтобы изменить облик областной библиотеки, вовсе не понадобилось никаких телодвижений - работа советского модерниста Андрея Гозака, увы, не памятник.

Есть и хорошие новости - проведены противоаварийные работы на фасаде дома Гринберга на Молодогвардейской, 98, так что балкон в ближайшие несколько лет точно не свалится никому на голову, а во дворе Самарской гордумы не появится 7-8-этажный монстр - охранная зона особняка Клодта не позволяет построить такое высокое здание. Виталий Стадников, став главным архитектором, начал осуществлять на практике проект поквартальной реновации исторического центра и разрабатывать охранные зоны памятников, находящихся в муниципальной собственности. Если повезет, скоро станет объектом культурного наследия регионального значения и знаменитая фабрика-кухня. Главное же событие в архитектуре Самары - завершение ремонта особняка Курлиной. Многолетняя эпопея с этим шедевром модерна окончена. Кто на новенького...

В новый год мы уходим, по-прежнему надеясь, что в Самаре появится четкая градостроительная политика без точечной застройки, уничтожения культурного наследия и с уважением к городскому пространству.

«Течения»: анализируй это

«Течения. Самарский авангард 1960-2012» - выставочный проект года, достойный того, чтобы снять виртуальную редакционную шляпу: команда экспертов под руководством Михаила Савченко и Ильи Сульдина построила в фойе музея им. Алабина без пяти минут музей самарского современного искусства, от 1960-х до наших дней. Выставку делали почти так же, как Толстой писал «Войну и мир»: хотели показать самарский contemporary art, а дошли до полувековой истории развития местного андеграунда, да чего там андеграунда - почти всего местного арта. При этом рабочая группа не ограничилась хронологией, попытавшись найти истоки сегодняшнего искусства в недавнем прошлом. Все «течение» поделили на два рукава: аналитическое и экспрессионистское. Выделили три эпохи, выбрали у каждого автора по одной-две показательные работы. Конечно, были свои вопросы, как ко всякой концепции, было сомнительное в части искусства 2000-х. Но это не отменяет уникального масштаба проекта.

Толстая красная линия

Примером того, как не надо осуществлять здравые, на первый взгляд, идеи, стал проект «Красная линия». Прочертить кривую красную полоску через весь центр города, связав между собой достопримечательности, несложно, а вот продумать цветовое решение, учесть особенности городской среды и окружающей эту самую линию архитектуры - ох как непросто. Авторы проекта даже не пытались этого сделать. В результате красная линия прошла по разбитому асфальту, колодезным люкам, брусчатке... А затем по авторам и исполнителям хорошенько прошлись в Интернете (они, впрочем, тоже в долгу не остались). Мэр Самары прислушался к мнению общественности и приостановил проект.

Граффити: третья беда Самары?

О дураках и дорогах у нас не говорит только ленивый. В ушедшем году появилась еще одна обсуждаемая беда - граффити. Бороться с ней пытались по-всякому. Замазывали надписи, ловили граффитчиков, повышали штрафы, выделяли неуемным художникам площадки для того, чтобы те выпустили пар (простите, краску из баллончика). Вначале что-то даже получалось: вычислили «Уби», провели воспитательную беседу, оштрафовали по КоАПу. Почистили не одну стену. Даже отдали под граффити на футбольную тему подпорную стену на 4-й очереди набережной (правда, в отношении к этой идее мнения разделились). Определенные результаты борьбы с вандализмом на улицах, вероятно, есть, но количество исписанных тэгами стен, на первый взгляд, не уменьшилось. Вероятно, в Самаре эта проблема не решается за год, а раз так, будем ждать вести с полей...

ПЕРСОНЫ

Ольга Рыбакова: третий губернатор

Оказывается в итогах не первого года как самый непотопляемый министр в областном правительстве. Министр культуры заняла свой пост при губернаторе Титове в 2004-м, продержалась при Артякове и осталась при третьем губернаторе. При этом репутация у Ольги Васильевны остается противоречивой: отношение к ней варьируется от чистого восторга до жесткой критики («есть люди, которые активно выступают за нее, в том числе работающие в сфере культуры, а есть люди, которые против нее», как выразился губернатор Николай Меркушкин). То защищали, то критиковали ее и перед июньским переназначением. Культурная оппозиция даже чуть было не выступила с собственными предложениями, но запуталась в кандидатурах.

Виталий Стадников: романтик от архитектуры

Он ездит на работу на велосипеде, носит цветные полосатые носки и ничуть не меняется, несмотря на занимаемую должность. Весной главным архитектором Самары стал Виталий Стадников. Назначение было в том числе и имиджевое - один из главных защитников культурного наследия стал чиновником. Он знает, как спасти старую Самару. Знания эти он пытается применить на практике, насколько позволяет бюрократическая система. И пускай результаты не всегда очевидны, пусть не удалось спасти модернистский облик Самарской областной библиотеки и санаторий «Красная Глинка», а фабрика-кухня все еще под угрозой, но все равно остается надежда, что когда-нибудь здесь будет город-сад.

Людмила Кузнецова: уйти, нельзя остаться

Она была бессменным директором с момента объединения краеведческого музея и музея Ленина в музей им. Алабина в 1993 году. Последние пять лет шли разговоры, что Людмилу Кузнецову могут снять с должности. И она ушла, но не по чьему-то указу, а сама, потому что нельзя быть директором вечно - нужно найти в себе силы передать все преемнику. Поступок мудрый и достойный - поступок года. Но уход с должности не означает уход из музея. Людмила Кузнецова будет заниматься муниципальными музеями, которым как никому другому нужны совет и помощь.

Сердце Александра Амелина

Деньги на операцию ему собирали всем миром. И хотя прогнозы были неутешительны, еще долго невозможно было поверить, что в разгар лета не стало Александра Амелина. Вроде бы все чуть-чуть успокоилось, вроде бы готовили к операции... Самара осталась без одного из лучших своих актеров, без артиста, бесконечно любимого публикой. В ноябре, на следующий день после пятидесятилетия, до которого он так и не дожил, отметили горький юбилей. Юбилей памяти артиста...

Вячеслав Гвоздков: худрук-директор

В уходящем году не раз оказывался в центре внимания. Сначала поползли слухи, что министерство культуры может не продлить худруку Самарского театра драмы контракт. Однако договор с Гвоздковым подписали еще на год, как со всеми руководителями пенсионного возраста. Позже оказалось, что театру спустили новый устав, в котором вводится должность гендиректора. Общественность стала предполагать грядущее снятие Гвоздкова или, как мягкий вариант - арт-подготовку к предстоящей театру реконструкции. Столько защитников у Гвоздкова не было, наверное, никогда: «спасайте репертуарный театр!» кричали даже те, кто никогда не числился в благожелателях худрука. Сыграл свою роль и контекст: одновременно разворачивалась история со сменой руководства в тольяттинском театре «Колесо». Позже, правда, оказалось, что Гвоздкову чуть ли не предложили самому выбрать, на какой из двух должностей остаться. Разрешения ситуации ждем в следующем году.

Наталья Дроздова: уйти нельзя остаться

Как минимум месяц из двенадцати культурная общественность была озабочена тем, куда катится тольяттинское «Колесо». В начале ноября мэрия не продлила договор с Натальей Дроздовой, директором театра и вдовой его основателя Глеба Дроздова, мотивируя свой шаг претензиями по административно-хозяйственной части. После небольшой паузы был назначен новый директор - Янина Незванкина, года два проработавшая в «Колесе» в должности замдиректора. Разгорелся скандал, часть коллектива встала на защиту Дроздовой, пробывшей директором всего год. Дроздова всех запутала, то соглашаясь, то отказываясь остаться худруком. Было много высоких речей о творческом лидере, которого в «Колесе» не было уже несколько лет. Оппозиция гадала о мотивах мэрии. Позже на пленарном заседании губдумы министр культуры Ольга Рыбакова прямо сказала, что перестановки связаны с грядущей реконструкцией театра, для которой » на пост директора нужен человек, который сможет компетентно решать финансовые вопросы» (деньги на реконструкции выделяет область). Так или иначе, обе «истории с театрами» показали, что в сознании культурной общественности понятие «директорский театр» звучит резко негативно и ассоциируется исключительно с финасовыми интересами, о каких бы персоналиях и доводах ни шла речь.

Павел Каплевич: от премьеры до музея

Харизматичный театральный художник, продюсер и дизайнер Павел Каплевич поспособствовал приглашению Нины Чусовой на постановку «Бориса Годунова», которую сам же оформлял. Героев и сцену Каплевич одел в пышные исторические костюмы, эдакий боярский гламур. Рассмотреть из зала тонкости «пророщенной» ткани, ноу-хау художника, не представлялось возможным. А вот видеопроекции были правда хороши. Одновременно Каплевич принял участие в разработке концепции Музея модерна, в какой-то момент даже был руководителем рабочей группы, участвовал в презентации концепции музея, на которой наряжал самарских чиновных дам в «пророщенные» костюмы из «Бориса Годунова». После куда-то пропал.

Александр Васильев: см. выше

Самарский парижанин, историк моды и театральный художник, благодаря телевидению известный теперь всей стране, провел очередные Поволжские сезоны и восстановил декорации Александра Бенуа к балету «Павильон Армиды». Реконструированный в оригинальном художественном оформлении 1909 года, балет выглядел аутентично не только по оформлению и стал театральным событием года. Васильев также принял участие в разработке концепции Музея модерна, провел экскурсию для журналистов и сотрудников музея в только что открывшемся для посторонних особняке и нашел в антикварном магазине люстру для одного из залов.

Нина Чусова: музыка нас связала

Когда-то актриса нашей Драмы, теперь московский режиссер, Нина Чусова впервые добралась до Самары в новом качестве. И решила «взять» город музыкальными спектаклями, на которых в последние годы поднаторела. Сенсаций не случилось, получились вполне добротные спектакли, что чусовский дебют в оперном жанре с «Борисом Годуновым», что новая версия оперетты Дунаевского «Опять цветет акация...» в «СамАрте». И только.

Дмитрий Коган: человек и фестиваль

Худрук Самарской филармонии в 2012-м году запомнился не только тем, что стал доверенным лицом президента. Благодаря Дмитрию Когану пять скрипок старых мастеров услышали не только в Комсомольске-на-Амуре, Южно-Сахалинске, Владивостоке и Екатеринбурге, но и в Самаре. Благодаря ему же фестиваль «Дни высокой музыки» теперь прописался не только на Дальнем Востоке и в Челябинске, но и в нашей филармонии, а камерный оркестр Volga Philarmonic открывал в 2012-м году «Кремль музыкальный» в Москве. И еще в Самаре открылся Волжский фестиваль духовной музыки, тоже благодаря Когану. Остается надеяться, что кроме «Страстей по Матфею» митрополита Илариона (Алфеева), которыми он открылся, мы услышим и одноименную ораторию Баха.

Василий Тонковидов: соответствовать Баху

Увлекшись тем, как Сергей Урсуляк снимает в Самаре сцены фильма «Жизнь и судьба», город чуть было не прозевал еще одного культурного героя: завмуз «СамАрта» Василий Тонковидов оказался композитором фильма. Когда экранизация Гроссмана, наконец, вышла на экраны, Тонковидов смог рассказать, как ему повезло попасть в такую опытную кинокоманду и как непросто по 20 часов в сутки пытаться соответствовать Баху.

Роза Хайруллина: Золотая Орда и «Маска»

Нет, вы сколько угодно говорите, что родилась она не в Самаре, начинала работать тоже не здесь и теперь почти не приезжает - Розу Хайруллину так и будут у нас считать «своей», и еще не скоро перестанут жалеть, что играет актриса теперь в «Табакерке», а не в «СамАрте». А поводов жалеть наш театральный город и радоваться за Розу в 2012-м году было более чем: и в июне, когда Розе достался «Серебряный Георгий» Московского кинофестиваля за лучшую женскую роль, и в октябре, когда вышла «Орда» и награжденную работу Розы можно было видеть на всех экранах страны, и в ноябре, когда ее имя оказалось в списках номинантов на «Золотую Маску»-2013.

Михаил Анищенко: шелехметский Веничка

«Не прогляди этого поэта, Самара. И ты не прогляди, Россия. Мы же тебя называем Россией-матушкой. Так будь матерью своим поэтам», - писал про Михаила Анищенко Евгений Евтушенко. Последние годы он жил в Шелехмети, наедине с миром своих поэтических образов, вдалеке от городской суеты. В ноябре, на 63-м году жизни, «самарского Венички» не стало.

Юрий Филиппов: художник-жизнелюб

Старейшего художника Самары не стало на 86-м году жизни. До юбилейной выставки в «Виктории» (к 85-летию со дня рождения и 60-летию творческой деятельности) Юрий Филиппов не дожил всего месяц. Выставили в основном пейзажи - по ним, солнечным, светлым, жизнерадостным, в основном и знали Филиппова-художника. Хотя для местного искусства он - может быть даже, прежде всего - много значил и как преподаватель.

_{Aвторы: Ксения Аитова, Армен Арутюнов, Андрей Рымарь}