Павел Столяренко, заведующий учебной частью кафедры челюстно-лицевой хирургии и стоматологии СамГМУ, доцент: «Есть среди наших студентов действительно талантливые, способные люди, из которых получатся настоящие специалисты»

Визит к врачу-стоматологу ассоциируется у большинства населения с болью, которую придется терпеть во время лечения. Так повелось еще с советских времен. Однако современные средства делают процедуру лечения зубов или операции в челюстно-лицевой области безболезненными.

О том, как изменилась анестезиология за последние 20 лет, какие изобретения в этой области принадлежат самарским врачам и что думают преподаватели медицинских вузов про современных студентов Doctor63 рассказал заведующий учебной частью кафедры челюстно-лицевой хирургии и стоматологии Самарского государственного медицинского университета, доцент, кандидат медицинских наук, победитель первого Всероссийского профессионального конкурса «Обезболивание и неотложная помощь в стоматологии», руководитель Приволжского центра Европейской (EFAAD) и Всемирной (IFDAS) Федерации развития обезболивания в стоматологии Павел Столяренко.

– Павел Юрьевич, вы заведуете учебной частью кафедры челюстно-лицевой хирургии и стоматологии и ответственный за науку. Какие научные разработки ведутся на этой кафедре?

– Основные направления научных исследований нашей кафедры – это травматология челюстно-лицевой области, разработка новых биотехнологий (клеточные технологии, биокерамика со сквозной пористостью, навигационная хирургия, использование нанобиокомпозитов в костно-пластической хирургии). Около одной трети всех патентов, полученных Самарским государственным медицинским университетом, принадлежит сотрудникам кафедры челюстно-лицевой хирургии и стоматологии. Эти патенты подтверждают, что наши ученые действительно изобрели и предложили оригинальные методы лечения и диагностики.

Однако довести результаты исследований до внедрения в ежедневную медицинскую практику довольно сложно. Заведующий нашей кафедрой, профессор Иван Михайлович Байриков добился запуска в серийное производство зубных имплантатов, которые он разработал. То есть уже это не просто рациональное предложение или теоретические выкладки, а очень серьезная разработка, которая применяется на практике. Активно ведется внедрение научных достижений и по другим направлениям. Ученым нашей кафедры принадлежат так же разработки в области имплантации нетканых материалов из титана, которые применяются для устранения дефектов и деформаций в челюстно-лицевой области. Все эти изобретения сначала прошли экспериментальное обоснование в нашем НИИ «Институт экспериментальной медицины и биотехнологий», руководимом профессором Ларисой Теодоровной Воловой, а потом стали внедряться в клиническую практику.

Родился в городе Куйбышеве в 1949 году. В 1972 году окончил Куйбышевский медицинский институт по специальности «стоматология». Анестезиологией занимается 41 год. Автор 220 научных работ (в том числе 11 монографий, семи учебных пособий, двух авторских свидетельств и одного руководства по вопросам обезболивания и неотложной помощи в челюстно-лицевой хирургии и стоматологии).

– А что входит в сферу лично ваших научных интересов?

– Я занимаюсь вопросами развития обезболивания и историей обезболивания. Недавно вышла моя книга, где собрана вся история обезболивания в мире с древних времен до наших дней.

– То есть ваши изобретения касаются анестезиологии?

– Да. Это метод продленной проводниковой блокады. Суть его заключается в том, что в область выхода тройничного нерва из полости черепа внеротовым доступом вводится тонкий катетер, через который доставляется местный анестетик во время операции и несколько дней после нее.

Это уменьшает расход наркотических препаратов, которые угнетают дыхание и защитные рефлексы после наркоза, способствует профилактике бронхолегочных осложнений после сложных операций. Сейчас под руководством одного из наших бывших учеников выполняется диссертационное исследование в Республике Таджикистан. Там довольно серьезная проблема у онкологических больных с получением наркотических препаратов для обезболивания. К сожалению, есть такие пациенты, которые не операбельны, и они испытывают затруднения с получением необходимых лекарств. И вот этот метод используется для обезболивания этих неоперабельных больных вместо морфина и промедола. В нашей стране метод продленной проводниковой блокады применяется более 25 лет. Кроме того, разработаны способы выявления скрытой дыхательной недостаточности и диагностики аспирационного синдрома.

– Не секрет, что в области фармацевтики сейчас идет активная борьба между производителями оригинальных лекарственных препаратов и дженериков. Вы в этом споре на чьей стороне?

– Я за оригинальные препараты. Серьезных клинических испытаний на дженериках сейчас не производят, поскольку это очень дорого. Если начать это делать, то выпускать дженерик (копию) станет просто невыгодно. Фирмы, которые производят дженерики, ссылаются на все клинические свойства оригинального препарата, но бездоказательно. Поэтому я глубоко убежден, что для местной анестезии лучше использовать оригинальные лекарства. Сейчас мы имеем такую возможность.

Блиц-опрос:
– Кем вы мечтали быть в детстве?
– Футболистом.
– Вы сова или жаворонок?
– Жаворонок.
– Ваш кумир в медицине?
– Николай Иванович Пирогов.
– Москва или Самара?
– Самара.

– Местная анестезия убирает боль, а как быть с чувством страха пациента перед операцией?

– Да, каким бы хорошим ни был местный анестетик, он не снимает элемент волнения. Поэтому у нас сейчас очень активно идут операции именно под сочетанной анестезией. То есть мы сочетаем хорошую местную анестезию артикаиновыми препаратами, а психоэмоциональное напряжение и «эффект присутствия» устраняем за счет того, что во время операции в безопасных дозировках вводим препараты, снимающие страх и увеличивающие эффективность анестезии. Конечно, все это делается при участии анестезиолога с учетом данных постоянного наблюдения во время операции, полученных специальными аппаратами: пульс, кровяное давление, содержание кислорода в крови и др.

К нам приходит много пациентов, которые жалуются на непереносимость местной анестезии и просят делать операции под наркозом. С каждым конкретным случаем мы разбираемся индивидуально. Часто под маской непереносимости проходят просто обычные психогенные реакции. Человек теряет сознание, падает в обморок именно от страха, а не из-за воздействия препарата. Поэтому мы снимаем это психоэмоциональное напряжение у пациента проведением беседы, в которой объясняем суть предстоящей анестезии и вмешательства стоматолога, и медикаментозной подготовкой, и уже после этого проводим операцию под местной или сочетанной анестезией.

– То есть анестезиолог – это еще и психолог?

– Да, врач-анестезиолог должен уметь наладить контакт с больным. Быть психологом.

– Но есть ведь и те, кому действительно становится плохо от анестезии?

– Да, непереносимость бывает. Но бывают и случаи, когда пациентам становится плохо на обычном амбулаторном приеме врача и совсем не обязательно из-за анестезии. К сожалению, за последние несколько лет в Самаре в стоматологических кабинетах умерло два пациента. Недавно мы издали учебное пособие, посвященное оказанию помощи больным в подобных ситуациях (как диагностировать, проводить реанимацию, какие современные препараты лучше использовать при неотложной помощи). У врача есть всего 3-5 минут, чтобы сориентироваться, от чего пациенту стало плохо, и вывести больного из критического состояния, оказать ему помощь вовремя. Ведь пока скорая доедет по нашим пробкам до стоматологической поликлиники, человек может умереть.

– Неужели прием у стоматолога так опасен?

– Опасен не прием. При соответствующей организации, знаниях и готовности врача сложная ситуация успешно разрешается. К сожалению, некоторые пациенты скрывают от врача имеющиеся у них болезни, думая, что к лечению зубов проблемы, скажем, с сердцем, гемофилия или гепатит никакого отношения не имеют. А ведь, не зная о том же гепатите или ВИЧ-инфекции, врач сам может заразиться и заразить других пациентов. Поэтому я считаю, что в каждой стоматологической поликлинике пациенты обязательно должны заполнять подробную анкету, в которой укажут свои болезни и патологии.

– Сейчас много говорят о том, что студенты-медики плохо учатся, и что лечиться у таких врачей будет просто страшно. Вы знаете ситуацию изнутри, поскольку являетесь не только практикующим доктором, но и преподавателем вуза – каковы же все-таки знания современных студентов-медиков?

– Раньше перед поступлением в медицинский вуз многие работали санитарами, лаборантами в медицинских учреждениях, чтобы ближе познакомиться с будущей специальностью. Была мотивация. А сейчас абитуриенты поступают по результатам ЕГЭ. Некоторые студенты вообще не знают, зачем сюда пришли. Система единого государственного экзамена не дает объективной оценки знаний. Многие абитуриенты не могут даже грамотно писать по-русски, излагать свои мысли. И это не иностранцы, а наши дети, которые много времени проводят у компьютера, общаясь в социальных сетях.

Есть среди наших студентов и действительно талантливые, способные люди, из которых получатся настоящие специалисты, а есть те, кто просто отбывает учебу в медуниверситете, как какую-то повинность. Таких студентов, слава Богу, мало, но они все-таки есть.