На улице Куйбышева практически каждый дом можно считать культурным наследием самарцев
Фото: Роман Данилкин
Поделиться
В Самаре не найти потомков дореволюционных горожан — поэтому мало кто стремится сохранить культурное наследие. Согласны? Замглавы Самарского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Андрей Кочетков категорически против этой точкой зрения. Почитайте его авторскую колонку.
Андрей Кочетков — заместитель председателя Самарского реготделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, идеолог «Том Сойер Феста». Возглавляет областной историко-краеведческий музей Алабина с марта 2021 года. Ведет свой блог на фейсбуке
Фото: Роман Данилкин
Поделиться
— Слишком часто нам говорят, что не сыскать потомков дореволюционных самарцев в Самаре. Оттого и прохладное отношение к наследию. Есть в этом измышлении две проблемы.
Во-первых, дореволюционная Самара в начале прошлого века была крупным городом по меркам Российской империи. В ней было примерно 150 тысяч жителей. Это не считая эвакуированных в Первую мировую. И город это был преимущественно мещанский. То есть невзгоды XX века по нему, конечно, прошлись сильно. Но не было тут такого как, например, в чиновничьем и дворянском Петербурге. Сюда не приходили великие войны. И сравнивать с опустошенными Псковом или Новгородом Самару тоже не следует.
В Самаре и сейчас живут потомки Щербачёвых (соответственно, и Алабина), Головкина... Это если брать самые громкие дореволюционные фамилии. Встречались мне многие потомки менее известных дореволюционных самарцев. Некоторые из них, кстати, даже живут в исторических домах своих предков. Да и мои прапрадед с прапрабабушкой лежат на городском кладбище. Вполне себе самарцы дореволюционные.
Во-вторых, я не вижу прямой взаимосвязи коренного населения и тяги к сохранению наследия. Тяга эта возникает на определенной стадии развития общества. И требует скорее культурного багажа, чем наличия корней. Многие в первом поколении самарцы участвуют в сохранении дореволюционного наследия куда активнее, чем самые что ни на есть местные с корнями. Часто случается даже наоборот.
Люди, находящиеся глубоко внутри города, не в силах разглядеть всю глубину его мозаики смыслов. Как я замечаю, главные фанаты Самары — это хорошо поездившие по миру люди с местными корнями, способные понять всю прелесть и уникальность ситуации здесь.
Скорее, сложности с восприятием наследия связаны с тем, что вузовская среда не успела развиться у нас до революции, а возникла по большому счету в послевоенное время. И толком не смогла вызреть. А теперь два главных городских вуза, генерировавшие и поддерживающие темы, более не существуют как отдельные единицы, находясь в подчиненном состоянии. Эта бомба замедленного действия еще аукнется городу.
Коренные жители, работа с исторической памятью и связь поколений — это очень важно. Но работа с этим может быть методом для сохранения наследия (как материального, так и нематериального). В то же время всё это не является первопричиной таких процессов. Скорее, сохранение наследия — это то, что может в будущем сформировать коренных жителей, историческую память и связь поколений на качественно совершенно ином уровне. И в Самаре даже за последние лет десять виден существенный прогресс в этой сфере.
