Быстро, безболезненно и без долгой реабилитации — еще 30 лет назад такой подход к коррекции зрения казался фантастикой. Но технический прогресс превратил его в реальность. Как возможность вернуть острый взгляд появилась почти у каждого пациента, и чем современные процедуры отличаются от способов, с которых все начиналось? Об этом рассказал врач-офтальмолог с 30-летним стажем, заведующий отделением офтальмологии и микрохирургии глаза клиники «Медгард» Евгений Спиридонов.
— Евгений Анатольевич, вы стояли у истоков лазерной хирургии в Самаре. Что в то время могли предложить офтальмологи своим пациентам?
— Все началось в 1998 году. Тогда только в двух клиниках города появилась первая методика лазерной коррекции зрения — фоторефракционная кератэктомия, или ФРК. Это было прорывом, но сейчас мы понимаем, что тогда возможности коррекции были ограничены как технологией ФРК, так и параметрами приборов.
Эти два фактора приводили к тому, что после коррекции высоких степеней близорукости или дальнозоркости зрение могло ухудшиться вследствие появления специфического для данной методики помутнения роговицы спустя три и более месяцев после операции.
В 2000 году группа офтальмологов, куда входил и я, разработала и внедрила усовершенствованную методику ФРК, получившую название MAGEK. Она позволила корригировать близорукость даже 11–12 диоптрий без осложнений. Мы до сих пор используем и совершенствуем эту методику, чтобы комфорт был выше, а послеоперационная реабилитация — короче, без светобоязни и слезотечения.
— Как сами пациенты отреагировали на возможность исправить зрение быстро и без долгого восстановления?
— Первопроходцев результат повергал в шок. Представьте, что человек всю сознательную жизнь ходит в очках или линзах, а через 5–7 дней после операции видит без них лучше, чем с ними. Еще через неделю — лучше, чем когда-либо. Сейчас, когда возможности лазерной коррекции всем известны, реакция пациента зависит от его природной эмоциональности. Но мы до сих пор получаем отзывы, в которых люди говорят, что после операции мир открывается заново.
— За эти годы лазерная коррекция стала доступнее, эффективнее?
— Это как сравнивать мобильные телефоны 20-летней давности и новые модели. Лазеры меняются не так стремительно, но с той же тенденцией — усовершенствование и расширение возможностей. Что это дало? Во-первых, теперь мы можем исправлять все виды астигматизма, даже после операций на роговице, травм и ожогов. Во-вторых, частота следования импульсов лазеров выросла с 100 до 500 герц, то есть они стали быстрее в пять раз. Как это отразилось на ходе операции? Теперь пациенту необходимо держать глаз открытым 10 секунд, а не 50, и это существенно, так как роговица при проведении процедуры нагревается и сохнет меньше, и результат становится более предсказуемым.
— Какая методика лазерной коррекции сейчас наиболее популярна у пациентов и почему?
— Чаще всего пациентам важна быстрая зрительная реабилитация. Так, чтобы уже через несколько часов после операции отлично видеть, а на следующий день самостоятельно сесть за руль. Это всё относится к категории лоскутных технологий лазерной коррекции зрения. Лоскут роговицы при этом может формироваться двумя способами: специальным механическим ножом — микрокератомом, тогда это технология LASIK, так и другим, более высокотехнологичным методом. В «Медгарде» для этих целей мы применяем высокоточный фемтосекундный лазер — технология femtoLASIK. Именно поэтому я могу сказать, что технология лазерной коррекции FemtoLASIK наиболее безопасна и предсказуема. Конечно, имеется разница в стоимости оборудования и расходных материалов, а следовательно, и самого вмешательства. Но если сравнивать с ФРК, то по нашей статистике, предпочтения пациентов клиники «Медгард» разделились в соотношении 50/50.
— Когда пациенту проще смириться, что зрение лучше не станет даже с помощью лазерной коррекции?
— Суть лазерной коррекции в том, чтобы дать пациенту возможность после операции видеть без очков или линз так хорошо, как он видел до нее, но с очками или в линзах. Зрение не станет лучше после процедуры, если зрение не поддается коррекции с помощью оптики, что бывает вследствие травм, катаракты, патологии сетчатки, зрительного нерва или по какой-то другой причине.
— А как выбрать между очками, линзами и лазерной коррекцией? Когда стоит задуматься о процедуре?
— Это все равно, что спросить, какое блюдо заказать в ресторане: диетическую куриную грудку или отбивную. Выбор складывается из личных предпочтений, образа жизни, финансовых возможностей. Обычно хронология жизни такая: очки, линзы, коррекция. Но исключений множество. Кто-то после ухудшения зрения сразу выбирает лазерную коррекцию: «Очки носить не могу, линзами в глаз тыкать не хочу». Кто-то приходит к ней, когда наступает плохая переносимость линз, а на стадию очков откатываться неохота. Так что задуматься о лазерной коррекции стоит тогда, когда другие способы перестали устраивать.
— Есть ситуации, в которых вы сами не рекомендуете делать какую-либо лазерную коррекцию?
— Да, когда у пациента прогрессирует близорукость. Если год назад у него было зрение -3, а сегодня уже -4, мы не будем его оперировать. Нет гарантии, что еще через год не произойдет откат в «минус» снова. Но это временное противопоказание. Когда миопия будет стабильной в течение 1–2 лет, сделать лазерную коррекцию можно.
Исключить процедуру вовсе придется, если речь идет про очень высокую степень близорукости или дальнозоркости. Например, у пациента близорукость 18 диоптрий. Чтобы скорректировать ее лазером, придется убрать практически половину толщины роговицы или даже больше, что может привести потом к появлению кератоконуса (своего рода «грыжи» роговицы). Иногда нельзя проводить операцию и при меньшем минусе, если роговица тоньше, чем средняя норма в 550 микрон.
Но и тут у современной офтальмохирургии есть решение — это внутриглазная коррекция. Хорошего зрения можно добиться путем установки дополнительного искусственного хрусталика или заменой собственного. В нашей практике был случай, когда у пациентки одновременно были очень большая дальнозоркость, выраженный астигматизм и очень тонкая роговица. Очки при такой аномалии носить невозможно, контактные линзы с необходимыми параметрами попросту не выпускают. В нескольких клиниках девушке не смогли помочь. В «Медгарде» мы предложили установить высокотехнологичный искусственный хрусталик с несколькими фокусами, чтобы исправить сразу и астигматизм, и дальнозоркость. Мы прооперировали один глаз, дали возможность пациентке оценить результат, а спустя неделю прооперировали второй. Более того, зрение со временем повысилось с ожидаемых 60% до 90%. То есть когда улучшилась оптика, заработала и сетчатка, которая прежде находилась в дремлющем состоянии.
— Что вы считаете самым важным в работе офтальмохирурга?
— Я бы назвал два момента. Первый — всегда индивидуальный подход к выбору тактики лечения, даже если кажется, что ситуация совершенно стандартная. Второй — соблюдать определенную степень осторожности. Семь раз отмерь, один раз отрежь: предложив пациенту какой-то способ коррекции, нужно еще раз все взвесить, учесть все параметры, задать себе вопрос — оптимально ли то, что я предлагаю? Тогда результат не обманет ожидания.
Запишитесь на прием в отделение офтальмологии клинике «Медгард»
