«Главное — не бояться крови»: каково работать медсестрой в операционной

Влюбилась в профессию 28 лет назад и осталась в ней по сей день. И даже не пошла в вуз учиться на врача, хотя могла бы, но выбрала работу операционной медсестры. Сейчас Ирина Викторовна Колодзева уже руководит коллективом в больнице Середавина. Почему хирурги без медсестер как без рук? Какие операции довелось вместе с врачами проводить нашей героине (одному мужчине, например, буквально собрали лицо после ДТП)? И какие сцены ее смешат в фильмах про медиков? Подробности старшая операционная медсестра больницы Ирина Колодзева рассказала в интервью 63.RU.

«Медсестра — это хозяйка в операционной»

— Ирина Викторовна, как вы пришли в медицину? Продолжили семейную династию?

— Нет. В семье до меня медиков не было. Но мне с детства нравилась медицина. Всегда мечтала стать врачом. В 1994 году во время учебы в колледже Ляпиной я пришла сюда на должность санитарки, влюбилась в профессию операционной медсестры и осталась тут работать. И ни разу не пожалела об этом.

Операционная медсестра — это ведь хозяйка в операционной. Она осуществляет подготовку операционной, членов хирургической бригады, инструментария, перевязочного, шовного и расходного материала. Перед началом операции проверяет исправность необходимой аппаратуры. Она должна соблюдать строгую стерильность и следить за остальными членами хирургической бригады, чтобы они ее не нарушали.

Операционная медицинская сестра — это вторые руки хирурга. Даже самый опытный хирург без медсестры не сможет выполнить ни одну операцию. Мы должны знать азы хирургии, ход различных операций, с полуслова понимать хирурга, чтобы вовремя подать нужный инструмент. Зачастую мы ассистируем хирургу.

— Помните, на какую операцию как самостоятельную медсестру вас поставили? Всё прошло гладко? Не передумали о выборе профессии после выхода из операционной?

— Моя первая операция — паховая грыжа у мужчины. Несложная операция — небольшой разрез, недолгая. Примерно полчаса. Конечно переживала, руки тряслись. Накрывала операционный стол, подглядывая в шпаргалку. Запомнилось то, что не подготовила на столе Кохера (стол, где готовят материалы на конкретную операцию. — Прим. ред.), если говорить совсем уж простыми словами, «держалки» для семенных канатиков, которые нужны при операции. Не растерялась — быстро взяла их с большого операционного стола (там готовят материалы на весь операционный день. — Прим. ред.). Вообще у меня была наставником очень опытная, строгая и хорошая операционная сестра, которая меня всему научила. И я очень ей за это благодарна!

Этот навык не растеряться потом мне пригодился не раз. И он должен быть у всех операционных сестер. Например, сосуд задели — и началось кровотечение. Или привезли человека с ДТП с множественными травмами — и черепно-мозговая травма, и кровотечение внутренних органов, и множественные переломы. На таких операциях, как правило, работают несколько бригад. А медсестра, как правило, одна. Нужно всё успеть подготовить, сообразить и вовремя подать хирургам нужные инструменты. На таких операциях работать сложно.

«Мы сделали мужчине около 50 операций на голове и лице»

— А помните операцию, которая была сложной в вашей практике лично для вас?

— Таких много. Я долго работала в операционной челюстно-лицевой хирургии. Тогда мы проводили колоссальные операции по реконструкции лица и черепа после ДТП, различных травм, исправляли врожденные дефекты. И тогда было много запоминающихся операций. Помню, был один пациент, он работал в шиномонтаже — и диск от колеса отлетел ему прям в голову. Мы сделали мужчине около пятидесяти операций на голове и лице, полностью восстанавливали лицо с помощью титановых пластин, так как оно было раздроблено на мелкие косточки. Конечно, это было не в один этап, а постепенно. И таких пациентов было много. Помню еще молодого человека, у которого из-за выстрела из ружья снесло половину лица. Бывало, операции у таких пациентов длились по 13–14 часов. Как-то раз я вышла из операционной в 11-м часу ночи. Хотя график работы операционной медсестры с 8 до 16 при пятидневной рабочей неделе (кроме дежурной смены).

— В вашей профессии нужно быть готовой ко всему. А чему еще лично вас научила должность операционной медсестры? Какие есть сложности в профессии?

— Серьезности, собранности, ответственности, дисциплине. Еще нюансы профессии — нужно не бояться крови, нужно уметь быстро реагировать на непредвиденные ситуации в операционной, нельзя долго «раскачиваться». Так что к выбору профессии операционной медсестры нужно подходить осознанно.

Операционных медсестер значительно меньше, чем хирургов в больнице, и к одной сестре на операцию приходят разные хирурги. Каждый хирург одну и ту же операцию делает по-своему. В этом и сложность нашей работы — надо подстроиться под каждого хирурга: кто-то предпочитает шить одним шовным материалом, кто-то другим, кто-то предпочитает пользоваться такими инструментами, кто-то другими. И медсестре надо всё это помнить и стараться всем угодить.

— Я поняла, что вы помните некоторых своих пациентов. А часто ли вообще пациенты запоминаются? Переживаете за них?

— Переживаем за каждого. Особенно душа болит за тех, кого видишь несколько раз. Обычно состоянием пациентов интересуемся у хирургов, с ними мы видимся регулярно в операционном блоке. Недавно у нас была одна пациентка в красной зоне (мы оказываем экстренную хирургическую помощь пациентам с новой коронавирусной инфекцией). Беременная женщина, началось кровотечение, сложный случай. Спасти удалось и ее, и ребенка. Но женщине пришлось удалить матку. Вообще во время пандемии в красной зоне было много пациентов, которым требовались хирургические вмешательства.

— А вас пациенты запоминают?

— Скорее нет. Когда их привозят в операционные, то мы же уже в масках, шапочках, халатах. Нас сложно узнать, да и у пациентов мысли не о нас, а о предстоящей операции. А потом их увозят в отделение, и они видят перед собой других медсестер. Но некоторые все-таки умудряются нас запомнить, особенно те, кому делают по несколько операций. Однажды был случай. В одну из соцсетей мне постучался в друзья мужчина, которого я не знаю. Смотрю, а у него в друзьях медсестры из отделения челюстно-лицевой хирургии. Потом я поняла, кто это. После огнестрельного ранения у него был ужасный дефект лицевого скелета, отсутствовал нос, а на его месте открытая полость внутрь черепа. Сделали несколько пластических операций, затем внедрили специальные импланты для протеза носа. В итоге ему поставили протез вместо носа.

— У многих существует страх отойти от анестезии прямо во время операции. У вас были случаи, когда пациенты приходили в себя на операционном столе? И что в этом случае делать медсестре?

— Такое бывает редко. При общем наркозе пациент заинтубирован (интубация в анестезиологии — введение эндотрахеальной трубки в трахею при общей анестезии. — Прим. ред.), подключен аппарат искусственного дыхания. Если анестезия внутривенная, то человек во время нее может что-то говорить. Но это не значит, что он приходит в себя, как объясняют анестезиологи — это действие наркоза. Если анестезия местная, то, понятно, что пациент в сознании, он всё понимает и может вполне осознанно разговаривать.

— В каком году вас назначили старшей операционной сестрой? Сколько человек у вас в подчинении?

— Старшей операционной медсестрой я работаю с 2015 года. В подчинении 21 медсестра, 16 санитарок, медицинский регистратор, дезинфектор и сестра-хозяйка. У нас общий операционный блок на все отделения больницы. Четыре этажа на 18 операционных столов. Из них две интегрированные операционные, с прямой видеотрансляцией операций, где выполняются в большей степени эндоскопические оперативные вмешательства. Противошоковая операционная для экстренных операций (ДТП, ножевые ранения и т. д.), гнойная операционная и один стол в красной зоне. Все операционные оборудованы современной высокотехнологичной аппаратурой. У нас в блоке оперируют все отделения главного корпуса: сосудистая хирургия, нейрохирургия, торакальная и абдоминальная хирургия, урология, травматология, ортопедия, челюстно-лицевая хирургия.

«Оперировали в красной зоне и по 8 часов»

— За каждым отделением закреплены свои операционные медсестры? Или все медсестры — специалисты широкого профиля? Сколько медсестер работает в оперблоке ежедневно?

— Все сестры широкого профиля и взаимозаменяемы, но, как правило, все закреплены за своими операционными. В оперблоке 21 медсестра, и я — старшая. Днем выходят на работу 15 дневных сестер и 2 дежурных суточных.

Мы работаем в оперблоке и в операционной инфекционного госпиталя в красной зоне. Сейчас там пациентов стало меньше. Но во время пандемии операционным медсестрам было непросто. Если обычная медсестра заходила в красную зону на четыре часа, то операционная могла провести там и дольше, в зависимости какая операция. Бывало, что операционная бригада могла провести в красной зоне до 8 часов. Это очень тяжело, так как там необходимо находиться в средствах индивидуальной защиты (противочумный комбинезон, маска, респиратор, очки, перчатки) и сверху надевается еще стерильный халат и стерильные перчатки. Это очень неудобно, очень жарко и плохая видимость, так как запотевают очки.

— А учат ли где-то именно на операционных сестер? И как попасть на такое обучение?

— У нас у всех в дипломе написано «сестринское дело». Сейчас есть испытательный срок два месяца (раньше такого не было). За это время мы даем возможность желающей стать операционный сестрой, попробовать себя в профессии и обоюдно понимаем — ее это или нет. Сначала медсестра просто находится в операционной с наставником и смотрит, что там происходит, изучает название инструментов (а их очень много), учится правильно обрабатывать руки, одевать стерильную одежду, накрывать операционный стол. Затем она смотрит и изучает работу медсестры в операционной, потом работает сама под присмотром наставника. Если у нее получается, то можем поставить ее работать самостоятельно на несложную операцию. За этот срок становится ясно, подходит человеку эта профессия или нет. Если подходит, то мы даем ей направление на подготовку — она проходит специализированный курс усовершенствования по операционному делу.

— Как понимаю, коллектив у вас преимущественно женский. Сложно ли работать руководителем в таком коллективе?

— Сейчас коллектив действительно полностью женский. До этого у нас был один медбрат. Сейчас он окончил вуз и работает врачом в нашей больнице. Руководить женским коллективом, конечно, непросто. На всех не угодишь. Характеры у всех разные. Но пока справляюсь. Мне коллеги иногда говорят, что я бываю слишком мягкой, и советуют добавить жесткости.

— Какой у вас режим работы? И как переключаетесь после работы? Кто-то просто гуляет, кто-то слушает музыку. Кто-то пишет картины или сочиняет стихи. Что релакс для вас?

— Мой график — пятидневка плюс дежурства в инфекционном госпитале. Если честно, то уже немного устала от такого режима. И, придя с работы, мне хочется иногда просто отдохнуть в тишине. Если выдается свободное время в дежурство, то переключаюсь с дежурства на работу старшей медсестры — работаю с документами, заполняю отчеты, прохожу операционные, проверяю документацию и всё ли там в порядке. Не обходится без курьезов. Свои выходные я провожу на любимой даче.

— Смотрите ли фильмы про оперирующих врачей? Что вам кажется смешным в этих картинах?

— Смотрю иногда. В фильмах, скорее всего, некоторые моменты мне кажутся не смешными, а неестественными. Например, когда во время операции в операционную может кто-то зайти без маски, без шапочки — такого просто не может быть. Еще такой момент — хирург во время операции потрогал руками что-то нестерильное. Такого тоже не может быть. Руки хирурга во время операции могут находиться только на уровне операционного поля.

— Вы работаете в больнице Середавина почти 30 лет. Пошли по вашим стопам дети?

— У меня две дочери. Старшая с детства не любила медицину. А вот младшая пошла по моим стопам. Сейчас учится в медицинском университете. Хочет стать акушером-гинекологом. Подрабатывала в шлюзе инфекционного госпиталя и в оперблоке санитаркой. Будем надеяться, она не передумает, и у нас в семье будет свой врач.