Сильно ли мы обеднеем в грядущий кризис? Отвечает эксперт по экономике регионов Наталья Зубаревич

Эксперты-экономисты и чиновники в разных красках изображают будущее России, но даже оптимисты не отрицают, что непросто придется всем: от малого бизнеса до ведущих отраслей промышленности. Во всяком случае, как раньше, точно уже не будет, и это, конечно, почувствуют на себе простые россияне. Мы спросили о влиянии санкций в долгосрочной перспективе на нашу жизнь у эксперта по экономике регионов Натальи Зубаревич. К чему готовиться людям и было ли нечто подобное на нашем веку? Вот основной вопрос, волнующий всех.

— Каждый день в отношении России вводят новые санкции. Нас пытаются убедить, что всё будет хорошо, что экономика страны от этого несильно пострадает. Наталья Васильевна, а что вы об этом думаете?

— Федеральные каналы врут. Санкции отразятся очень сильно. Я не макроэкономист и не финансовый аналитик, но знаю, что половина золотовалютных средств России — это было 10 процентов примерно доллары и 40 процентов евро. Они фактически заморожены. То есть у нас уже нет половины золотовалютных резервов. Остальное распределялось между юанем китайским, который никуда не денется, скорее всего, и золотом. Куда вы сейчас это золото продадите, кому? Обычно их покупают центральные банки других стран. Ну всё ж понятно. Поэтому наши золотовалютные резервы резко усохли. Подушка безопасности стала очень небольшой.

— Что будет с торговлей?

— Заморозка счетов в долларах и в евро делает совершенно непонятным, как наши компании будут торговать. Ну для газа разрешили SWIFT — специальную систему связи — не порубили, потому что Европе очень нужен газ. Но простые трейдеры, которые завозят бананы, фрукты, одежду, обувь, гаджеты… Большой вопрос, смогут ли они без проблем оплачивать поставки. Они эти поставки обычно оплачивают в долларах. 60 процентов международной торговли ведется в долларах. Нам на любой счет долларовый путь закрыт. Но будут пытаться.

— Сможем ли мы обойтись без импортных товаров, только на своем производстве?

— У нас очень много импорта. Начну с импорта производственного. Даже в советских изделиях у нас очень много комплектующих, которые мы ввозим. Потому что это либо лучшее качество, либо мы делать не умеем. Многие из этих поставок заморозятся. И процесс пошел. Встал АВТОВАЗ. Чипов нет. Их невозможно завезти. Да господи, наше обеспечение электронной продукцией: компьютеры, телефоны, далее по списку — в основном это ввозное. Поэтому делайте выводы дальше сами.

Многие производства встанут, только потому что у них нет каких-то деталей, комплектующих, хотя, казалось бы, они производят российскую продукцию. Холодильники, телевизоры, стиральные машины…

Могу добавить, что у нас могучие планы строить новую очередь газосжижающего завода уже не на Ямале, а на Гыданском полуострове. Успешная очень компания «Новатэк». Так там 80 процентов импортного оборудования.

Дальше. Сложные месторождения нефти, использующие технологии гидроразрыва пласта, горизонтального бурения, не буду вам морочить голову, эти технологии — на импортном оборудовании. Простую скважину, дырку в земле мы можем сделать сами. Сложные нефтяные поля осваиваем с помощью импортной техники. Поэтому для нашей промышленности это тяжелейший удар.

Удары для потребителей, автопром и авиация

— А как всё это отразится на жизни простых потребителей?

— Для нашего потребителя ударов два. Второй, помимо того что у нас много импортной продукции, — это то, что импортная потребительская продукция, ее же не навалом возят, правильно? Вы же не можете загрузить корабль гаджетами, лекарствами просто так. Ее возят в контейнерах. Вот такой способ перевозки. 40-футовые контейнеры. Рынок там поделен между крупной норвежской компанией и крупной французской. Они отказываются брать контейнеры с адресом России. Отказываются. Так мы себя повели, что бизнес отказывается с нами дело иметь. Поэтому доставка лекарств, одежды, обуви, гаджетов — того, что везется морем, — становится проблемой. То есть у нас будет сжиматься предложение товаров. А когда сжимается предложение товаров, на них автоматически растут цены. Это еще один вклад в инфляцию.

Практически все крупные автопроизводители сообщили о том, что они уходят из России. Что будут делать в Калужской области? Питер-то переживет. Там сборка «корейцев» и «японцев», они тоже уходят. Но Питер — большой город, и те, кто работал на этих производствах, какую-то другую работу найдут. А в Калуге — не только сборка автомобилей — там большие производства компонентов для них. Там людей много занято. Вот встал АВТОВАЗ. Это Тольятти. Сейчас там, конечно, не 115 тысяч, но где-то 35–40 тысяч занятых. Но это люди...

Мы кучу собираем техники, тот же «Сименс». На Урале есть специальный завод «Синара групп», где собирают вот эти красивые, симпатичные современные электрички и поезда, которые ходят в аэропорты. Вот это всё сборка из импортных комплектующих.

Дальше. В старом анекдоте говорилось:

Вот дело двигается в эту сторону.

То, что разгонится инфляция, это уже понятно более чем. Это означает, что всё импортное будет резко дорожать.

Вы скажете: «Ну мы же производим свое. Будем жить на своем». Я уже объяснила, что в промышленности вряд ли нам удастся жить на своем. Мы глубоко включены в мировой рынок. Мы кооперировались с ним, потому что это выгодно. Наши самолеты, наш авиапарк на 90 с лишним процентов — это «Боинг» и «Эйрбас». Они оба закрывают лизинговые программы. А мы их, извините за слово умное, покупаем как бы в рассрочку. Постепенно идут лизинговые платежи, и вот не сразу весь самолет — пупок развяжется, дорого очень — а покупаем в рассрочку. Так вот лизинг они не разрешают, а самое главное, второе, они прекращают обслуживание этих самолетов. То есть техремонты, поставки запасных частей и всё такое прочее. Самолет — такая штука, которая периодически нуждается в ремонте. Если вы этого делать не будете, знаете, тогда, наверное, лучше не летать. Как-то вот поберечь свою жизнь. Самолеты Sukhoi Superjet 100 выпускаются в час по чайной ложке, дороги и, конечно, по качеству уступают и «Боингу», и «Эйрбасу». Они никак не могут заместить то, на чем летает наше население.

Дальше. Это означает, что целая категория высокооплачиваемых людей — летчики, члены экипажа — массово будут терять работу. Массово. И аэропортовые работники, которые вот на обслуживании этих самолетов. Их специально учили, у них были тренинги. Сейчас не на чем будет показывать свою квалификацию.

Про сельское хозяйство

— Сможем ли мы жить за счет собственного сельского хозяйства?

— Вы говорите, у нас есть сельское хозяйство...

У нас неплохое сельское хозяйство, только я бы отметила следующее: за 30 лет мы растеряли квалификацию в производстве качественных семян. Мы их закупаем за границей.

Эти роскошные урожаи пшеницы, которые мы имеем, — они благодаря этим высококачественным импортным семенам. Вопрос: будут ли их поставлять? Не знаю. Но они дико вздорожают, поскольку рубль-то обвалился. То есть для наших аграриев это дополнительные издержки. Своего семенного генетического материала у нас нет. Мы пытались его делать, получается не очень. Это долгая история. Генетика — это очень высококвалифицированная, каждый год нарабатывающая опыт отрасль. У нас она была утрачена в 90-е. Дальше. Есть такое понятие — «генетическое яйцо». Вот для того чтобы наши курочки росли быстро, не болели так сильно, мы покупаем генетическое яйцо, из которого потом на наших птицефабриках вылупляются цыплятки. Мы покупаем чертову тучу специальных препаратов против эпизоотий, то есть массовых болезней животных. Что сейчас с этим будет, я тоже не знаю.

— Можно ли прогнозировать, что цены на продукты вырастут?

— Они обязательно вырастут. По двум факторам. Фактор первый. У них тоже есть импортные составляющие. Всё это вздорожает. Фактор второй: если у вас на рынке исчезает конкуренция, что делает производитель? Будут страшные запреты что-то повышать. Понимаете? Но ни одна еще власть не победила рынок. Тогда надо переходить к плановой экономике. Флаг в руки! У нас и так будет дефицит, а тут мы еще вместе с плановым получим тотальный дефицит.

— У нас сейчас в магазинах раскупили сахар. Его очень сложно найти. Есть ли смысл закупать его или другие продукты впрок?

— Уважаемые читатели, я еще помню себя достаточно молодой дурочкой, которая в конце 80-х ходила обмотанная рулонами — вот этими на веревке — туалетной бумаги, когда мне удалось ее добыть. И это было даже радостно, а не позорно. Потому что я добыла эту туалетную бумагу. Но такой опыт я бы никому не хотела передавать.

Россия себя снабжает сахаром. Первое: не покупайте гречку, не покупайте сахар. Не покупайте то, что производится в России.

Инфляция будет. Есть хочется всегда. Ну оттянете вы это подорожание на три месяца, зато сейчас совсем без денег останетесь. Первое. Покупайте жизненно важные для вас импортные лекарства, если их еще не смели из аптек. Как минимум на полгода. Это минимум. Полагаю, что вся эта история затянется дальше. Санкции быстро не отменяются. Хотя контейнеровозы, если договорятся до чего-то человеческого, начнут опять ввозить товар в Россию. Второе. Если вам нужно обязательно поменять компьютер, гаджеты — хорошо бы запастись. Шмотье бессмысленно. Но оно импортное чаще всего у нас. Ну будете меньше тряпочек покупать и реже обувь менять. Переживете.

Мы закупаем некоторое количество тростникового сахара-сырца. Но мы его закупаем не в Европе и не в Америке. Мы его закупаем в странах, которые санкций никаких не вводили… С голоду не помрете. Совершенно точно. Но обеднеете сильно. Инфляция будет высокой.

— Самый, наверное, животрепещущий вопрос: что будет с нашими зарплатами?

— Вы думаете, что государство покроет вам все потери? Ну вы же трезвые люди? Вы понимаете, что это невозможно? Вылетают целые отрасли в секторе услуг.

Все, кто занимался туризмом, — остался только внутрироссийский туризм. Ну, может, в Таиланд слетаете. Но только на чем? Детский вопрос. Как лететь-то будете через Гималаи? Я географ, я знаю, какая дорога. Ну будете в Китай ездить, может быть, на Хайнань. У кого деньги будут — пожалуйста. Турция, скорее всего, останется, только эти цены — они же через доллары идут. Они будут так кусаться! Более того, я добавлю вам, что если вы уже переориентировались (или вы всегда так делали) на наши черноморские курорты, то смотрите: туристический рынок сжался. Что будут делать те, кто имеет отели и возможности размещения, когда большая или выросшая толпа людей будет концентрироваться на Черном море? Там и так цены уже были немаленькие. Сейчас они вырастут еще больше. Помните правила рынка: когда сжимается предложение товара или услуги, вот это балансирование идет через цену. Кто может купить дороже — купит.

Те, кто хотел поменять машину, — всё, проехали. Потому что сейчас вы видите, какие цены. Ну что ж, будете ездить на старой. Будете искать б/у, которую, может быть, кто-то в нормальном состоянии согласится продать.

— Значит ли это, что население обеднеет? Кто потеряет больше остальных?

— Теперь про бедность. Уже объявлено, что несколько раз в год будут индексировать пенсии пенсионерам. Это базовый электорат власти. Живут они крайне небогато. И у них главное — два компонента в потреблении: еда и лекарства. Лекарства вряд ли компенсируют. Там уже скачок цен заметен. В еде ну хотя бы, что называется, чтобы на еду хватало. Несколько раз компенсируют. Я всегда привожу простой пример. Компенсировали ли в 90-х полное обесценивание наших доходов, пенсий и всего власти? Нет.

Им сахар будет нужен, потому что сахар они не производят. И подсолнечное масло. Это обязательно. А кто еще по грибы ходит и по ягоды, для них эта инфляция будет чуток поменьше. Те, кто живет в городе и ест покупное, они эту инфляцию почувствуют сильнее.

Кому еще помогут. Пенсионеры — это первая группа. Будут ли индексировать бюджетникам инфляцию в полной мере? У меня ответа нет, но он есть по Станиславскому: не верю. У государства нет таких ресурсов. Как-то будут индексировать. Но всё равно обеднение произойдет. Главный вопрос, что ничего не будут индексировать частному бизнесу и занятым в частном секторе.

Малый бизнес и крупная промышленность

— Есть ли риск, что люди потеряют работу?

— Вот автозаводы — занятым там могут давать отпуска без сохранения содержания, которые могут оказаться очень длинными. Какой-то минимум, чтобы не было больших протестов, будут платить.

Работа для тех, кто занят в ВПК, скорее всего, останется. Наше государство решило это раскрутить, видимо, по полной программе, но тот же Северодвинск частично жил на заказах Индии, Китая. Будут ли эти заказы в таком объеме — не знаю. Потому что ни та, ни другая сторона ничего не декларировала, никаких санкций нет. Но расчеты проводятся за эту работу в валюте. Если с Китаем мы хоть как-то можем напрямую в юанях, то с Индией этот номер уже не проходит. Оборонному предприятию валютные перечисления с вероятностью близкой к 100 процентам перекроют. Потому что просто не разрешат переводить. Это доллар. И евро, кстати, тоже.

Риски для частного сектора очень высокие. Государственно занятым, особенно в ВПК, силовикам — им будут индексировать или повышать довольствие. Силовики — опора режима, тут всё понятно. А вот уже работники военно-промышленных предприятий — не знаю, не знаю.

Не сильно пострадают услуги общественного транспорта. На работу надо как-то ехать, если ты не на машине. Это неотменимо. А вот всё остальное — будем смотреть. Во многом это зависит от того, с какой скоростью будут падать реальные доходы населения. Народ экспертный пребывает в таком шоке, что, в общем, не делится своими размышлениями по поводу этой части инфляционной. Тут приходится только гадать.

Пострадают все сферы бизнеса. Это надо четко понимать. Беда, знаете, в чем? До людей очень медленно это доходит. Ну понятно, что всем хочется закрыться от неприятной информации, не думать в эту сторону. Спрятать голову под крыло, как страуc.

Никто вас не призывает протестовать. Нет. Вы просто себе, своей семье должны просчитать риски и пытаться адаптироваться. Хотя бы чуток.

Цены на нефть, уголь и газ

— Что будет с ценами на энергоносители?

— На уголь цены отросли шикарно. Прошлый год угольщики закончили с колоссальными прибылями. Правда, перед этим — в 2020-м — было падение. Но они были в шоколаде по итогам 2021 года. Я думаю, что дополнительного роста цен не будет. Они хорошо взлетели, китайский спрос хорошо вырос. Значит, на Европу российский уголь поставляют всё меньше, и, соответственно, это, скорее всего, закроют просто. Больше половины поставок идет на Азию: это Китай, Южная Корея, Япония. Китай, конечно, никаких санкций не введет, Южная Корея — не знаю, японцы — посмотрим, потому что вроде как не считается, что это стратегический товар, но там может совпасть два фактора. Уже цены отросли, спрос насыщен, а дальше будем смотреть. Угольная отрасль у нас живет волнами. Вверх, вниз. Наверху уже побывали, боюсь, что частично будет низ.

По газу. Сейчас пока не перекроют. Европе холодно. Но Европа уже громко сказала, что «мы приложим все силы, чтобы снизить зависимость от нестабильного российского газа», политически окрашенного российского газа. Это не быстрый процесс, но он необратим.

По нефти. (Интервью записывалось до того, как Джо Байден подписал указ, запрещающий импорт энергоносителей из РФ и новые инвестиции в российский энергетический сектор. — Прим. ред.) Цены прекрасны. Крупные производители придерживают предложение, чтобы подольше жить на таких хороших ценах. Но если Европа примет решение не закрыть (этого не произойдет), а о снижении покупок российской нефти — это возможно. Скорее всего, это будет замещаться сланцевой нефтью США, а может быть, с кем-то в Персидском заливе договорятся тоже о росте поставок, потому что у Саудовской Аравии — огромные резервы. Это вопрос политики, я в этом ничего не понимаю, тем более — в нефтяном рынке. Это неопределенность, но если, как было уже сказано, продолжится эскалация того, что мы видим, Европа будет думать в эту сторону.

Можно ли заместить российский экспорт? Я не специалист по металлургическому рынку, но мне кажется, что на Европу всё-таки ограничения какие-то будут. Вы знаете, можно же не вставлять как санкцию, а вот усложнять платежи. Способов много... Россия, еще раз, плотно втянута в глобальные цепочки производства. И вынуть безболезненно всё это оттуда — невозможно. Половина металлургической продукции России идет на экспорт. 88–85 процентов продукции целлюлозы — на экспорт. 80–85 алюминиевого полуфабриката, этих самых чушек — на экспорт. До 40 процентов нефти и нефтепродуктов — на экспорт. Больше трети газа, может, даже 40 процентов — на экспорт.

Про дотации для регионов

— Может ли случиться так, что из-за сложившейся ситуации уменьшатся дотации для регионов?

— Это сильно зависит от того, продолжится ли давление Евросоюза на Россию, если она не остановится в своем движении. Потому что тогда будут вводиться новые санкции, и с очень большой вероятностью это будут ограничения нефтяные. Не отказ, а именно сокращения. Вот смотрите, если взять федеральный бюджет, то там (в разные годы по-разному) до 40 процентов всех доходов было связано с нефтью. Федеральный бюджет собирает нефтяную ренту, перераспределяет ее в дотационные регионы.

Мы живем на нефтяную ренту — если она усохнет, то помощь усохнет тоже.

— Какие регионы могут пострадать?

— Давление сегодня оказывают на Россию, а уж дальше рикошетом — по всем регионам. Хуже всего будет тем регионам, кто старался, развивался, привлекал инвестора. Мне сейчас дико жалко Татарстан. Они очень старались, и сейчас там будет сыпаться очень много. Инвестиции ходят туда, где есть конкурентные преимущества. В Татарстане — богатый, хороший бюджет. Ну не Москва, конечно, но всё-таки. Но они могли сами инвестировать в инфраструктуру, потому что «Татнефть» их кормила. У них была четко организована работа с инвесторами.

И бесконечный нарастающий прессинг, чтоб все сидели, молчали и боялись. Большинство еще не поняло меру его тяжести. Поэтому я вас очень прошу. Берегите здоровье, нервы. Помогайте семьям, друзьям, потому что без этого будет еще хуже. Поэтому поддерживайте себя в здравом уме и хоть каком-то состоянии силы духа. Это важно.

Федеральные власти уже открыто заявляют, что сегодня России объявлена экономическая война. И пока решаются вопросы международного уровня, логично, что простой россиянин задается насущным простым вопросом, будет ли он голодать. Премьер-министр РФ Михаил Мишустин уверяет, что цены на рынке продовольствия — под контролем власти:

— Кроме заботы о будущем урожае, необходимо поддерживать баланс цен на рынке продовольственных товаров. Для этого внимательно мониторим, как обстоят дела со стоимостью наиболее важных для людей социально значимых продуктов питания.

Президент подписал закон, который содержит комплекс социально-экономических мер поддержки в условиях санкций граждан и бизнеса: изменение контрактов по госзакупкам, индексация пенсий, регулирование МРОТ, установка предельных цен на лекарства и так далее. Также власти сообщают, что продолжают расширять набор мер поддержки экономики, который предполагает и банкротство предприятий, закрытых в РФ иностранными компаниями. Новые меры направлены на поддержку строительной отрасли, а также сельскохозяйственной и других. Кроме того, правительство пообещало помощь транспортникам, и если говорить про авиаперевозчиков, которых упомянула выше Наталья Зубаревич, им будет оказана помощь с сохранением парка иностранных самолетов.

Экономист, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации Альберт Сметанин в отличие от Натальи Зубаревич настроен оптимистичнее. И даже про инфляцию, масштабы которой сейчас даже сложно прогнозировать, говорит спокойно:

— Инфляция носит у нас, как правило, немонетарный характер. То есть всё зависит не от того, сколько денег у людей на руках находится или у предприятий. А она связана с другими факторами. Факторами прежде всего производства. Если производство свое налажено, то, естественно, и цены так быстро не растут. Но у нас тут помимо всего прочего появились еще и санкции со стороны Запада, и здесь я что хочу сказать:

— Другие варианты — переговорные увещевания в течение восьми лет по поводу Донбасских республик — они ни к чему не привели, правильно? Ну и в связи с этим… В связи с этим появляются санкции. Они, естественно, какой-то период будут, — резюмирует Сметанин.

Экономист считает, что страна справится с экономическим бойкотом, и в своих аргументах опирается на страницы истории России:

— Почему я так достаточно оптимистично настроен? Мы можем наладить свое производство, правильно? У нас, если взять всю нашу историю, санкции бывали очень часто. В советский период и постсоветский период были эти санкции. Сейчас они, конечно, серьезные. Но если взять даже Архангельскую область. Когда-то мы обеспечивали сами себя в годы войны Великой Отечественной! Зерно у нас хорошо растет: ячмень, рожь. Обеспечивали себя и мясом, и молоком. Ну, конечно, не в той степени, как хотелось бы, но это вполне возможно.

— И у нас даже есть семенной картофель, который в другое время закупали за рубежом. То есть это всё можно сделать? Можно! Это если о продовольствии. У нас достаточно, так сказать, ресурсов.

А что до ресурсов, цена на нефть и газ высока, но Сметанин опережает вопрос — а не откажутся ли страны-покупатели? Он говорит, что все не откажутся, «потребители» есть не только в Европе, и добавляет:

По его словам, сложности есть, но они решаемы: сейчас как никогда важно производить свои продовольственные товары и другие, необходимые населению.

— Преодолеем мы эти все санкции. А что касается валютного курса, во-первых, мы же с вами как население не за валюту покупаем, а за рубли. Что касается рубля внутреннего использования, то здесь зарплата будет выплачиваться естественно с учетом тех темпов инфляции, которые будут. Это временный такой период. Временный. Трудный, но его надо обернуть в свою пользу.