«Взрывали бомбы, грабили прохожих»: как в Тольятти 60–80-х годов бесчинствовали банды подростков

Ровно год назад в России прогремел сериал «Слово пацана», который заставил вспомнить (а некоторых и вздрогнуть) времена разборок дворовых городских банд.

Сейчас, когда активно обсуждают возможную премьеру второго сезона нашумевшей саги, мы решили вспомнить, а как это было в Тольятти? В утонувшем, а потом возрожденном городе, где началась великая стройка, куда изо всех уголков СССР хлынула молодежь всех национальностей (и разного воспитания тоже). В городе, который в 90-е годы прославился на всю страну кровавыми разборками бандитов.

Чтобы восстановить картину событий, TOLYATTY.RU изучал архивные документы и газеты прошлых лет и выяснил, как беспредельничали дворовые банды, как кварталы автограда шли друг на друга «стенка на стенку» и как умирали тольяттинские пацаны.

Читайте отрывки из старых газет и воспоминания ветеранов тольяттинской милиции.

По воспоминаниям ветеранов тольяттинской милиции и старожилов Центрального района, молодежные банды активно действовали уже в 60-е годы XX века. «Лесные», «Соцгородские», «УНРовские», «Шанхайские», «Площадские», «Горкомовские» — вот лишь краткий перечень наиболее крупных и боеспособных хулиганских формирований в Тольятти.

Еще были небольшие «группы по интересам», обычно именовавшиеся в честь своих лидеров, «шишкарей» (например, «Пироги», «Ланчики»), то есть тех, как говорили в ту пору, кто «держал шишку» (был главным, командовал).

Существовали и вовсе безымянные, но от этого не менее опасные подростковые банды. В криминальной летописи Тольятти сохранились сведения об одной из таких группировок, осенью 1968 года орудовавшей в районе городского парка (горсада), кинотеатра «Космос», ресторана «Утёс» и универмага «Рубин». Основной профиль — грабежи и разбои в отношении подвыпивших прохожих. Численность — около 15 человек основного состава. Средний возраст — 15-17 лет.

В 70–80-е годы в среде пацанов знаменитыми были «75-й квартал» и «3-й посёлок», «ЦК» и «Колхоз», «Центр» и «Барыги». В эти годы только зарождался основной костяк будущих преступных группировок, которые в лихие 90-е устроили кровавую войну на улицах города.

Со временем некоторые банды распадались на более мелкие или вовсе исчезали (по разным причинам). А отдельные существовали, сменив несколько поколений своих бойцов, до начала XXI века.

Большинство стычек и разборок не попадало на страницы тогдашней советской прессы. И вообще тема преступности, тем более молодежной, довольно редко освещалась в городских газетах. Тем не менее кое-какие сводки в СМИ просачивались.

Одной из первых к нам в руки попала заметка 1980 года из газеты «За коммунизм» под названием «Расплачиваются жизнями». Она рассказывает о трагическом происшествии, виновниками которого стали учащийся ГПТУ-54 Сидякин и его приятель из школы № 19 Буров. Эта лихая парочка при помощи подручных средств смастерила самодельное взрывное устройство. Испытать смертоносный механизм решили на улице Строителей в районе медицинского училища — бомбу бросили в разведенный костер, а сами спрятались в подъезде соседнего дома. По роковому стечению обстоятельств в этот момент мимо костра проходили подростки, ровесники Сидякина и Бурова. В результате мощнейшего взрыва погиб 14-летний парень.

В заметке также говорится, что местные пацаны того времени стали увлекаться изготовлением самодельных пистолетов. Во время испытаний «самопалов» страдали мирные прохожие, а сами стрелки впоследствии привлекались к уголовной ответственности, если их, разумеется, находили.

В областной ветеранской газете «Сослуживцы» нашлись воспоминания бывшего начальника местного уголовного розыска, подполковника в отставке Ивана Маркова. После окончания Елабужской школы милиции в конце 1960-х годов его направили на службу в Тольяттинский городской отдел внутренних дел, он лично видел, что творится в автограде.

— Обстановка в Тольятти была очень сложная и было это вызвано тем, что на строительство Волжского автозавода стала прибывать молодежь, которую расселяли по общежитиям. Имели место случаи, когда по комсомольским путевкам приезжали ранее судимые лица. Отдельные общежития, в которых воспитательная работа проводилась на низком уровне, превращались в рассадники преступности.

Еще больше оперативная обстановка осложнилась в связи с прибытием в город условно освобожденных, которых расселяли по спецкомендатурам. Работали они в строительных организациях. Эта категория граждан отрицательно влияла на состояние оперативной обстановки в городе: увеличилось число краж, грабежей, разбоев. А местная молодежь стала коротко стричься и под видом условно-освобожденных совершать преступления, — писал полковник в отставке.

В тольяттинской газете «Честь имею» за 1998 год в цикле очерков под общим названием «Покой нам только снился» (за авторством уже известного нам подполковника милиции Ивана Николаевича Маркова) есть информация о том, что творили подростковые банды.

— Зимой 1970 года в течение недели преступники совершили 4 кражи из киосков, расположенных около городского рынка по ул. Комсомольской. Что особенно удивительно и необычно, на месте преступления неизвестные злодеи всегда оставляли лист картона с надписью «Здесь был Фантомас».

Милиционеры сразу же начали отрабатывать версию, что, насмотревшись фильмов про Фантомаса с Жаном Маре, кражи совершают малолетние хулиганы. Составив список подростков, стоящих на учете в инспекции по делам несовершеннолетних (ИДН) и проживающих в районе рынка, совместная оперативная группа приступила к их проверке.

Результаты не заставили сегодня долго ждать, и уже через три дня преступники были установлены. Часть похищенного имущества (продукты питания, а также винно-водочные изделия) были изъяты из кладовки в подвале дома по улице Карла Маркса, где проживал один из участников воровской группы, — написано в издании.

Следующий криминальный эпизод произошел весной 1970 года во дворе школы № 20 по улице Новозаводской (ныне — улица Голосова). Вот как эти события вспомнил в своих мемуарах ветеран уголовного розыска, полковник милиции в отставке Виктор Павлович Михайлов:

— У 20-й школы встретились две группы молодежи, поспорили, подрались. Первые кинулись за подмогой в одно общежитие, вторые — в другое. Вскоре после прибытия подкрепления с обеих сторон на спортплощадке школы и во дворе дома дрались несколько десятков человек. Наряд из дежурной части ГОВД, прибывший на место происшествия, в силу малочисленности ничего сделать не смог.

Все участники этой потасовки сбились в довольно большую толпу, которая перемещалась между забором и школой. Лупили друг друга чем попало и куда попало. На тротуарах и вдоль забора собралось множество зевак. Из свалки то и дело выползали, вылетали, вываливались бойцы с разбитыми в кровь лицами. Человек тридцать побитых сидели и лежали около забора.

По факту [происшествия] было возбуждено несколько уголовных дел, квалифицируемых как хулиганство и сопротивление работникам милиции. Привлечено и осуждено около двух десятков зачинщиков. Хорошо, что не было убитых и тяжело изувеченных. Хотя несколько десятков парней были доставлены в травмпункты и стационары. Тяжкие телесные повреждения получил лишь один человек. Брошенный кем-то электрод попал парню в глаз и лишил зрения, — написал подполковник в отставке.

После ареста, следствия и суда большинство пацанов отправлялось в «места не столь отдаленные». Одним из ближайших «острогов» для тольяттинских малолетних преступников долгое время была Жигулевская воспитательно-трудовая колония для несовершеннолетних (закрыта в 2015 году), репортаж из которой под названием «Там, ребята, не курорт» опубликовала всё та же газета «За коммунизм» в январе 1990 года.

Процитируем фрагменты некоторых диалогов одного из начальников исправительного учреждения и журналистки с воспитанниками колонии.

«Павел Л. 17 лет. Угнал машину. Храбрости придала водка. Пальцы в татуировках. За плечами — восемь классов средней школы и год учебы в ПТУ, где он только числился. Как он сам признался, полюбил пошиковать на деньги, которые у него появлялись после продажи очередной норковой шапки, лихо сорванной с головы прохожего на улице или едущего в транспорте.

— Павел, скажи, у тебя не было страха в момент угона?
— Какой страх, если выпимши был? Воровал и раньше, в четырнадцать лет угнал мопед. Поймала милиция, но отпустила. Держался. Потом начал выпивать, лет с шестнадцати стал пить постоянно.
— Так почему не остановился? Был нахлебником, тунеядцем? Красивая жизнь за счет других понравилась?
— Нужны были деньги, пил я.
— А наколки на пальцах где ты сделал и что они означают?
— В следственном изоляторе. Наколка „СЭР“ — означает „свобода — это рай, „БОГ“ — „был осужден государством“. А вот эту картинку я вам не объясню, в ней зашифрована матерщина».