В Самаре началась эпоха модерна

Во вторник выставкой работ художников объединения «Мир искусства» из Санкт-Петербурга открылся после длившейся почти 5 лет реставрации особняк Курлиной, в котором теперь разместится Музей модерна.

Дождались

Желающих наконец увидеть изнутри особняк Курлиной, закрытый на реставрацию с 2008 года, собралось на открытии очень много. Посмотреть есть на что. Высокие потолки, объемы, от нестандартных масштабов которых чуть кружится голова. И у каждой комнаты свое лицо.

Сравнить эту атмосферу в Самаре, видимо, не с чем. Конечно, есть помпезные интерьеры Художественного музея, но такого сочетания изящной роскоши с ощущением, что мы находимся именно в Доме, а не в «учреждении», в музеях города точно не встретишь.

Правда, исполнение некоторых деталей интерьера наводит на мысли о том, что строители, мягко говоря, не привыкли к решению задач такой сложности, но эти частности не сбивают ощущения праздника. Тем более что в интерьерах особняка так хорошо звучат инструменты ансамбля старинной музыки Altera Musica, а наверху посетителей ждут Бакст, Коровин, Врубель, Бенуа...

«Это еще не открытие музея, создание коллекции которого будет идти ближайшие два года, - объясняет заведующий музеем Михаил Савченко. - Сегодня мы предлагаем осмотреть первую выставку и представить, как дальше мог бы развиваться музей. Обратите внимание на модули в каждом зале, рассказывающие о назначении комнат и о типовых интерьерах подобных залов».

Проблемное поле

Построенный в 1903 году особняк много раз менял свое назначение. Перед реставрацией тут располагалась экспозиция, посвященная истории Самарского края. За время реставрации была разработана и этой весной презентована общественности концепция Музея модерна. Познакомиться с ней желающие могут на сайте музея им. Алабина.

Вполне логично, что сотрудники главного краеведческого музея области повернули будущую экспозицию в добротное краеведческое русло. Достаточно взглянуть на тематический план: «Столовая, буфетная. Тема «Вкус модерна», «Малая мужская гостиная, комната-сейф. Тема «Мир увлечений», «Будуар. Тема «Женщина эпохи модерна», «Салон мод. Тема «Мода» - и так далее, салон художника, салон фотографа... Ну и краткий рассказ о приключениях особняка в постреволюционную эпоху.

Все вполне добротно и солидно, можно даже посмотреть список вещей из фондов музея им. Алабина, с помощью которых предполагается рассказывать о мужских увлечениях, кухне и т.п. Их много — перечницы, жардиньерки, булавки...

Тем не менее, аплодисментами встречали новую концепцию далеко не все. Вероятно, дело в том, что слово «модерн» можно понимать по-разному — и как название конкретного стиля в архитектуре и дизайне, и как более масштабный феномен культуры, воплощенный и в литературе, и в искусстве, и, наконец, в образе мыслей людей той эпохи. А именно так понятый модерн держится на мировоззрении, которое в корне противоположно духу респектабельных уютных экспозиций с краеведческим уклоном. Ощущение магической связанности всех вещей, восторг и ужас перед безднами человеческого подсознания, предчувствия Апокалипсиса и упование на «одухотворение материи» - это модерн. Легкая эротика в театральном костюме — это хорошо, но все-таки есть еще Врубель, реально сходивший с ума от своих видений, и запутанные эротико-мистические откровения Блока и Соловьева, и...

Словом, все намного страшнее и серьезнее, и в судьбе Александра Курлина, выстроившего дом-сказку для любимой женщины и переселившегося из него в лечебницу для душевнобольных, модерна больше, чем в декоративной нимфе, чей образ нанесен на потолок одного из залов.

Впрочем, какое отношение имеют ломавшие свои жизни из-за «символов» столичные художники и философы к респектабельной купеческой Самаре? Что поделаешь, если у них был модерн запутанный и страшный, а у нас — жардиньерки и фотоателье? Но в том-то и дело, что хаос, в который ввергла респектабельную провинцию сначала война, а потом революция, был до этого открыт и освоен (а может быть, и накликан?) художниками. Так что солдаты, громившие в Самаре музыкальный магазин Чулкова, — это тоже в некотором роде модерн. И Блок, заставлявший себя «слушать музыку революции», был куда более последовательным человеком модерна, чем Зинаида Гиппиус, из-за границы проклинавшая его за сотрудничество с большевиками.

Впрочем, кто сейчас занимается таким модерном? Разве что режиссер Александр Сокуров, имя которого вдруг всплыло в начале года среди имен других экспертов, которых, возможно, привлекут к работе над проектом музея....

Новый поворот

2012 год вообще принес много надежд. Масштабы замысла явно выросли, зазвучали имена столичных специалистов — Павел Каплевич, уже упомянутый Сокуров, Александр Васильев... В августе заведующим музеем был назначен Михаил Савченко, незадолго до того блестяще доведший до конца проект «Течения». Умение нового руководителя делать большие проекты в срок внушало оптимизм — но не только оно. Во-первых, стало понятно, что с музеем будут сотрудничать самые разные специалисты — благо Михаил отлично знает самарскую культурную среду. И действительно, на открытии оказалось, что музейным кафе уже заведует архитектор Дмитрий Храмов, который не первый раз пытается создать заведение, соединяющее кофейные традиции с серьезной арт-составляющей. Во-вторых, Михаил не раз выражал уверенность, что модерн — это не только «культура повседневности» Самары начала ХХ века, и концепция музея должна поменяться. Она и изменилась, и, кажется, музей теперь претендует на что-то большее, чем картины в обрамлении ложек и подстаканников. Выставка «Мир искусства» стала первым шагом к исполнению обещания показывать самарцам не провинциальный дизайн, а мировой модерн.

Правда, посетителей музея встречали как раз-таки ложки и другие предметы — точнее, их фотографии, выставленные как примеры стиля модерн в разных странах. Зато на втором этаже — выставка художников самого знаменитого объединения Серебряного века «Мир искусства» из коллекции Санкт-Петербургского музея театрального и музыкального искусства, оставившая, впрочем, двойственное впечатление. Конечно, абсурдно надеяться, что в Самару вот так сразу привезут «полновесные» картины Бакста или Врубеля. Для первого раза и эскизы театральных декораций и костюмов (они-то и составляют большинство экспонатов) - очень хорошо. Оценить пластику Бакста по этим наброскам, может быть, даже проще, чем по масштабным работам. То, что модерн в первый раз повернулся к Самаре самой декоративной, самой формальной стороной, возводить в ранг символа не будем. Скорее, хочется воспринимать как символ, что выставлены были именно эскизы - то есть обещания.

Обещала многое и заключительная часть открытия, состоявшаяся в еще не введенном в эксплуатацию музейном кафе. Раздача кофе и глинтвейна напоминала работу полевой кухни, но возможно, это и было самое точное попадание в Серебряный век. Участники вечера не были гостями, пришедшими на официозный прием — они были соучастниками. Обсуждали совместные планы, шли живые разговоры. Это снятие дистанции между искусством и жизнью, художником и зрителем, возможно, было главной задачей художников эпохи модерна - задачей, которая актуальна и сейчас.