Борис Резник, секретарь Союза журналистов России, депутат Государственной думы: «Страсти у вас в Самаре кипят шекспировские...»

Самару посетил депутат Государственной Думы и секретарь Союза журналистов России Борис Резник. Его приезд связан с покушением на самарского журналиста Эрнеста Старателева, ведущего телепрограммы на одном из телеканалов. Напомним, что нападение произошло 24 сентября. Двое неизвестных избили журналиста в подъезде его дома, применяя ножи. Борис Резник приехал в Самару разобраться в ситуации. Об этом нападении, о безопасности журналистов он рассказал на своей пресс-конференции.

– Борис Львович расскажите, пожалуйста, о цели Вашего приезда. Как Вы узнали о случившемся?

– Знаете, я и не предполагал, что мне придется оказаться в Самаре. Мне позвонил Всеволод Леонидович Богданов (председатель Союза журналистов России). Он сказал, что необходимо срочно выехать в Самару в связи с покушением на тележурналиста Эрнеста Старателева.

– Что Вы сделали по приезду в Самару в первую очередь?

– Сразу после прилета мы поехали больницу имени Пирогова, но там с Эрнестом поговорить у нас не получилось. Главврач не рекомендовал беспокоить Старателева, чтобы не навредить пострадавшему. Он находится в тяжелом состоянии в реанимации. Врач нам рассказал, что у Эрнеста более 15 ранений, два из которых проникающие. Он находился буквально на волоске от смерти. Сейчас уже угрозы жизни нет. Положение его стабильно тяжелое. Потом я встречался с начальником ГУВД, с прокурором области. По их словам, они интенсивно работают, чтобы раскрыть преступление. Как мне сообщили в правоохранительных органах, надежда на раскрытие преступления есть.

– Есть ли у правоохранительных органов какие-то версии причин нападения?

– Основная версия на данный момент – совершенное нападение связано с профессиональной деятельностью Эрнеста. Но у меня возник вопрос, почему дело возбуждено по статье 111 («Нанесение тяжких телесных повреждений»), а не по статье «Покушение на убийство». Как можно квалифицировать 15 ножевых ранений, которые напрямую угрожали жизни человека, всего лишь как нанесение повреждений? Это было явное покушение на убийство! Возникает вопрос древних юристов: «Qui protest – кому выгодно?» Здесь надо глубоко проанализировать, кому он навредил. Я, наверное, секрета никакого не открою, в милиции мне сказали – шум не поднимать, а то всех распугаем. Я считаю, у каждого своя задача. Наша задача – я так ее понимаю: обострить ситуацию, то есть показать, что мы, журналисты России, не воспринимаем подобные реакции на наш труд и будем требовать профессиональной серьезной работы от правоохранительных органов. Если они бояться огласки, то у них есть свои методы работы. Пусть они расследуют преступление, а мы обязаны выполнять свою задачу.

– Как бы Вы оценили ситуацию, сложившуюся в Самаре? И конкретно персону Эрнеста Старателева как журналиста?

– Страсти у вас кипят шекспировские. Я нахожусь здесь всего день, но уже всякого наслушался. Говорят, что Эрнест занимался черным пиаром и газету выпускал не так, как надо было. Я бы хотел, чтобы мы отделяли одно от другого. Есть профессиональная нравственная сторона, а есть криминальная. Он прежде всего наш коллега. Не хочу никого критиковать, просто скажу – просмотрел пару изданий и почитал, что пишут. С разочарованием посмотрел Интернет. Нигде на крупнейших новостных агентствах России нет сообщения о нападении на Старателева, об это молчат. И здесь пишут газеты, как сговорившись, что это была попытка напугать человека. Извините, 15 ран, два проникающих. По словам врача, была реальная угроза жизни, и она остается. Неизвестно, как пойдет процесс выздоровления. По моему разумения, мы, журналисты, в отношении резонансного нападения должны проявлять солидарность. Все обиды должны отступить в сторону. Я посмотрел несколько сюжетов его передачи «Кстати». Тексты, конечно, жесткие, но они не переходят грань. Я смотрел, как сторонний зритель. Как говорил Мефистофель, «я не сведущ, я всего лишь искушен» и смогу понять, когда люди переходят грань, переходят на оскорбления. Мне после просмотра показалось, что ее он не переступал. Надо отдельно разбираться, каким пиаром он занимался – черным или нет. Мы закрываем глаза на то, что это за человек, чем он занимался. Главное – его самым подлым образом встретили в подъезде, взяли «на ножи». И меня этот вопиющий случай заботит как человека, которого журналистское сообщество избрало секретарем Союза журналистов. Я несу за это ответственность. Я за то, чтобы наша профессия была сегодня безопасна.

– Как вы лично оцениваете этот поступок преступников?

– Хочу сказать, что в любом случае, журналиста, как и власть, – нельзя трогать руками. Можно подавать в суды, а можно решить проблему через Большое жюри Союза Журналистов, там решаются межмедийные споры. Но когда против нас применяют оружие – это 15 ударов ножом во все журналистское сообщество, удары в каждого из нас. «Мы не луидоры, чтобы всем нравится», как говорили раньше. Журналисты, особенно те, которые занимаются жесткой журналистикой, расследованиями – они ходят всегда на грани. Публикации вызывают неприятие, ненависть. Журналист должен быть надежно защищен всеми – властью, правоохранительными органами и журналистским сообществом, в первую очередь. Мы исходим из этих соображений и с этих позиций. Об этом я уже говорил с Всеволодом Богдановым и Михаилом Федотовым (секретарь Союза журналистов России, сопредседатель Большого Жюри). Мы будем своих коллег защищать. Это официальная позиция Союза журналистов. Другой вопрос, достойны ли они находится в наших журналистских рядах, нравственно или безнравственно себя ведут. То, что Эрнест не член Союза – это неважно. Он занимался своим делом профессионально, вел передачу, получал зарплату. Поэтому мы, скорее всего, по приезду в Москву рассмотрим вопрос на секретариате Союза и примем специальное заявление по поводу нападения. Случаи, которые сегодня происходят, мы в Союзе журналистов, в журналистском сообществе, воспринимаем с болью и тревогой. И готовы мчаться, куда угодно и стараться оказать помощь попавшим в беду журналистам.

– Как часто происходят случаи нападения журналистов вообще?

– К сожалению, подобные случаи – не такое редкое явление. Убийства, избиение журналистов в России вообще случаются достаточно часто. Не так давно, несколько месяцев назад, вместе с председателем Союза журналистов и с заместителем министра внутренних дел Николаем Овчинниковым мы летали в Саратов. Там молодой человек, редактор еженедельника «Версия» Вадим Рогожин был зверски избит металлическими прутьями в подъезде собственного дома. Мы побывали в больнице, встречались с местными журналистами. Парень три месяца пролежал в коме. Что касается общей статистики, то ее цифры печальны. За 10 лет при исполнении служебных обязанностей в России погибло 257 журналистов. Такой гнетущей и жуткой цифры нет нигде в мире. Даже в Ираке, где идет война, погибших среди представителей нашей профессии меньше.

– А как обстоит дело с раскрываемостью этих преступлений?

– Статистика раскрываемости не радует. Это всего лишь какие-то десятые доли от общего числа преступлений. Правоохранители говорят, что раскрыть подобные дела очень сложно. Обычно «заказы» исполняют профессионалы, тщательно готовятся и ловко заметают следы. Нам остается только уповать на профессионализм наших сыщиков. Они должны работать, отслеживать происходящие процессы.

– Как журналисту вести себя, чтобы не попасть в подобные ситуации ситуацию?

– Когда пишешь статью, необходимо «держать самооборону», если можно так выразиться. «Как ты в такой ливень остался сухим? – А я между каплями, между каплями». Вообще, каждый журналист должен также заботиться о своей обороноспособности сам, то есть всегда чувствовать, откуда может исходить опасность. Ведь милиционера к каждому не приставишь. Когда человек ведет такую работу «на грани», не нужно возвращаться поздно домой и соблюдать общие правила безопасности.