Потолки прогибаются, таракашки ползают: как живется в сталинских трущобах Безымянки

Каково жить в прошлом? Например, в первой половине прошлого века. Именно так себя ощущаешь, попав в лабиринт двухэтажных «сталинок» за Безымянским рынком. При этом время явно сделало свое дело, качество жизни в жилом районе оставляет желать лучшего. Мы прошлись по этому месту и набрались впечатлений. Вот что мы увидели и услышали.

Квартал, который мы посетили, расположен в границах улиц Свободы, Воронежской, Вольской и переулка Юрия Павлова. Соседние кварталы мало чем от него отличаются: несколько двухэтажных коробок на квадрате земли.

Все дома здесь построили еще в первые годы Великой Отечественной войны, а несколько — даже в конце 30-х годов.

Сами местные жители шутят, что столько не живут. Домики двухэтажные, серого, темно-зеленого и оранжевого цветов. Все выглядят запущенными, если не хуже, некоторые дома буквально трещат по швам.

Зато кое-где видно, что недавно меняли крышу.

Часть домов в районе заброшена. Это так называемые мертвые кварталы.

Инфраструктура в районе весьма живописная. Асфальтовые дороги оставляют желать лучшего, из украшений — цветы в клумбах из старых покрышек, самодельные скамейки и белье, которое повесили сушиться на веревках.

Хотя чего тут стесняться. Район небольшой, все друг друга знают, даже входные двери в подъездах не запираются. Чуть ветер дунет, так дверь сама и открывается — милости просим.

Пока мы ходим по кварталу, встретить кого-то удается редко. Хотя местные говорят, что здесь много бродячих собак. Они чипированные, значит, их уже ловили, а потом возвращали обратно.

Гаражи здесь кирпичные, местами почти развалившиеся, «лучшее» развлечение для мальчишек.

Особенно с учетом того, что из детских аттракционов здесь только старые ржавые качели и горки — ни дать ни взять из фильма ужасов.

Как говорят местные, старожилов здесь почти не осталось. Но всё же встречаются люди, которые живут на этой земле поколениями, как, например, жительница дома № 21а по Воронежской Елизавета Морозова:

— Моя семья живет здесь 70 лет. Квартиру еще мой отец получил. Он работал в облисполкоме, в отделе сельского хозяйства. Это было еще при Хрущеве. Я ходила в детский сад, который был прямо во дворе (речь идет о здании по адресу: переулок Юрия Павлова, 10б, сейчас оно заброшено. — Прим. ред.).

При этом женщина совсем не хочет покидать насиженное место. По ее словам, даже их дом не признан аварийным и подлежащим расселению. Его состояние вполне устраивает жильцов.

— Мы привыкли здесь жить. Это же центр Безымянки. Транспорт прекрасный, проспект Кирова рядом. Опасных личностей здесь не было никогда. Переезжать я не захочу, — признается Елизавета Петровна.

Однако далеко не все местные имеют такие же радужные представления об этом районе. И у нас была возможность в этом убедиться.

Гораздо более критично свои условия быта оценивает Любовь Юматова из дома № 120 по улице Свободы. У женщины есть несколько серьезных претензий:

— Во-первых, канализация отвратительная: всё течет, всё ломается и сыпется. Лестницы поломанные-переломанные. Слава богу, хоть крышу нам зимой отремонтировали. Там такие дырищи были, насквозь прямо. Если сильный ливень шел, у нас всё по стенам текло. Но это еще что. В соседнем доме вообще крыша падает. Там такие трещины, ветер дунет — и всё рухнет.

Также Любовь Юматова поделилась с нами, сколько стоит проживание в таком жилье. Площадь изолированной квартиры составляет 56 кв. м, услуги ЖКХ стоят почти 10 тысяч.

— За отопление у нас 2200 рублей, вода у нас 1800 рублей, газ у нас чуть меньше тысячи рублей. Свет обычно рублей 800 выходит, — рассказала Любовь Юматова.

Пока мы говорим с жительницей, по стене дома ползет большая букашка, то ли таракан, то ли еще что-то. От таких соседей, как говорит Любовь Юматова, приходится избавляться периодически.

Кроме того, у жительницы домишки есть дочка. И отпускать ребенка одного ей бывает страшно:

— Ну вот что может здесь нравиться, скажите, пожалуйста? Сравните: что в новостройках детские площадки строят, что у нас здесь дети играют в гаражах и на помойках.

Так что с детьми местные ходят гулять или в парк «Молодежный», или в сквер «Родина». Правда, каждый вечер ходить туда проблематично, выбраться удается только на выходные.

При этом дом аварийным не признан. И некоторые подумывают, не воткнут ли рядом с их двухэтажками одну или несколько высоток. Вот как эту перспективу оценивает Любовь Юматова:

— Нет, не надо, спасибо. (Смеется.) Что-то не хочется. Охота, конечно, уехать отсюда.

Зайдем внутрь дома № 118 по улице Свободы. Нас встречает жительница коммуналки на первом этаже Елена Логинова. Да, в этих домах люди всё еще живут в коммунальных квартирах. Завидев нас около дома, женщина сначала обрадовалась — решила, что мы пришли отопление налаживать.

— У нас почти каждый год холодно. Вот в январе десять дней тепла не было. Сейчас тоже отопление никак не включат. А у нас в доме еще и входная дверь не закрывается, всё продувает. Я на кухне всё время держу включенной плиту, чтобы прогревать помещение, — рассказывает Елена Степановна.

Мы проходим в подъезд. Каменные только стены. Краска на них облупилась, а из-за постоянных протечек кое-где образовался грибок.

Потолок тоже отсырел и местами обвалился до самых перекрытий.

На стене висит старенький почтовый ящик. Но назначение у него скорее декоративное, свеженькие квитанции за ЖКХ сложили рядом прямо на лестничных перилах.

К слову, лестницы, перила и даже пол под ногами сделаны из дерева. Правда, пол уже старенький, чувства твердой поверхности под ногами нет. Да и лестница уж больно крутая, без риска не поднимешься. Плюс в подъезде темно, как в поздние сумерки, хотя еще день. Из освещения здесь только лампочка на проводе.

— Мой сосед по коммуналке — дедушка 83 года. В подъезде у нас три человека с инвалидностью. Я сама инвалид второй группы. На втором этаже живет девочка 11 лет, в другом подъезде — трое или четверо детей. Как нам всем ходить по такому подъезду, когда полы того и гляди провалятся? — возмущается Елена Степановна.

Женщина разрешила нам посмотреть свою квартиру. В этой коммуналке она живет 21 год. Ремонт здесь сохранился еще с советских времен.

В квартире три отдельные комнаты, общие прихожая, туалет и кухня, где прогнулся потолок.

— Во всех наших двухэтажках нет горячей воды. Поэтому люди себе ставят водонагреватели. А я грею воду в кастрюлях. Ванной нет, мыться хожу в баню или к дочери. Колонки нам ставить не разрешают, потому что дом признан аварийным, — рассказывает Елена Степановна.

По ее словам, постройку объявили аварийной еще в 2014 году. Около входа в подъезд висит плакат, который гласит, что жителям этого дома предстоит ждать расселения не позднее конца августа 2025 года.

При этом все встреченные нами люди видят и плюсы в своем районе, причем одни и те же: транспортная доступность, хорошие благополучные соседи, близость рынка. От одной из местных жительниц прозвучала мысль, что здесь хорошо, потому что живется как в деревне.

Возможно, это так. Можно представить, как лет 50–60 назад здесь кипела жизнь, когда этот район считался вполне себе респектабельным.

Толпы детворы играли на еще безопасных детских площадках, дедушки сидели на скамейках и играли в шахматы, бабушки ухаживали за клумбами, взрослые отдыхали на лавках после заводских будней.

Теперь здесь район-призрак. Всё вроде бы то же самое, только неживое.

Но есть надежда, что в это место вдохнут новую жизни. Дело в том, что несколько кварталов за Безымянским рынком попали под комплексное развитие территорий (КРТ). Суть его в том, что мэрия формирует участок с ветхими или старыми домами и выставляет их на аукцион. Победивший на торгах застройщик должен расселить жителей и построить на этом месте новые жилые дома.

Но есть несколько нюансов. Во-первых, реакция самих местных жителей. Не все жители безымянских трущоб горят желанием уехать.

— Еще давно к нам приходили из мэрии, я спрашивал, какие есть варианты для переселения. Нам сказали, что можно в высотку на Физкультурную. А там на маленьком участке такое скопление народа, это психологически тяжело будет. Еще предлагали в Волгарь, Амград и «Новую Самару». А там 17 и 24-этажные дома, как мы подниматься будем? А вообще нам тут нравится. Просто дом старый. Его бы облицевать и мансардный этаж сделать, и будет изумительно, — говорит житель дома № 17 по Воронежской Владимир Носов.

А поскольку у некоторых есть машины, им придется отказаться не только от своих квартир, но и от своих гаражей.

— Мой отец ходил во вторую смену дорабатывать, чтобы ему выделили место под гараж. Ну что уж теперь, попользовались, и будет. Погреб только жалко, — говорит автовладелец Евгений Пучинкин.

Есть и другой нюанс. Это реализуемость КРТ. Пока что ни на одном из участков по всей Самаре, попавших под развитие, работы не начались. Зачастую бывает так, что торги на КРТ срываются и всё приходится начинать заново.