В погоне за розовыми рецептами

В Самарской области в настоящее время 78 тысяч онкологических больных. 4,5 тысячи из них нуждаются в обезболивающих препаратах, 2,5 тысячи – в наркотических. Однако, по свидетельству родственников тяжелобольных людей, получить сильнодействующие лекарства непросто. В минздраве области заверяют, что в Самаре достаточный запас наркотических и психотропных препаратов для оказания паллиативной помощи.

Недостаточность обеспечения онкобольных опиоидными анальгетиками широко обсуждается еще с 2011 года. А тема их доступности снова привлекла внимание общества после трагической гибели контр-адмирала Вячеслава Апанасенко, который скончался 10 февраля 2014 года после попытки самоубийства. По предварительной информации, контр-адмирал, страдающий тяжелым заболеванием, решил покончить с собой, устав от недуга. Но позже его дочь Оксана сообщила в одной из соцсетей, что отец постоянно нуждался в наркотических обезболивающих, без которых не мог терпеть боль. Накануне суицида жена Вячеслава Михайловича несколько часов собирала подписи врачей для получения лекарства, необходимого супругу. В результате, когда все нужные подписи были собраны, поликлиника закрылась, женщина опоздала на несколько минут. Как пишут СМИ, Вячеслав Михайлович тяжело переживал, что приносит столько неудобств родственникам, и решил уйти из жизни. В письме контр-адмирал написал, что принял решение не мучить больше своих близких.

17 февраля в Госдуму был внесен законопроект, упрощающий процесс получения сильнодействующих препаратов, в том числе для онкологических больных. Как отмечается в сопроводительных документах, «в настоящее время в России люди, страдающие нестерпимыми болями, испытывают значительные трудности в получении необходимых обезболивающих препаратов. Зачастую это происходит вследствие излишней забюрокраченности процесса получения, а затем уничтожения наркотических и психотропных лекарственных препаратов».

По словам руководителя Управления фармации и лекарственного обеспечения Министерства здравоохранения Самарской области Галины Егоровой, технически процедура выписки и получения препарата проста: «Если тяжелобольные люди не могут получить лекарства, то это происходит из-за сбоя в организационной работе отдельных лечебных учреждений».

Кроме того, значительно сократилось количество аптек, которые отпускают эти лекарства. В Самаре аптек, получивших лицензию на право хранить и продавать наркотические и психотропные препараты, всего четыре. Но запаса лекарств в области хватит на 2-4 месяца.

В настоящее время паллиативную помощь, то есть медицинскую помощь для облегчения боли, симптомов и стресса в результате тяжелой болезни, получает лишь 1 из 10 человек, нуждающихся в такой помощи. Эти неудовлетворенные потребности впервые представлены во «Всемирном атласе паллиативной помощи в конце жизни», опубликованном совместно ВОЗ и Всемирным альянсом паллиативной помощи (ВАПП). Около одной трети людей, нуждающихся в паллиативной помощи, страдают от рака. Другие люди живут с прогрессирующими болезнями, поражающими их сердце, легкие, печень, почки, мозг, или с такими как ВИЧ и лекарственно устойчивый туберкулез. По оценкам, более 20 миллионов пациентов ежегодно нуждаются в паллиативной помощи в конце жизни. Около 6% из них – дети.

К сожалению, случай контр-адмирала далеко не единственный в России и в Самаре в том числе. Процедура выписки и получения сильнодействующих лекарств, по утверждению врачей, в области технически не сложная. Однако медики констатируют, что предпочитают с такими рецептами (бланки строгой отчетности) не связываться, чтобы не попасть под статью, а самарцы, привлеченные к обсуждению этой проблемы, поделились своими непростыми историями «добывания» наркотических препаратов для своих близких.

Михаил Зверев (фамилия изменена. – Прим. ред.) рассказал, что лечащий врач не выписывал его отцу сильнодействующее лекарство: «Отец рычал от нестерпимой боли, а врач считал, что нет оснований выписывать средство. Я готов был к наркоманам обращаться, чтобы купить у них. Сейчас уже не надо».

Анна Платова призналась, что заказывала опиоидные анальгетики в аптеках без соответствующих лицензий: «А где они доставали эти лекарства, мне было все равно, лишь бы папе облегчить боль. У меня тогда уходили все деньги на лечение, я могла себе позволить только самое необходимое. Но я знаю, что сделала все возможное».

В минздраве области об этих случаях неизвестно: «Жалоб на отказ в выписывании или получении сильнодействующих препаратов к ним не поступало», – отметила Галина Егорова.

«Здесь два разных момента – выдают ли лекарства, вроде выдают, и мучаются ли пациенты – конечно мучаются. Сказывается недостаточное внимание со стороны участковых врачей, их большая загруженность. Тяжелобольные люди часто слышат вопрос: «Что вы хотите, это же онкология? Примите 10 обезболивающих таблеток». Ситуация такова, что пациенты постарше так и делают, они просто не просят выписывать им сильнодействующие препараты, они терпят. А молодые люди добиваются адекватного лечения для себя или для своих родственников. Поэтому в России на 50-70% меньше используются сильные анальгетики, чем за рубежом», – главный врач самарского хосписа Ольга Осетрова.