«Самое страшное — быть не как все»: колонка повзрослевшего очкарика о детских комплексах

У меня близорукость. Причем большую часть жизни. Плохо вижу я 22 года из своих 35. И как это — видеть всё четко без очков и линз — уже плохо помню. И если сейчас я могу говорить об этом спокойно и спокойно появляться на публике в очках, то раньше своей близорукости я страшно стеснялась. И сегодня, во Всемирный день зрения, я вспомнила, как нелегко мне приходилось в школе. Может быть, кто-то узнает в моей сегодняшней колонке и себя.

Что самое страшное для подростка? Быть не как все. В мои 13–17 лет я считала, что надеть очки — это быть не как все. Выделиться из общей толпы, как говорится. А мне в те годы этого хотелось меньше всего. Услышать насмешки «У кого четыре глаза, тот похож на водолаза», или «четырехглазик», или «очкарик» было подобно смерти. Это сейчас я бы посмеялась на эти слова, а тогда это могло бы стать личной трагедией. А как же быть с мальчиком из параллельного класса, который нравился? Он уж точно не должен был знать, что на расстоянии трех-четырех метров я его глаз даже не видела и улыбалась просто куда-то в его направлении.

Поэтому я старалась вообще не касаться темы плохого зрения с одноклассниками. О том, что я плохо вижу, знали только лучшая подруга (она тоже, кстати, плохо видела, но не афишировала это) и два моих школьных друга (ребята, привет вам, если вы это читаете). Так вот, я садилась на первую парту в попытках разглядеть написанное на доске. Удавалось это не всегда, даже если сильно сощуриться (читатели с плохим зрением поймут, о чем я), тогда я подходила вплотную к доске или просила у учителей листок с заданиями. Но никогда не надевала очки. Не знаю, почему тогда вопрос с покупкой линз не стоял. При этом очки я категорически отказывалась приобретать до 17 лет. Не разглядеть издалека номер трамвая? Не поздороваться со знакомым? Всё это мелочи, лишь бы не засмеяли одноклассники. Особенно в 10–11 классе. Наш класс, в котором я училась до 9-го, расформировали — и мне, мягко сказать, с одноклассниками в старшей школе не очень повезло (конечно, не со всеми). Еще я в школе никогда не писала шпаргалок, потому что убористый подчерк на маленьком клочке бумаги я просто не видела, а писать подсказки на целиковых тетрадных листах было нелепо. А, напомню, мне было лучше всё выучить, чем надеть очки и подглядеть в шпаргалку.

В 17 лет я поступила в университет. И стала относиться к очкам уже более спокойно. В группе было несколько девушек в очках, и на плохое зрение друг друга мы смотрели совершенно адекватно. А вот в 22 года у меня началась эра контактных линз. 10 лет я носила их практически круглосуточно. И «подсела» на хорошее зрение. С тех пор оказаться в общественном месте или на улице без линз или очков (что реже) стало для меня катастрофой. Я настолько привыкла четко видеть окружающие предметы, что даже рожать пошла в очках.

Теперь в моей жизни — эра очков. Когда оказалось, что линзы долго я носить не могу, пришлось переключиться на очки и выбрать не только домашний, но и вариант «на выход». Я в очках практически всегда. Кто-то первым делом после утреннего пробуждения спешит выпить чашечку кофе, кто-то затянуться сигареткой, а я сразу же надеваю очки. Когда ребенок был совсем маленький и к нему приходилось вставать ночами, то я умудрялась даже спать в очках.

Но, конечно, с очками много проблем. Домашние очки я роняла десятки раз, столько же раз ломала дужки, у меня есть даже резерв — сборный вариант одной оправы из двух. Коллега давно решил проблему с очками и близорукостью и сделал операцию на глаза, а вот я решиться на такое хирургическое вмешательство никак пока не могу. Существует и другой вариант решения проблемы. Есть среди моих близоруких знакомых и те, кто просто не носит очки — и всё, и даже умудряется при этом водить машину. Я так не могу.

В конце задам вопрос читателям с плохим зрением — носите ли очки на людях? А может быть, тоже, как мой коллега, сделали операцию? И стеснялись ли своего плохого зрения в подростковом возрасте?