«Муж утешал: «Отрежут кусочек, и всё»»: откровенное интервью с женщиной, у которой отняли грудь

У Натальи (имя изменено по просьбе героини. — Прим. ред.) из Самары была обычная жизнь: любящий муж, работа, двое детей. Но в 44 года она узнала, что у нее рак молочной железы. После этого ее мир перевернулся. Как она это пережила? Какие процедуры ей назначали врачи? И почему Наталья не захотела вставлять импланты? Об этом и многом другом — в нашем откровенном разговоре с героиней.

— Наталья, расскажите, когда вы впервые поняли, что с вами что-то не так? Как вы поняли, что у вас рак? Что это было? Вспомните тот день.

— Я заметила маленький шарик в груди, когда принимала душ. Он то появлялся, то исчезал на протяжении полугода. Всё это синхронизировалось с приходом критических дней. Я и не обращалась никуда — ну шарик и шарик, крошечный. Он не болел. А вот когда заболел, я сразу кинулась к врачам, потому что боль появилась резко, в одну ночь! Она была ужасная, я не могла уснуть. Утром я бежала к врачу.

Терапевт в срочном порядке отправил на маммографию, дал направление в онкоцентр. Всё это сделали очень быстро.

Врачи из онкоцентра сначала думали, что это обычная мастопатия и максимум, что мне предстоит — это секторальное удаление. То есть вырежут сектор с шариком, и всё. Меня даже направляли в хирургию одного дня — там взяли пункцию, сделали УЗИ и ничего не увидели.

Мои друзья-врачи держали руку на пульсе и настояли на более расширенном обследовании, в другом отделении, где делают гистологическое исследование прямо с операционного стола. До операции мне не давали точного ответа, отрежут ли всю грудь. Даже заведующий отделением меня успокаивал: «Да вы не расстраивайтесь! Это секторальное удаление, ничего серьезного».

— Как восприняли эту ситуацию ваши близкие?

— Никто не мог поверить, что это все-таки рак. Сыну было 7 лет, он постоянно спрашивал «Где мама? Что с мамой?» Для дочери и мужа, моих родителей — это был удар. До операции муж всеми силами утешал: «Врачи же сказали, что отрежут кусочек, и всё». А в итоге — рак молочной железы второй стадии с метастазами в лимфоузлы подмышечной и подключичной области. Я не представляла, что будет дальше и как с этим жить? Удаление груди было половиной беды, больше всего я боялась дальнейшего лечения, так как были метастазы! Столько страшных рассказов о химиотерапии! Что после нее выпадают не только волосы, но и зубы. Я не имела представления, как она должна проходить: нужно пить таблетки или делать уколы...

— Помните день операции?

— Конечно! Когда уходила из дома, плакала и прощалась. Я думала о том, что у меня двое детей, и я никак не могу умереть и оставить их здесь. Я не очень помню время перед операцией, только помню, что дочка рыдала, когда меня взвешивали.

Меня повезли по коридорам, затем мы были в лифте и мне сказали: «Считайте», и я считала.

А потом я открыла глаза, мне было жутко холодно. Рядом стояла медсестра и мой первый вопрос был: «Что? Отняли?», «Ну, пришлось». И тогда у меня небо упало на землю. Я понимала, что будет дальше и что зря меня готовили к ерунде. Значит, это был рак, и мне предстоит химиотерапия. Меня вернули на каталке в палату. Была жуткая слабость, везде торчали трубки из тела. В палате меня ждала дочка с розочкой и подруга. После операции я провела в больнице три недели.

— Какое лечение доктора назначили вам после операции?

— Сначала была реабилитация после операции. В онкоцентре я ходила на йогу, скандинавскую ходьбу, физкультуру. Особенно мне понравилась йога: удивительно, но после занятий йогой у меня начинала чесаться подмышка. Тренер по йоге объяснила, что мне подходит именно йога, потому что лимфа начинает работать и возникают такие ощущения в этой области, что как раз было необходимо. Муж даже купил мне книжку по йоге, и мы дома с дочерью вместе разучивали позы, которые были показаны для моего заболевания.

Потом уже началась химиотерапия, и я убивалась, плакала. Я так боялась, что терять волосы, думала, как я буду ходить лысой? А как же дети, как они увидят маму такой!

Мне было назначено три курса с перерывами по две недели. Каждый день я ездила на другой конец города в онкоцентр, где было много таких же, как я. В одном большом зале установлены кресла, на них пациенты, и всем гоняют этот розовый раствор. Было тяжело, состояние и ощущения были паршивые. Но в воздухе, среди пациентов, витала какая-то солидарность: все мы в одном положении и от этого становилось легче.

Ближе к концу второго курса наступило облысение, где-то через полгода после операции. Я стала терять волосы во время мытья головы, просто пачками выносила их из ванной. Тогда же и обострились хронические заболевания, появилась непроходящая тошнота от всего, и я не знала, что поесть. До сих пор не переношу апельсины, потому что для поддержания печени приходилось пить препарат с апельсиновым вкусом.

После химиотерапии начался курс лучевой терапии, и я ее даже не заметила.

— Почему?

— Я просто приходила, ложилась, и вокруг меня крутился какой-то аппарат. И всё. Это больше физическое воздействие. Сеансов было 29.

После всего этого еще была гормональная терапия пять лет. Рак молочной железы у меня был гормонозависимый. Поэтому пришлось принимать гормональное лечение: оно помогало контролировать дальнейшее здоровье, а также снижалась вероятность повторного возникновения опухоли.

Когда я употребляла гормональные препараты, наступил как бы климакс, я смирилась. Но после прекращения терапии внезапно цикл возобновился, и я еще какое-то время жила совсем с нормальным циклом. Хотя врачи пророчили климакс в сорок четыре.

— Как вы пережили полное выпадение волос? Через сколько они полностью отросли и восстановились?

— С юмором! Купила паричок, конечно, но надевала его очень редко. В основном ходила в платочках и шапочках. Через полгода после окончания лучевой терапии отросли волосы и они стали кудрявые, хотя до этого были прямые.

— Что изменилось в вашей жизни после операции и лечения?

— Я ушла на больничный. Пока была химиотерапия, сложно было вести активный образ жизни, но я старалась гулять побольше, что-то делать. Потом мне оформили инвалидность, но с разрешением на работу — я брала справки о том, что моя работа безвредна для меня. Но когда началась лучевая терапия, я уже вышла на работу, потому что сама хотела вернуться к своей прежней жизни. Я пришла к работодателю и сказала: «Позвольте мне ходить на работу, но только я буду опаздывать на час-два из-за лечения». Работодатель с пониманием отнесся, и я стала спокойно работать. В шапочке.

— Что изменилось в организме после лечения и в жизни? Какие запреты появились?

— Здоровье было подорвано, особенно печень, хотя я принимала очень хорошие препараты, которые мне давала моя подруга-гепатолог. Болели суставы, но с помощью йоги удалось привести их в нормальное состояние. Но что-то совсем ужасное я не могу отметить. Пожизненно нельзя ходить в баню и загорать, хотя я так люблю это! Обязательная диспансеризация — УЗИ всех внутренних органов, анализы крови. Особенно важно следить за эндометрием — от пройденных гормональных курсов лечения теперь часто возникает эндометриоз. И приходится периодически делать отвратительную процедуру — «выскабливание». Это очень больно.

Но я поставила себе цель — быть бойцом и не сдаваться. И это очень помогло. Помогла, конечно же, вера мужа в меня, поддержка семьи! Лучшие друзья, знакомые, коллеги, семья — все поддерживали и помогали, кто чем мог.

— Почему вы не поставили имплант?

— Мне не рекомендовали: это инородное тело. Дай Бог пережить болезнь и восстановиться. У меня грудь не шестого размера, отсутствие не было сильно заметно. И на месте удаления груди осталась кость, обтянутая кожей, если ставить имплант, то надо еще и из других мест кожу брать. Я сделала выбор в пользу здоровья.

По программе реабилитации мне выдали накладной имитирующий имплант (дальше — каждый год выдавали). Меня он не напрягал, есть, конечно, свои минусы. Например, мы с дочкой как-то купались в Волге и имплант выскочил из купальника. Мы весь вечер ходили вдоль берега и искали его.

— И сейчас вы не поставили бы имплант?

— Сейчас... Наверное, нет. Не хочу. Я уже свыклась с этой мыслью и ношу даже раздельные купальники. Никто особо не замечает. И опять переживать операцию я не хочу. Нет!

— Как отсутствие груди повлияло на взаимоотношения с мужем?

— Никак не повлияло, абсолютно. Ну нет груди и нет. Это не самый важный орган.

— Но вы стесняетесь, если вдруг он увидит?

— Конечно. Я всегда хожу в маечке или лифчике. Совершенно раздетой я никому не показываюсь. Зачем? Эстетически это не очень приглядно. Жалко, конечно. Смотрю на других женщин, которые ходят с декольтированными кофточками и понимаю, что у меня так уже никогда не будет. Но что поделать...

— А государство как-то помогает таким пациентам, как вы?

— Выдали компрессионные рукава. Рука часто отекает, реагирует на погоду. Платили пособие по инвалидности три года, а потом инвалидность сняли и сказали: «Поздравляем, вы теперь здоровый человек».

— Что вы можете сказать после пройденного пути, какие уроки вы вынесли?

— Я поняла, что жизнь — не бесконечна: сегодня ты идешь, а завтра — нет. Я стала терпимее к людям, спокойнее ко всяким неурядицам, я прекратила по пустякам нервничать и злиться.

— Чем вы сейчас занимаетесь в жизни? Что любите?

— Я с удовольствием работаю, очень люблю кататься на велосипеде, ходить на пляж (знаю, что нельзя, но я делаю это безопасно). Я люблю свежий воздух: зимой — на лыжах. Мне интересно всё. После болезни мы сразу с семьей поехали на море, и это был первый раз, когда мы поехали вместе. Я потратила все накопления и даже ни копейки не пожалела. А вдруг я еду последний раз? И потом мы ездили каждый год, и каждый год я думала, что надо ехать, а вдруг это последний раз…

Я прекратила накопительство и перестала думать обо всем! Вот лучше с детьми на море поеду, а остальное — подождет.

— Что можете сказать всем женщинам?

— Никогда не игнорируйте свое тело! Как только замечаете что-то странное — сразу обращайтесь к врачу! Никаких оправданий и отговорок. Само не пройдет.