«Его разобрали на органы?»: жительница Самарской области 5 лет добивается правды о смерти сына

Жительницу Тольятти Александру Ковалеву хорошо знают в высоких кабинетах разных ведомств и министерств. Минздрав, прокуратура, Следственный комитет, Роспотребнадзор, не говоря о больнице, куда был госпитализирован ее сын Вадим, а потом там умер.

Что за инфекция за считаные дни уничтожила молодой организм? И какие манипуляции проделали с его телом? После того как тело эксгумировали, следователи недосчитались органов.

Корреспондент TOLYATTY.RU встретился с Александрой Ковалевой и узнал подробности шокирующей истории.

Вадим Ковалев — младший сын Александры, которому в год гибели исполнилось 28 лет. Парень он был видный, аккуратный и, по словам соседей, всегда улыбчивый и вежливый.

— Он нам так нравился всегда, всем находил доброе слово. Конечно, все были в шоке, когда узнали о его смерти, — говорят жители дома, где Вадим жил с отцом и матерью.

Вадим рос в полной счастливой семье, с братом и любящими родителями. Ковалевы много путешествовали, все праздники отмечали вместе, и дети, даже когда выросли, родителям доверяли. Когда старший брат женился и уехал в другой квартал, Вадим остался жить с отцом и матерью, работая поваром в бистро-блинной неподалеку от дома.

Как сотрудник общепита, он регулярно проходил медосмотры. Вот и в последний раз врачи ничего критичного не обнаружили. Правда, в анамнезе у мужчины был панкреатит — болезнь у него нашли в 11 лет, и с тех пор Вадим следил за питанием, время от времени посещал врача и принимал медикаменты.

Весной 2019 года, когда начались майские праздники, Вадим пожаловался матери на плохое самочувствие и пошел спать в свою комнату.

— Симптомы были очень похожи на ОРВИ или грипп: сына бил озноб, поднялась температура. Обычно при простуде сын отлеживался: пил теплый чай и много спал. Так он поступил и в тот раз, — рассказывает Александра.

Вскоре мать заподозрила неладное:

— Я вдруг заметила, что у него странный цвет кожи — как будто пожелтел. Поначалу списала всё на освещение в комнате, но вскоре к простудным симптомам присоединились тошнота и рвота. И я немедленно вызвала скорую, чтобы показаться врачам-инфекционистам. Вадим отказывался. Говорил, мол, врачам не до него будет — на дворе же майские праздники. Но я всё-таки вызвала скорую, и его отвезли в городскую инфекционку.

Врач приемного покоя, осмотрев Вадима, сразу решил его госпитализировать.

— Давление было очень низким — 95 на 65, желтый цвет кожи уже бросался в глаза. Сына немного «штормило». Ему поставили предварительный диагноз: «неуточненный гепатит» с отметкой о состоянии средней тяжести. Еще под вопросом были «острый гепатит» и «цирроз печени». Там же записали, что лечение ОРИТ (отделение реанимации и интенсивной терапии) не показано, и разместили Вадима в боксе на двух пациентов. Я увидела, что сын устроен, он под контролем врачей, немного успокоилась и вернулась домой.

Первые два дня, как казалось Александре, всё шло неплохо:

— Сыну назначили УЗИ, ЭКГ, он еще раз сдал анализы крови и мочи. Врач тоже отмечала позитивный настрой сына и сказала, что в целом всё идет хорошо, лечение помогает, динамика положительная.

А через два дня рано утром Александру разбудил звонок из больницы.

— Мне сказали: «Приезжайте, за Вадимом надо поухаживать». В больнице я увидела, что сын лежит обнаженный на матрасе, ни на что не реагирует. Я подошла, начала тормошить, спрашивать: «Вадим, что с тобой?» Сын тогда еле-еле приподнял голову… Ему явно было очень плохо. Сосед по палате рассказал, что вечером у Вадима начало мутиться сознание. По его словам, мой сын потерял ориентацию, пошел в ванную и лег туда, налив ледяной воды. Врач, которого вызвал сосед, сделал ему укол успокоительного, и только тогда Вадим уснул. Только потом, изучив историю болезни, я поняла, что началась печеночная энцефалопатия — отек головного мозга…

11 мая Вадима Ковалева перевели из инфекционного бокса в реанимацию, а через два дня он умер.

— 12 мая я последний раз видела своего сына, когда пришла навестить его в отделение реанимации. Вадим лежал на кровати, укрытый простыней. Подошла, взяла за руку, позвала: «Сынок, Вадим. Это я мама, ты слышишь меня?» Смотрю, у него забегали глазные яблоки, он сильно сжал мою руку… Медбрат, который был рядом, вывел меня из палаты. Сказал, что больному нужен покой. На следующий день меня к сыну уже не пустили, ссылаясь на то, что будет собираться консилиум, и я буду мешать. Но меня обманули — консилиума не было. Это я, опять-таки, узнала, изучив историю болезни. Вечером он умер, — плачет Александра.

Матери врачи сказали, что у Вадима начался сильный отек мозга, и сердце остановилось. Но объяснение не устроило убитую горем женщину.

— В результатах вскрытия причиной указана «острая печеночная недостаточность». Другой врач сообщил, что это «криптогенный гепатит». К тому же, я до сих пор не знаю точное время смерти моего сына. Когда я позвонила в 20:37, мне сказали, что он умер 5 минут назад. По протоколу смерти человека он ушел 21:40. Позже санитар назвал другое время — 19:30. Так во сколько же он умер? — задается вопросом Александра.

Пытаясь найти ответы на свои вопросы, тольяттинка занялась собственным расследованием и от корки до корки изучила историю болезни, а также результаты вскрытия тела. По ее словам, в документах она нашла десятки противоречивых показаний и назначений.

— Возьмем хотя бы анализ крови и показатель билирубина. Он при поступлении в инфекционку был 284 мкмоль/л. При таких показателях сразу назначают плазмаферез, то есть очистку крови. Этот показатель уже тогда свидетельствовал о критичном состоянии сына и «кричал» о токсическом поражении печени. То есть нам сразу была нужна реанимация! С первой минуты! Мой сын требовал экстренных мер!

По словам Александры, анализы на вирусный гепатит были отрицательными:

— Но если гепатита не было, то почему ему не скорректировали лечение, продолжая лечить от гепатита? Почему его не перевезли в Самару, где есть специализированный центр по лечению болезней печени? Почему не вызвали медицинскую авиацию? А ведь я спрашивала о ней у врача, когда навещала сына в реанимации. Ответом мне была фраза: «Вы что, фильмов насмотрелись?»

Ухудшение состояния Вадима подтверждали и заключения других врачей:

— Есть запись, что его осматривал офтальмолог, из заключения которого, видно, что у Вадима начался отек головного мозга. Билирубин — эта запись тоже есть — к тому моменту подскочил до показателей 800! Но и тогда, как я увидела, мер не приняли.

Александра считает, что врачи не понимали, что происходило с ее сыном, поэтому и возникла такая чехарда:

— Всё-таки «консилиум» был, но по поводу компонентов переливания крови, и состоял из двух врачей, один из них в данный день работал в отделении. У второго был выходной. Правда, странно?

Подозрения Александры подтвердили эксперты, которые проводили судебно-медицинские исследования.

По факту смерти юноши возбудили уголовное дело. И этой осенью его взял на контроль глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин. Привлекла его внимание публичная акция Александры — она вышла с плакатом к Следственному комитету по Самарской области — и одна интересная деталь самого дела.

Еще в 2020 году для установления точной причины смерти Вадима следователи провели эксгумацию его тела. И во время исследования эксперт недосчитался внутренних органов — на руках у Александры есть подтверждающие это фото.

— Выяснилось, что не было кишечника, надпочечника, гортани, языка. Вес печени был 579 граммов, тогда как обычно у человека возраста и комплекции моего сына она весит от 1,5 до 2 килограммов. Куда делась большая часть органа? Предположить, что она разложилась, я не могу — состояние тела позволяло его изучать, внутренние органы достаточно хорошо сохранились. Так что произошло? — задается вопросом Александра.

TOLYATTY.RU обратился в Министерство здравоохранения Самарской области с просьбой прокомментировать этот случай. Но представители ведомства отказались рассказывать подробности лечения и гибели Вадима, сославшись на врачебную тайну. Хотя кое-что всё же сообщили:

— Министерство провело внеплановую документарную целевую проверку качества и безопасности медицинской деятельности в отношении Тольяттинской городской клинической больницы № 5 по данному случаю. Результаты доведены до заинтересованных лиц. Разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, в том числе после смерти человека, не допускается.

Александра верит, что в этот раз уголовное дело закончится судом для всех причастных к таинственной гибели ее сына:

— Почти 5 лет я ищу правды об обстоятельствах смерти Вадима. Никогда не смирюсь с потерей сына. Я могла бы погулять на его свадьбе, а потом нянчить внуков, а вместо этого постоянно езжу к Вадиму на могилу. Сейчас хочу одного: чтобы врачи публично признали свою ошибку. Их нужно лишить права лечить людей.