«В гневе я стригу лимонное дерево»: как спасатели отключают эмоции и угадывают будущее

Вытащить мальчишку из выгребной ямы, дать ему заплаканному конфетку. Успокоить тетю Валю: снять ее зашуганного кота с дерева. Вскрыть дверь старику-инвалиду, о котором родные и соседи вспомнили лишь на третий день отсутствия. И тут же отправиться на место дорожно-транспортного происшествия, чтобы помочь пострадавшим, а в худшем случае – упаковать все, что от них осталось. Одна из самых сложных профессий на свете – спасатель – овеяна ореолом романтики. 63.ru выяснил, как стать сверхчеловеком, побывав в центре гражданской защиты Тольятти.

Центр гражданской защиты рассредоточился по всему городу. И если административное здание находится неподалеку от администрации города, то главное здание – штаб спасателей до сих пор закреплен в Портпоселке. Двухэтажное здание хоть и выглядит видавшим виды, но переезжать сотрудники центра отказываются. Ведь только отсюда можно оперативно доехать в любую точку города. А когда на кону жизни людей – комфорт не первая необходимость.

На смене царит атмосфера уюта. Перед обедом все собрались на веранде: мужики по привычке травят анекдоты, от чего смех периодически словно гром раздается по всей округе.

– Евгеньевич, езжай уже, отдыхай, а то насильно отправлю, – с напускной серьезностью грозит начальник смены Иван. – Второй день в отпуске, а все на работе околачиваешься.

Подчиненный нехотя, но собирается. На ходу он успевает перекинуться еще парой шуток с товарищами. Даже удивительно, как каждый из присутствующих горит душей за свою работу. И ведь каждому пришлось овладеть навыками десятка специальностей. Ведь как ни крути, а спасатель должен уметь все. Сейчас он альпинист, через секунду слесарь, медик, кинолог, водитель. Казалось бы, и за десяток лет не освоить. Но нет. Средний возраст здесь – 32 года.

– Молодежи мы даем приоритет, – рассказывает руководитель центра Андрей Дербенев. – Последняя волна «обновления» прошла пять лет назад. Однако мы всегда рады новой крови. Это объясняется многими факторами. Во-первых, для молодого человека это очень престижная работа. Во-вторых, у спасателя должна быть хорошая физическая подготовка. Ну и в-третьих, к сожалению, мы не можем обеспечить высокую заработную плату.

Отбор в команду спасателей один из самых неординарных. Здесь новичка принимает не руководитель, а команда. Претендента на вакансию спасателя разбирают чуть ли не по косточкам.

– Я не могу привести знакомого и сказать своим сотрудникам: вот, ребята, будет с вами работать. Нет! – объясняет Андрей Дербенев. – Происходит так: новички проходят испытательный срок три месяца. За этот период он работает со всеми сменами. И только потом, как повелось еще со времен службы спасения, народ собирается и решает, берем его или нет.

Степень риска крайне высока. Новенький или нет, но ты отвечаешь во время работы за свою жизнь и жизнь спасателей. Также как и они чувствуют ответственность за тебя. Вот ты висишь у кого-то на страховке или наоборот страхуешь товарища. Или вытаскиваешь человека из передавленной машины. Одна оплошность, одно неосторожное движение и вместо помощи можно навсегда сделать пострадавшего калекой. Твои товарищи должны быть уверены в тебе, а ты в своих коллегах. На выезде – вы тыл друг друга.

– К тому же, в такую работу нужно влюбиться. В рамках разумного, конечно же. У нас случайных людей просто не существует, – пояснил Андрей Дербенев. – Ведь несмотря на все сложности профессии, мы принадлежим муниципальным властям и не имеем тех льгот, зарплат и пенсий, какие есть у федеральных спасателей.

По той же причине всегда наступает момент, когда человек вынужден уйти из рядов спасателей. Возраст, финансовое положение – это то, что в первую очередь влияет на качество работы, как бы ты ее не любил.

– Но я прекрасно отдаю себе отчет в том, что у ребят семья, дети. Многим просто необходимо двигаться дальше в материальном плане, – отмечает директор, который и сам много лет трудился простым спасателем. Да и сейчас не может усидеть на месте и лично выезжает на вызовы. – Было и такое, что шел на должностное преступление, чтобы удержать человека. Разрешал административный отпуск вместо увольнения, чтобы спасатель попробовал свои силы в другой сфере. Не хотелось терять ценного человека. Но иногда нужно и отпустить, потому что человеку, действительно, будет лучше.

О профессиональной деформации спасатели могут разговаривать сколько угодно. Люди могут понимать или не понимать. Но факт есть фактом: спасатель – это сверхчеловек и действовать он всегда должен согласно разуму, а не эмоциям.

– Никогда не забуду случай, – рассказывает Андрей Дербенев. – Моя смена, крупное ДТП. Приезжаем на место. Шум, гам, люди вокруг столпились. Машина разворочена, водитель в результате экстренного торможения так разбил голову, что мозг оказался на коврике. А у меня подчинении двое новеньких. Понимаю, нужно обучать. Анатомия – залог успеха, а в морге-то нам не сильно рады. Выкладываю коврик прямо на дорогу, собираю новичков. Начинаю объяснять, где какие доли, где мозжечок. Втроем увлеклись процессом, расписываю все в красках. Вдруг понимаю – гробовая тишина... Оборачиваюсь – десятки глаз с ужасом смотрят на нас.

Всем спасателям приходится привыкать к удивленным взглядам. Первое, что им объясняют на работе: есть человеко-единица, может быть, живая или не очень. Плакать, страдать, сопереживать тут нечего. Но кто из спасателей не человек? У каждого есть хоть одна история, когда рабочие моменты тронули старательно спрятанные струны души. У кого-то первый «двухсотый» (погибший), но на самом деле больше всего сотрудники гражданской защиты не хотят вспоминать о брошенных в одиночестве стариках и погибших детей.

Для нынешнего руководителя Андрея Дербенева смерть не являлась чем-то пугающим. Он попал в ряды спасателей закаленным: с 1994 по 1996 годы он служил в Чечне и успел многое повидать. Однако и ему пришлось столкнуться с тем, от чего мурашки прошли по коже.

– До сих пор прекрасно помню эту ситуацию. Бабушка – божий одуванчик! – рассказывает Андрей Дербенев. – Бывший юрист, она всегда мила, аккуратна и вежлива со всеми. Но лишь пока не наступит осложнение. У нее раздвоение личности. В считанные секунды она превращалась в гиену. Бегала за соседями с топором. Естественно, состоит на учете в психоневрологическом диспансере. И вот во время одного из вызовов мы ей вскрываем дверь в ее квартире. Разговорились, подружились. Сказал ей на прощание: «Чтобы не случилось, знайте, лично приеду, скажу «спасатели» – вы и открывайте нам».

Следующий вызов ждать долго не пришлось. На этот раз у дверей женщины уже орудовали правоохранители.

– Соседи пожаловались на буйство, – вспоминает руководитель центра. – Стоят, ковыряют дверь. Мне стало жалко: посидит она 10 дней в больнице, а вернется – дверь выломана. Я постучался, поговорил. Она меня узнала и открыла дверь.

В ту же секунду пожилую женщину правоохранители заломили и передали медикам. Старушку отправили на принудительное лечение.

– А она ведь с такой улыбкой к нам вышла, – говорит спасатель. – «Да мои родные, я вас так ждала!» – только и успела она сказать. И тут же с ней так жестоко... У меня была ужасная апатия к работе после этого. Думал, не смогу работать: человек мне поверил, а с ним так обошлись...

Именно с тех пор Андрей и свою команду настраивает на то, чтобы чувства оставались в стороне. И страшнее всего, когда ноющую рану могут тронуть друзья, знакомые родные. Когда приходишь домой как на праздник, чтобы забыть все, как страшный сон. А у тебя и там допытываются: «Ну, что было?», «Как работа?»

– На этот случай в первые дни работы все мои сотрудники получают в электронном виде отчет с работы, – рассказывает Андрей Дербенев. – Там фотографии во всех ракурсах. Поверьте, после первого просмотра у людей отпадает желание задавать вопросы. Ни один здоровый человек не захочет добровольно смотреть на то, на что каждый день смотрит спасатель!

Есть и другая грань. Это когда сам спасатель начинает уставать от своей работы и уже не может «отпустить» накопившийся груз.

– К счастью, я сразу замечаю подобные проблемы. – отмечает руководитель центра. – И тогда провожу разговор «без галстуков». Если ситуация совсем критическая, то отправляю в отпуск. Но к счастью, обычно человеку хватает простого человеческого разговора.

Сам Андрей находит свое утешение еще и в хобби: игра на саксофоне и цитрусовый сад.

– Первое лимонное дерево мне подарили, – вспоминает Андрей. – Очень увлекло. И так понеслось. Сейчас я не могу сосчитать, сколько у меня видов и сортов этих деревьев. Особенно люблю лимон. Каждый раз после отчета в администрации о том, почему наша работа и опасна и важна, прихожу домой и начинаю его подстригать. В итоге лимоны начинают расти сочнее и крупнее. Когда пробую, мысленно говорю спасибо тем, кто вызвал во мне гнев.

Есть еще одно отличительное свойство у спасателей – это умение освоить все и сразу. Профессия просто заставляет ценить каждую минуту: учения, тренировки, сдача нормативов.

– Физическая форма – залог успеха спасателей, – отмечает Андрей Дербенев. – Именно поэтому у нас есть привязка нормативов физо к заработной плате. Сдал на отлично – получи прибавку. Но спасатели не занимаются спортом только ради денег, нет. Ради себя, ради будущего. Потому что понимают, что может нести завтрашний день. Я часто общаюсь со спасателями из других регионов и даже из других стран. Всегда впитываю идеи по поводу оптимизации расходов, улучшение техник безопасности и так далее. Хотя, честно говорю, спасателям в России приходится сложнее всего.

Книги по специальности, работа со скорой помощью, постоянные занятия по альпинизму – все это навсегда становится часть жизни спасателя. В итоге мышление человека меняется кардинально.

– У меня был случай испытать это на себе, – рассказывает Андрей Дербенев. – Стандартный вызов – женщина не смогла зайти домой. Осталась на лестничной клетке без ключей. Ну, вроде все как всегда: альпснаряжение, лезу через окно. И вот я в квартире...

В темноте спасатель понял, что планировка квартиры хоть и в знакомом доме, но изменена. Он не знает даже, где включить свет. И вдруг слышит, как уже вблизи тяжело дышит и перебирает ногами пес.

– А я ведь уже отстегнулся. Лишил себя шанса на побег в окно. И началось: сам себе режиссер. Иду по незнакомой площади, слышу как это животное когтями по полу стучат, – вспоминает Андрей Дербенев. – «О! Давно не заходил к Алиечу в травматологию. Теперь будет полно времени с ним пообщаться. Что еще? Так, за квартиру не заплачу, на учебу не поеду. Больничный-то как минимум на две недели».

Но глаза боятся, а руки делают. В итоге и включатель нашелся, и дверь удалось легко найти. А пес оказался безобидной таксой. Как оказалось, миловидная «сосиска» подсела на хвост чужаку и все время плелась за ним, издавая устрашающие звуки.

– К счастью, все обошлось. Но факт остается фактом. В минуты страха у спасателя не жизнь перед глазами пробегает, а четкая картина будущих событий, – заключает Андрей Дербенев. – Все это годы тренировок. Мозг на автопилоте продумывает все действия даже в минуты опасностей. От этого и эрудированность и блестящий успех спасателей во всех начинаниях. Есть лишь единственная задача, которую я не могу решить все 13 лет своей работы. Почему на войне люди выживают даже в самых ужасных ситуациях. А в мирное время упавшее дерево, превышение скорости... И люди умирают пачками. Вот это мне непонятно.