Сменил перо на швейную машинку: откровения жены опального блогера Дмитрия Бегуна

Бегуна осудили, да здравствует Бегун! Жена скандально известного блогера Дмитрия Бегуна продолжает дело мужа, несмотря на то, что именно из-за него он оказался в колонии. О том, как колония изменила эпатажного журналиста, о тяготах и судьбе своей семьи Людмила рассказала в интервью 63.RU.

Дмитрий Бегун прославился в Самарской области благодаря хлестким публикациям в «ЖЖ». Разоблачения, инсайдерская информация и жесткая оценка действий тех или иных политиков, правоохранителей и других медийных персон превратили его в скандального блогера. Пожалуй, многие опасались оказаться под прицелом его пера. Но в один миг всё это прекратилось.

В октябре 2015 года Дмитрия Бегуна вместе еще с двумя блогерами Натальей Умяровой и Олегом Иванцом задержали по подозрению в вымогательстве. По версии следствия, за 1,2 миллиона рублей они пообещали бизнесмену Сергею Шатило удалить из интернета компромат на него и его компанию «Современные медицинские технологии». Всех троих сразу же заключили под стражу, а в июне 2016 года осудили. Дмитрий Бегун получил 6 лет колонии строгого режима.

С тех пор прошло почти три года, но блог его не умер. Теперь некогда скандальный «Живой журнал» ведет супруга Дмитрия — Людмила. Когда-то она была чиновницей, затем бросила работу и стала домохозяйкой, занявшись вплотную воспитанием двух детей — дочери Полины и сына Егора. После судебного процесса ей пришлось стать главой семейства, той самой стеной, которой когда-то был для нее Дмитрий.

— Как вы с Дмитрием познакомились, как создали семью? Когда-нибудь думали, что его работа может обернуться такими обвинениями?

— Мы с Димой вместе с 2003 года. Познакомились в «аське», обменялись фотографиями, встретились, а через год поженились. Дима — очень деятельный человек и прирожденный журналист. Он умеет и людей раскрепощать, выводить на разговор, и писать так дерзко и интересно, что читателям очень нравилось. Поэтому карьера его развивалась стремительно. Дима возглавлял издания в Тольятти и в Самаре. Потом вплотную занялся блогерством.

Честно говоря, я от этого тогда была очень далека. Читала какие-то его публикации, но редко. И обычно что-то не политическое. Сама работала чиновником. Но после рождения сына уволилась. Дима достаточно зарабатывал, и я расслабилась. Но, как оказалось, очень зря... Надо быть всегда готовой, что жизнь перевернется с ног на голову, что нужно быть независимой ни от кого.

Сам Дима где-то за год до предъявления обвинений говорил после некоторых публикаций: «Ну всё! Теперь точно либо убьют, либо посадят». Я просила Диму не делать ничего такого, что может ему навредить. Но муж без этого уже просто не мог. Он ловил кайф. В какой-то момент потерял берега. Он стал публиковать много такого, чего, на мой взгляд, выдавать не стоило — посты о каких-то дрязгах, личных проблемах известных людей. Резкий тон изложения очень обижал героев публикаций. И несмотря на то, что были в блоге публикации злободневные, интересные, что он всегда публиковал только проверенные факты, рано или поздно это должно было вылиться во что-то такое. Были ведь и иски, например от бывшего мэра Самары Олега Фурсова. Я не могу сказать, что все виноваты в том, что Диму посадили, а он нет. Его вина тоже есть.

— То есть вы были готовы к тому, что ему могут предъявить такие обвинения?

— Нет, конечно. Когда Диме предъявили обвинения, я была в состоянии аффекта. Казалось, это какая-то глупая ошибка, и его скоро выпустят. Но мнение мое поменялась после обыска дома. Забрали Димин компьютер. Больше ничего не нашли. Я пыталась что-то сказать в защиту мужа. Один из полицейских мне ответил, что мол зря я тут распаляюсь, что Диму всё равно посадят надолго, так как не надо было плохо писать про уважаемых людей. Я подробно изучила его публикации, поговорила с адвокатом и уже не ждала чудес. Тем более что под домашний арест его упорно не отпускали.

Дима же мне объяснил, что Шатило сам к нему обратился за консультацией. Кстати, бизнесмен сам это и в суде не отрицал. Но договор они не заключили, что стало большой ошибкой. Может, зря Дима и Наташе (Умяровой. — Прим. ред.) доверился, которая пошла от его имени о чём-то договариваться с Шатило. Она и Олег Иванец вели свои дела с этим бизнесменом. Сложно сейчас сказать, что действительно случилось. Но ни о каких угрозах, которые подразумевает вымогательство, я думаю, не шло и речи. Учитывая это, я не ожидала, что приговор будет таким жестким. 6 лет лишения свободы. Да еще в колонии строгого режима!

— Как вы и Дмитрий восприняли приговор суда? Внутренне вы приняли его сегодняшнее положение?

— Дима с самого начала сотрудничал со следствием, признал вину. Только его последнее слово в суде, конечно, выбивалось из этого ряда. Видимо, тогда он отчаялся. Я не ожидала, что он такое скажет.

Сейчас Дима смирился с тем, что случилось. Он ни на кого не злится. Говорит, что работать, как раньше, не будет больше. Не будет браться за политику, за опасные материалы. Да и вообще писать не будет... Но в это я, конечно, не верю. Чтобы Дима ничего не писал — такого не может быть! Все ждут сенсаций после его возвращения, что он мочить всех начнет. Это вряд ли. Дима сильно пересмотрел свое отношение. Этой скандальности, этой хамоватости уже нет.

— Тем не менее сейчас вы ведете его блог. Почему решились взять на себя эту роль?

— Вести блог меня попросил Дима, чтобы его дело не умерло окончательно. Сначала я категорически не хотела это делать, учитывая обстоятельства. К тому же я не публичный человек, не люблю где-то светиться, чтобы меня обсуждали. Но решила поддержать мужа. Помогли Димины друзья. Подсказали, что читать, куда смотреть. Влиться в медийное пространство было сложно. Поэтому я писала много личных постов. Да и «Живой Журнал», на мой взгляд, должен быть наполовину личным. Но был и момент злости. Хотелось написать, что все виноваты в том, что случилось. Но я это пережила, влилась. Сейчас для меня это хобби. Деньги, конечно, зарабатываю иначе. Работала в отделе продаж «Кошелева». Сейчас ушла во фриланс — мониторинг, поддержка сайтов, написание статей.

У нас с Димой разный подход к написанию постов. Я стараюсь избегать оценочных вещей, писать больше позитива. Ну а если пишу про негатив, предлагаю решить проблемы. Дима поначалу говорил, что я слишком мягка, но сейчас поддерживает меня. Люблю анализировать, сопоставлять факты. Но писать грязь, как делают это сейчас анонимно самарские телеграм-каналы, не хочу. По сути, к такой анонимности и привело дело Димы.

— А сам Дмитрий сейчас следит за самарским информпространством? Чем он занимается в колонии?

— Конечно, Диме было очень сложно освоиться в колонии. Он же постоянно что-то читал, анализировал, писал. А там оказался в неком вакууме. Иногда к ним попадают какие-то газеты, журналы. Но он практически полностью оторван от медийного пространства. Писать там что-то тоже нереально. У него каждый день, как день сурка. С утра до вечера, в том числе и по субботам, Дима работает. Причем на швейном производстве. Сложно представить, но это так. Они шили рюкзаки какие-то для чемпионата мира по футболу, спецодежду. Дима похудел на 50 кг, занимается спортом, читает по мере возможности. Он делает всё для того, чтобы его выпустили условно-досрочно. Созваниваемся мы не часто. Связь дорого стоит.

— Вы расписались в стенах колонии. Расскажите, как это было?

— Опыт, конечно, своеобразный. В свое время мы разводились с Димой, но только на бумаге. Были проблемы с недвижимостью. Выйти замуж за него официально опять я решила по двум причинам. Первая — это поддержка. Вторая — так мы получили возможность получать право на длительные свидания. До трех дней могу теперь с ним оставаться.

Поженились мы в конце 2017 года. С нами было еще несколько пар. Были девчонки молодые, красивые. Одна даже надела свадебное платье, цветы взяла. Всем ведь хочется праздника. Но в колонии такая давящая атмосфера! Там вообще сложно находиться... Поэтому торжественности события я, конечно, не ощутила. Был работник ЗАГСа. Мы сказали друг другу «Да», расписались и получили свидетельство о браке. Вот и всё!

— А дети навещают Дмитрия? Как они вообще пережили весь этот скандал?

— Дети тоже ездят к Диме, но не надолго. Я долгое время им ничего не говорила вообще. Но дочка быстро догадалась, что что-то не так. Ей было уж 10 лет. Пришлось объяснить. Полина плакала, скучала, но смирилась. Потом и Егор узнал. Ему тогда было 6 лет. Уже невозможно было врать, что папа куда-то уехал. Ведь они всегда вместе были. Ездили в парк играть с радиоуправляемыми машинками, на репетиции парадов, смотр военной техники. Расставание с отцом он тяжело переживал. А через три года у него диагностировали рак крови. Врачи говорят, что одной из причин развития заболевания мог стать стресс. Но это, конечно, только предположение.

Дима, конечно, был вне себя, когда узнал о болезни, от своей беспомощности. Ведь оттуда он никак не может помочь сыну. Но смирился, принял обстоятельства. Спасибо неравнодушным людям. Многие сразу откликнулись. Кто-то деньгами помог, кто-то кровь сдал для переливания. Даже Сергей Шатило связался с нами. Сказал, что поможет, если нужно будет помочь с квотой на операцию в Москве. Но это, слава богу, не потребовалось. Сейчас Егорка проходит химиотерапию, ждет с нетерпением папу. Даже календарик завел, буквально считает дни.

У меня всё в голове перевернулось после болезни Егора. Я перестала кого-то винить, обижаться. Глупо мстить, строить планы на эту тему. Нужно жить дальше.

— Когда Дмитрий может подать на УДО? Чем займется, когда выйдет на свободу?

— Мы однозначно будем подавать на условно-досрочное освобождение. Это даже не обсуждается. Диме нужно выйти к сыну, помочь ему выздороветь.

Шансы есть. Дима не допускал нарушений, работает. Конечно, я боюсь, что могут возникнуть разного рода провокации. Но администрация колонии, где он находится, абсолютна адекватна. Я надеюсь, они нас поддержат, когда Дима осенью будет подавать ходатайство. Сергей Шатило сказал, что тоже поддержит УДО. Выйти получится, наверно, не раньше декабря. Я думаю, что первое время Дима будет заниматься семьей. Затем, может, создаст свой проект. Возможно, в социальных сетях. Есть идея и книгу написать, но должно пройти время. В общем, планы все белые. Он усвоил этот жестокий жизненный урок.