Разве он достоин? Жительница Самарской области требует лишить экс-мужа выплат за погибшего в СВО сына

Шестой кассационный суд общей юрисдикции снова стал местом для выяснения отношений в семье. Бывшие супруги пытаются выяснить, кто из них достоин выплат за погибшего в зоне СВО сына, а кто нет. И судьям кассационной инстанции пришлось разбираться в семейной драме. Одна из сторон конфликта рассказала 63.RU свою версию событий.

Эта история началась больше 20 лет назад. В семье Степана и Елены Симоновых (все имена изменены. — Прим. ред.) родился сын Петр. Когда мальчику было 4 года, отец ушел из семьи. По решению суда ребенок остался с матерью.

— После развода у меня был вариант уехать в деревню и жить там. Но мне этот вариант не понравился. Там не было работы, а ближайшая школа находилась в 10 км. Да, туда можно было доехать на автобусе, но сами понимаете, насколько это «удобно». Поэтому я осталась в Самаре и жила с сыном в съемной коммунальной квартире, — рассказала Елена.

По решению суда Степан должен был выплачивать бывшей супруге и сыну алименты. Но затем у него начался роман с другой женщиной, и незадолго до создания второй семьи он обратился к бывшей. Мужчина попросил Елену отозвать судебный приказ, что она и сделала.

— Мы разошлись как в море корабли. Никаких заявлений о лишении мужа родительских прав я не подавала. Это долго, муторно, и мне некогда было этим заниматься. Я работала на полторы ставки, и мне не до этого было, — призналась Елена.

В последний раз она попросила Степана о помощи около 10 лет назад. Тогда женщина купила машину. Но так как у нее не было прав, Степан сам сел за руль и довез экс-супругу до дома, а также подсказал ей контакты знакомого специалиста по ремонту авто.

Как утверждает Елена, больше никакого участия в воспитании сына ее бывший муж не принимал. Более того, однажды он демонстративно отстранился от него.

— Когда Пете было 4 года, практически сразу после развода, отец хотел забрать его к себе на день. Мы договорились, что он привезет сына вечером. Обратно он его так и не привез. И когда я поехала за сыном, дверь мне открыла свекровь. Она сказала, что Степан оставил Петю с ней, а сам ушел с друзьями. Когда я спросила, надо ли привозить Петю еще, мне сказали, что не надо, — пояснила Елена. — А когда у Степана появились дети во втором браке, мой сын не стал общаться с ними даже в соцсетях.

Мальчик вырос, поступил в машиностроительный колледж, начал получать образование. Одновременно в коммунальной трешке освободилась комната. Елена предложила сыну переехать в нее. Они договорились, что аренду жилья молодой человек будет оплачивать сам, а с питанием ему будет помогать мама.

Петр сменил несколько мест работы. Сначала он трудился неофициально в одной из компаний по грузоперевозкам, потом устроился в строительную бригаду. Однажды он вернулся с работы и рассказал маме, как укладывал плитку в магазине.

У него также появилась своя машина. По словам Елены, юноша сам чинил свою «ласточку» и отца о помощи не просил.

Параллельно молодой человек познакомился с девушкой, они стали жить вместе. Расходы Петра также увеличились. Но на одном из последних мест работы юноша стал неплохо зарабатывать.

Правда, именно это желание быстро заработать его и подвело.

По словам Елены, в какой-то момент Петр нашел объявление о работе для молодых людей. «Работодатель» обещал большой и легкий заработок. О деталях своей деятельности юноша маме не рассказывал. О том, чем занимается Петр, Елена узнала позже. В беседе с нами она сначала не хотела рассказывать об этой странице в жизни сына. Но затем согласилась.

— Мой сын оказался закладчиком. Я не помню всех деталей, но да, он оказался связан с наркотиками. Кто-то нашел мальчиков-балбесов, наобещал им. А ребята-то неплохие, не наркоманы. Один из них, если я правильно помню, по образованию артист балета. Другой с Украины, еще один — из Пензы вроде бы. Они никогда не видели друг друга, но в итоге все вместе оказались на скамье подсудимых, — призналась Елена. — Вы не судите их строго. Все ведь под Богом ходим.

Уголовное дело группы закладчиков, одним из участников которой оказался Петр, полтора года рассматривал Советский районный суд. Следователи выяснили, что молодой человек получал от неизвестного «куратора» адреса, в которых находились партии наркотиков. Дальше юноша забирал их к себе домой, упаковывал их, передавал другим курьерам и сам также делал закладки. Только у Петра в уголовном деле насчитали 49 эпизодов.

В сентябре 2020 года Советский районный суд приговорил Петра к 9,5 года лишения свободы. Наказание он отбывал в колонии строгого режима № 26 в Спиридоновке. С учетом времени предварительного и судебного следствия молодой человек должен был выйти на свободу в 2028 году.

Но на свободе он оказался гораздо раньше. Правда, пробыть там ему удалось недолго.

В апреле 2023 года Петр сообщил своей маме, что решил отправиться в зону СВО. Он уже подписал контракт с Минобороны и уедет уже со дня на день.

— Сын ушел защищать дорогих ему людей: меня, бабушку и дедушку. Но не отца. Он не собирался умирать. Перед отправкой я спросила у Пети, что мне делать, если он не вернется. Он ответил: «Ну денег за меня получишь», — рассказала Елена.

На передовой бывший заключенный успел пробыть всего 4 месяца.

— В зоне СВО мы созванивались в те минуты, когда это можно было сделать. Сын рассказывал, чем они занимаются, чем их кормят, какую одежду им дали. Говорил, что они окопы роют. Я понимаю, что он, наверное, не всё рассказывал, чтобы мою психику не травмировать. Мне страшно за него, и там тоже страшно, — пояснила Елена.

В один из августовских вечеров женщине позвонили. Собеседник сообщил ей страшную новость: Петр погиб.

— Мне позвонили около 11 часов. Сын вместе с сослуживцами ехал на уазике. И тут по ним попали из танка, — вспоминает женщина. — Я начала звонить в Минобороны, в часть. Но документа, что мой сын погиб, официального не было. Полтора месяца Петр считался пропавшим без вести. Его эвакуировали, и потом долго он пробыл в морге в Ростове-на-Дону. Там очень много ребят, и, когда дошла очередь до опознания сына, мне позвонил следователь. Я приехала в Ростов, узнала Петю по татуировке. Он, как и многие мальчишки в его возрасте, набил себе на руке большую черную птицу. Ворона, что ли, или орла.

Осенью 2023 года Елена наконец-то удалось похоронить своего сына. Представители Минобороны напомнили, что ей полагаются выплаты от государства. По примерным подсчетам, речь идет о сумме около 13–14 миллионов рублей. Но сообщили об этом сотрудники военного ведомства не только матери, но и отцу погибшего бойца. С таким положением дел Елена не согласилась.

Она обратилась в Ленинский районный суд с требованием лишить Степана права на компенсации. Основной довод истицы — отец никак не участвовал в жизни своего сына. Чтобы доказать это, в суде выступали коллеги и родные Елены. Они подтвердили, что Петр не вспоминал о Степане и пресекал любые разговоры о нем. Да и сам «отец» не контактировал с ребенком, не проводил с ним время, не приглашал в гости и даже не знакомил с новой семьей. Финансовое положение Елены и Петра Симоновых свидетели охарактеризовали как «тяжелое». Такую же позицию заняла и девушка погибшего бойца.

У свидетелей, которых пригласил в суд Степан Симонов, была другая точка зрения. Они рассказали, что знали о первом браке своего друга и о сыне. Но общались ли родственники лично, товарищи ответчика не знали.

— 10–12 лет назад свидетели даже ездили вместе с мужчиной передавать Елене деньги в счет алиментов. А знакомый Степана помог Петру с ремонтом машины, — следует из материалов дела, опубликованных на сайте Ленинского районного суда.

Елена опровергла слова свидетелей, приглашенных ее бывшим мужем:

— «Механик», которого якобы просили помочь с починкой машины Пети, не смог назвать ее цвет. По его словам, она была светлой, а не темно-зеленой. Да и сам отец не знал, что его сын в колонии и ушел в зону СВО. Более того, когда Петя стал фигурантом уголовного дела, Степан сменил номер телефона. В СИЗО передачки я носила, зарабатывала на них тоже я. Адвоката тоже я оплачивала. После смерти сына я пыталась связаться с бывшим мужем. Попросила у его сына от второго брака новый номер, но в итоге сама оставила контакты. Я не думаю, что Петя был бы рад, если бы узнал, что и его «отец» в итоге на выплаты, льготы и пенсию претендует. Достоит ли он их? Я же не ради денег сужусь, а ради справедливости.

В марте 2024 года Ленинский районный суд встал на сторону Елены Симоновой. Ее бывшего мужа лишили права на выплаты. Мужчина не согласился с таким положением дел и обжаловал решение первой инстанции в областном суде. И здесь судьи встали уже на сторону Степана Симонова. Решение районного суда отменили и пересмотрели.

Но теперь против выступила мать погибшего военнослужащего. На этот раз борьбу в суде продолжила уже Елена Симонова. Она обратилась с жалобой уже в Шестой кассационный суд. И здесь судьи также встали на сторону отца экс-заключенного.

Теперь Елена планирует продолжать борьбу. Она вместе с адвокатом подготовила обращение в Верховный суд. Именно здесь должны будут поставить точку в этой семейной драме.

— Я состою в клубе военнослужащих. Я знаю, что моя история не единственная. Общалась с женщиной, у которой один сын погиб в зоне СВО, а второй еще там находится. И ее бывший муж с двух лет своего сына не видел. Она считает, что судиться бесполезно. Не все хотят что-то у нас отвоевать.

История семьи Симоновых далеко не единственная. В 2023 году всё тот же Шестой кассационный суд разбирался в перипетиях похожего противостояния. Бывшие супруги встретились спустя много лет, только чтобы выяснить, кто из них достоин выплат за погибшего в первые месяцы СВО сына, а кто нет. Но в этом случае Промышленный районный суд встал на сторону отца. Мужчине удалось доказать, что он занимался воспитанием отпрыска и помогал ему. Но в апелляционной инстанции это решение отменили. А кассационный суд подтвердил, что все выплаты положены только матери погибшего бойца.

Аналогичный иск рассматривали осенью 2023 года уже в Ставропольском районном суде. Тогда на кону было 13 миллионов рублей. Причем, как рассказала 63.RU мать погибшего военнослужащего, ее бывший супруг сначала отказался от выплат, но затем передумал и быстро собрал весь необходимый пакет документов.

Во всех трех случаях в качестве истцов выступают матери погибших участников СВО, а ответчиками — их бывшие супруги, которые ушли из семьи. Во время слушаний женщины пытаются доказать, что их экс-мужья не участвовали в воспитании сыновей, а следовательно, не имеют никаких прав на положенные по закону выплаты. Различаются только детали и порядок решений судов первых, апелляционных и кассационных инстанций. Так или иначе, во время разбирательств стороны пытаются выяснить, кому из них положены многомиллионные компенсации.

Но один из первых подобных судебных прецедентов сложился не в Самарской области, а в Челябинской. Суд из-за компенсаций здесь начался в январе 2023 года. И, кроме отца и матери, одним из активных участников процесса оказался отчим погибшего военнослужащего. Он предлагал решить вопрос «по-мужски» и настаивал, чтобы бывший муж отказался от денег. Не нашли противоречий и представители аппарата уполномоченного по правам человека в этом регионе. По их мнению, биологический отец имеет такие же равные права, как и мать, даже несмотря на развод. Единственная причина, по которой суды могут отказать, — лишение родительских прав.

Но, как утверждают юристы, аналогичные права могут возникнуть и у отчима. В этом случае необходимо, чтобы брак с матерью был зарегистрирован и мужчина воспитывал ребенка в течение пяти лет до совершеннолетия.

Как пояснил 63.RU юрист Николай Маслов, подобные судебные разбирательства для России не являются уникальными. Они начались за несколько лет до начала СВО, во время конфликта в Сирии. В нем также участвовали военнослужащие из России. Еще в 2019 году Верховный суд определил свою позицию в этих вопросах. И на него должны опираться нижестоящие суды при рассмотрении аналогичных заявлений.

— Во-первых, эти выплаты, то есть меры социальной поддержки, являются неотчуждаемыми. То есть закон предусматривает порядок лишения гражданина права на них, если он уклонялся от выполнения своих родительских обязанностей. Что именно входит в это понятие, прописано в семейном законодательстве, — пояснил юрист.

По словам Николая Маслова, подобные иски в суды могут подавать не только матери, но и отцы. Хотя такие прецеденты считают редкостью. Однако каждый случай рассматривается индивидуально и на итоговое решение может повлиять каждое новое доказательство. И все обстоятельства суд рассматривает в совокупности.

— Какова роль родителя в жизни ребенка? Он должен принимать меры по физическому, духовному и нравственному развитию ребенка. Пользовался ли родитель правом на общение, виделся ли со своим ребенком. Некоторые считают, что выплата алиментов уже дает какие-то права. Но это не так. Это не связь с ребенком, — объяснил юрист. — В моей практике было два случая похожих. В первом отец ушел из семьи еще до рождения сына. Единственный контакт был, когда ребенок 2–3 месяца жил у бабушки с дедушкой по отцовской линии. И в итоге суд постановил, что этого недостаточно. А была другая ситуация: муж с женой разошлись. Их общий ребенок также погиб в СВО. Но, когда я начал выяснять обстоятельства, женщина сама призналась, что, несмотря на развод, продолжала жить в одном доме с бывшим мужем. Точнее это был частный дом, и в одной половине жил экс-супруг, в другой — женщина с ребенком. И логично предположить, что мужчина участвовал в жизни ребенка и видел его каждый день.

Николай Маслов добавил, что у сторон есть только одна возможность представить доказательства своей позиции. И отец, и мать должны приводить факты в судах первой инстанции. Чуть реже эта возможность появляется у них еще в апелляционной инстанции. Но чаще всего это происходит, если по объективным причинам стороны не смогли представить доказательства на начальном этапе.

Как показывает практика, право на меры социальной поддержки могут возникнуть не только у прямых кровных родственников в лице отца и матери. Были прецеденты, когда суд вставал на сторону бабушек и дедушек.

— Я хочу отметить, что во всех подобных процессах не идет речь о «дележе денег». Тут вопрос социальной справедливости. Чтобы людям это понять, достаточно поставить себя на место участников процесса. Вам бы понравилось, если бы ваш муж или жена, который никак не участвовал в воспитании ребенка, внезапно начал претендовать на выплаты? Ответ, я думаю, очевиден. Любой бы человек посчитал, что это несправедливо.