Что находят в желудках зэков? Тайны лагерной жизни — от хранителя музея ФСИН в Самаре

О жизни по ту сторону решетки большинство из нас знает только по рассказам (и не дай бог никому испытать ее на себе). До случайного обывателя порой долетают слухи о пыточных условиях, ворах в законе и «блатном» жаргоне. Но чем еще живут колонии Самарской области? Узнать об этом можно в стенах музея УФСИН, куда мы и наведались. Об исправительной системе региона, нелепых побегах, поделках из хлеба и предметах, извлеченных из желудков сидельцев, корреспондентам 63.RU рассказал директор выставочной экспозиции истории УИС Самарской области, полковник внутренней службы в отставке Николай Нестеров.

Николай Николаевич — статный мужчина средних лет, с командным голосом и как будто бы даже военной выправкой. В уголовно-исполнительной системе он служил больше 32 лет.

— Я очень люблю свою работу до сих пор. 32 с лишним года прослужил, нисколько не жалею о своем выборе. Мне очень нравится. Работал в самом управлении, 5 лет — начальником лечебно-исправительного учреждения номер 4 на Заводском шоссе, оттуда ушел в отставку и сейчас вот тружусь здесь. Я горжусь тем, что служу в УИС, — говорит он.

Первая самарская тюрьма находилась на Хлебной площади, сейчас на ее месте расположена пожарная часть.

— Это была первая тюрьма. Но росла численность населения, и тех площадей стало не хватать. Тогда было принято решение брать в аренду помещения у купцов Буреева, Плотникова. Но они были простыми, о какой-то охране, надзоре, режиме не было и речи, — рассказывает Николай Нестеров.

В 1852 году арендовали дом купца Плотникова вблизи Полицейской площади. В 1854 году во дворе тюремного замка Плотников построил церковь для заключенных, и в этом же году городскую тюрьму перенесли в дом купца Буреева. В 1855 году при ней открыли мастерские: сапожную, портняжную и столярную. Первая школа в Самарской тюрьме открылась в 1858 году. 5 (18) августа 1894 года при Самарском губернском правлении открыто Особое тюремное отделение во главе с губернским тюремным инспектором.

В 1896 году решили строить в Самаре новую тюрьму. Это были местные «Кресты». В 1898 году губернская тюрьма «Самарские кресты» введена в эксплуатацию.

— «Самарские кресты» — это копия питерских. Один в один. Проектировал их, как и питерские, Анатолий Томишко — это тюремный архитектор. В питерских «Крестах» было наполнение примерно 1280 человек, в самарских — 969 арестантов.

«Самарские кресты» были одной из самых благоустроенных тюрем в России. Здесь отбывали наказание политические деятели-революционеры, в том числе Валериан Куйбышев.

— Большинство арестантов, оказавшись в камере «Крестов», особенно мужики из отдаленных деревень, вообще впервые в жизни видели электрическую лампу, недоумевая при этом, как она может светиться без видимого пламени. Показателен и такой факт: за весь первый год работы новой самарской тюрьмы лишь однажды лампочка была испорчена по вине заключенного. Прочие же арестанты откровенно боялись притрагиваться к электрическим проводам и приборам, опасаясь сокрушительного действия незнакомой им силы природы. Были устроены и другие невиданные для того времени удобства — принудительная вентиляция во всех помещениях, паровое отопление от собственной котельной, водопровод и автономная система канализации, — рассказывает Николай Нестеров.

В 30-х годах в местах лишения свободы установился так называемый производственный уклон. Во главу всего было положено трудовое воспитание, а точнее — выполнение производственного плана.

В местных тюрьмах заключенных исправлял не только режим, но и труд, поэтому, когда в регионе развернулась стройка ГЭС, многие желали в ней поучаствовать. Там было задействовано около ста тысяч осужденных.

— Всех, кто не желал работать, вывезли за пределы области. В том числе и на севера. И остались только одни мужики-работяги. Засчитывалось там день за три. То есть был очень хороший стимул. Представляете, получив 9 лет лишения свободы, можно было через 3 года выйти с чистой совестью, доказав свое исправление трудом, — рассказывает Нестеров.

Сейчас в Самарской области действуют 18 исправительных учреждений. Тюрем в регионе нет.

— Два учреждения в недавнем прошлом ликвидировали — это Жигулевская воспитательная колония, где отбывали наказание несовершеннолетние, и в поселке Спиридоновка исправительная колония № 13 строгого режима. В советское время именно осужденные построили много заводов, зданий, мостов и так далее. Здесь бы я мог остановиться на самом старом учреждении — это следственный изолятор № 2 Сызрани 1911 года постройки, очень старое учреждение, — говорит хранитель музея.

Об устройстве самарских колоний можно узнать, не покидая стен музея. Например, знали ли вы, что оружия за решеткой нет вообще?

— Среди спецсредств, которые в случае необходимости могут применить сотрудники ФСИН к осужденным — черемуха, резеда (газовый баллончик. — Прим. ред.), наручники, палка резиновая. Вот когда смотрят фильмы, и я в том числе, видят — сидит начальник учреждения, на столе пистолет: это всё сказки, не знаю, как их пропускает цензура. Оружия внутри учреждения у нас нет — это всё из области фантастики. Вот по периметру учреждения есть вышки, на которых стоят сотрудники с оружием, автоматами. А внутри учреждения только резеда, палка, наручники и электрошокер. Только при пересечении [заключенным] основного ограждения сотрудник имеет право открывать огонь на поражение, — говорит Николай Нестеров.

Статистика говорит, что из местных ИК перестали сбегать. Например, из тюрем царской России бежало примерно 1200–1400 человек в год, в 1921 году из учреждений всего СССР было совершено 14 368 побегов. А в 2023 году из исправительных учреждений Самарской области — 0.

— Справиться с бегунами помог целый ряд мер, но я здесь расскажу буквально один яркий случай — это инцидент, который произошел в десятом учреждении, там осужденный в производственной зоне сплел из резины жгуты. Сотрудникам колонии мужчина говорил, что делает эспандер. В итоге у него получилась рогатка. Он планировал буквально запустить себя через забор. Первым стал проверочный выстрел. Мужчина насыпал мешок с песком, примерно равный своему весу, стрельнул, тот улетел через забор и всё было нормально. После он привязал себя, чтобы запустить, но при катапультировании порвался один из жгутов, и он разбился о бетонный столб насмерть, — рассказал Нестеров.

Но вообще, интересных попыток побегов в предыдущие годы было немало.

— Есть также один пример, когда трое осужденных как кроты решили сбежать. Один копает впереди, передает второму, третьему, который засыпает за собой. Так было делать нельзя, потому что дышать нечем, но тем не менее это было. Правда, ребята немного недосчитали, начали рыть вверх как раз на тропе караула, где их и поймали, — вспоминает Николай Нестеров.

В соседней комнате музея экспозиция посвящена быту заключенных, их одежде и посуде. Полосатую форму осужденные больше не носят, ее отменили.

— Это посуда. Единственное, сейчас разрешена пластмассовая. Железки у осужденных запрещены. Поэтому еще раз говорю, некоторые смотришь фильмы и удивляешься, — сетует хранитель музея.

Нельзя за решеткой многое, и это многое стараются туда передать. На какие только способы не идут курьеры, чтобы доставить груз в колонию. Среди самых частых запретных передачек — наркотики, сим-карты, телефоны.

— Способов очень много: в оливках несут, хлебе, апельсинах, орехах, конфетах, подошвах обуви, абсолютно везде, — говорит Нестеров.

Атрибутика уголовного мира в колониях также под запретом. По соседству со словариком татуировок под музейным стеклом хранится целый стеллаж запрещенки. Ее изымали и в самарских колониях.

— Это всё сделано также руками наших сидельцев — пистолеты, гранаты, кастеты, ножи всякие разные. Их изымают у осужденных при обыске. Вот такой арбалет, он рабочий. В следственных изоляторах, предположим, сюда веревку надевали, из окна в окно стреляли и потом по этой нитке передавали запрещенные предметы: записки — «малявы» так называемые и так далее. Кипятильники, плитки самодельные — это всё, что изъято у нас.

— Здесь идут инородные тела, извлеченные из желудков осужденных, в натуральном виде, небольшая часть из них. Вот это кресты. Что такое крест? Это два гвоздя либо прутка металлических небольших. Связываются крестом резинкой, то есть они раздвигаются и сдвигаются. Их заворачивают в хлебный мякиш. Заглатывают с водой. Он, естественно, проходит через пищевод легко, потому что, сами понимаете, хлеб становится склизким. Всё, проглотили, желудочный сок рассасывает мякиш, крест раскрылся. Тут один вариант — только операция. Как правило, на это идут осужденные, которые проиграли в карты и не хотят долги отдавать, где-то вляпались, и, дабы не расплачиваться, оттянуть время, съездить на больничку, вот таким способом глотают кресты. Сейчас такого уже нет. Раньше это было как-то популярнее, — рассказывает Николай Нестеров.

Бытуют истории и о других хитростях, на которые идут заключенные, решившие ненадолго уехать в больницу. Некоторые пытаются в прямом смысле вставить ложку в живот. Ранение это не полостное, ложка просто загибается и вгоняется под кожу. Ее хороший врач вытащит без всякого труда.

Сейчас во многих колониях области налажено производство, но в свободное от работы время осужденные изготавливают различные поделки.

— Здесь все игрушки, сделанные руками наших осужденных. Вот это из хлеба, покрыто лаком. У меня сидел в моем учреждении «жевастик», как их называли раньше. На самом деле процесс выглядит так: хлеб размачивают, клейстер стекает, после чего лепят фигуру, покрывают краской и лаком. Получаются вот такие поделки. Как глина по консистенции, — показывает Николай Нестеров.