Сколько стоит молоко?

Представители регионального животноводства периодически жалуются на то, что уровень закупочных цен на молоко не оправдывает их расчетов и не позволяет вкладывать деньги в развитие хозяйств. О взаимоотношениях с сельхозпроизводителями, проблемах и перспективах молочной отрасли «Времени» рассказал генеральный директор ОАО «Самаралакто» Анатолий Арнаутов.

Улучшения будут не скоро

– Производители молока довольно часто обвиняют переработчиков в том, что им не нужно российское животноводство, что молокозаводы зарабатывают суперприбыли на сухом молоке, а фермы тем временем разоряются. Вы можете прокомментировать подобные заявления?

– Это даже смешно обсуждать. Животноводство и переработка – сиамские близнецы: если одному тяжело, то и у другого не ладится. И, в конечном итоге, все это будет отражаться на потребителе. Так что никакого антагонизма между нами нет. Есть только одно желание – чтобы наши партнеры жили, чтобы они зарабатывали деньги для развития своей отрасли. Потому что на сухом молоке мы не проживем – новый технический регламент не позволяет. А по поводу суперприбылей… Это просто неграмотно. Все очень любят считать нашу выручку, но никто не пытается сосчитать, сколько мы затрачиваем на производство продукции. И нам эти затраты, кстати, в отличие от сельхозпроизводителей, никто не компенсирует.

– Сегодня почти во всех регионах зафиксирован рекордный рост закупочных цен на молоко. В России так плохо с сырьем?

– Сложности начались не в этом году и не в прошлом. После 1993 г. в стране был полностью разрушен весь агропромышленный комплекс, в 1998-м был всплеск объемов животноводческой продукции, реализация национального проекта дала какую-то прибавку, но в последние два года на нашей территории идет постоянное снижение объемов производства молока. Я не говорю за всю Россию, я имею в виду Поволжье. Есть единичные образцово-показательные комплексы, а в целом молочное животноводство в чахлом виде. Ну что такое: с таким населением и таким потенциалом завозить огромные объемы сыра, сухого, сгущенного молока, как это делает Россия? Это же просто неприлично. Все, что сейчас происходит на рынке – это результат потери страной продовольственной безопасности. Дефицит сырья, дефицит готовой продукции – и цены полезли вверх. И когда они стабилизируются, тяжело сказать. С сырьем действительно сложно. Обычно в феврале-начале марта мы уже ощущаем какую-то прибавку в надоях, сегодня этого, увы, нет. Думаю, улучшений не будет еще долго. Потому что, даже если сейчас начать строить фермы, надо прибавить 3-4 года, чтобы увидеть какой-то эффект.

Шторм на корабле

– Вы сказали, что платите хозяйствам максимальные цены. Но ряд небольших заводов предлагает сегодня за килограмм молока больше денег…

– А вы не задумывались почему? Чаще всего потому, что они достигли глубины кризиса, и чтоб хоть как-то подняться, они любые деньги готовы предложить за сырье. Но потом неизбежно возникнут проблемы с расчетами. Это, кстати, многие хозяйства на себе прочувствовали. Надо оценивать свой доход не по одному месяцу, а по всем 12. Наши поставщики имеют возможность просчитывать свою экономику, потому что у нас нет резких перепадов цены в течение года, они могут зарабатывать дополнительные деньги на качестве молока, они получают расчет за молоко без задержек и в любой момент могут обратиться за авансовым платежом. Комбинат хоть и не банковская структура, но мы находим средства, которые извлекаем из собственного оборота, чтобы отдать своим партнерам. Понятно, что у сельчан часто возникает дефицит оборотных средств, а надо подготовиться к посевной, к уборочной – мы не отказываем в помощи.

– А если хозяйство, позарившись на сиюминутную прибыль, зимой уйдет от вас, а потом летом, столкнувшись с проблемами неплатежей или низких цен, захочет вернуться, примете?

– Мы уже несколько лет назад прекратили эту практику. Мы же объясняем, какие риски стоят за этой наживкой. Если человек все равно уходит – на здоровье, но бегать туда-сюда некрасиво. Мы это не приветствуем. Когда вы плывете на большом корабле и начинается шторм, на палубе большого корабля вы ничего не почувствуете. Те же, кто перепрыгнул на скоростной катер – прокатиться с ветерком, при первой волне оказываются за бортом. И обратно на корабль им вернуться трудно – не возьмут. Я считаю, что лучше немного доплатить какому-то крупному поставщику, чтобы он еще увеличил производство, но больше не связываться с ненадежным партнером.

Бычок на трамвайных путях

– Некоторые хозяйства уходят не к другому переработчику, а в прямом смысле на улицу. Уходят, чтобы продавать свое молоко напрямую. Вы ощущаете это как угрозу своей сырьевой стабильности, как конкурентную тенденцию?

– Мы достаточно внимательно отслеживаем эти вещи в течение последних лет 10. Это возврат в каменный век. Да, можно в какой-то тяжелый период выйти на улицу со своим молоком, встать с цистерной или с флягой и зарабатывать деньги. Но надо помнить, что молоко – это очень и очень опасный продукт. Это не хлеб и даже не колбаса. Руководитель, который отправляет бойлер с молоком «из-под коровы» на улицу, подвергает определенному риску здоровье покупателей и свою репутацию. Ведь торговать на открытом воздухе круглый год невозможно. Минус 20 – все перемерзло, плюс 30 – молоко в этой бочке нагревается, для обработки условий нет, оно мгновенно портится. А если будет доказан факт отравления конкретным продуктом, производитель обязан всю жизнь выплачивать пострадавшему компенсацию. С этим очень строго. Вообще, главный закон экономики гласит, что каждый должен заниматься своим делом. Надо учиться зарабатывать деньги на том, что ты умеешь делать, а не хвататься за все подряд.

– Вот сельчане и зарабатывают. Напрямую продавать молоко ведь выгоднее.

– Тогда им и картошку самим надо везти на рынок, прямо на трамвайных путях разделывать бычков или свиней – так ведь тоже выгоднее. Ни в одной цивилизованной стране такого нет, хотя закупочные цены еще ниже, чем в России. Фермеры торгуют только на специальных ярмарках или фестивалях и не сырьем, а готовой продукцией – сыром, например. Но, по-моему, чем мучиться и производить 10 килограммов сыра, который ты производить не умеешь, лучше произвести 20 т качественного сырого молока, сдать переработчику и деньги вложить в покупку поголовья, чтобы расширяться дальше. Продал ты на улице, получил свои 17-20 руб., но ведь никто не говорит, сколько при этом надо отдать. Сертификация, логистика, приобретение специального оборудования для перевозки и охлаждения молока – иначе просто нельзя торговать, аренда точки, зарплата персоналу – если все это сложить, итоговый доход хозяйства будет сопоставим с тем, сколько получают наши поставщики. Но к ним просто приходит наша машина и забирает весь объем. Мы стараемся, чтобы они беспокоились только о том, как повысить продуктивность стада и качество молока.

Победитель – покупатель

– Бытует мнение, что крупные комбинаты сегодня хотят работать только с крупными хозяйствами, которые в день дают две и более тонны сырья. А как быть тем, кто только-только начал заниматься производством молока и пока не вышел на такие объемы? Откажете им в сотрудничестве?

– Конечно, для большого переработчика желательны большие объемы поставок, хозяйства с концентрированным производством. Логистика, доставка, качество – с таким хозяйством легче работать. Но это не значит, что мы отказываем всем остальным. С мелкими производителями мы работаем через аффилированные структуры, которые собирают, охлаждают и доставляют нам молоко. Они же ведут все переговоры с поставщиками. Но вообще, сколько бы ни производил наш партнер, мы от него не откажемся.

– А помочь такому хозяйству производить больше и лучше вы можете?

– Каждое повышение сортности увеличивает закупочную цену на 10%, поэтому некоторые хозяйства действительно спрашивают, как улучшить качество молока. Естественно, мы идем навстречу. У нас есть специальное подразделение, которое занимается аудитом производства молока на фермах, выявляет слабые места, которые нужно устранить. Чаще всего вскрываются отклонения, борьба с которыми и больших затрат-то не требует. Это вроде бы мелочи, но они снижают стоимость сырья: здоровье поголовья, чистота содержания, рацион кормления. Когда они нивелируются, доход хозяйства сразу возрастает, причем иногда заметно. Например, сегодня разбег между ценой молока высшего и второго сорта у нас достигает 45%.

– С вашей точки зрения, как сложится этот год в плане отношений между сельчанами и переработчиками? Что нужно, чтобы не было взаимных обвинений?

– Работать. Чем больше они произведут, тем больше мы у них купим. Сегодня перспектива в плане цены уже просчитывается до конца года и даже на 2011 г. Резкого увеличения производства молока не предвидится, а значит, сложившиеся в настоящий момент цены сильно колебаться тоже не будут. Между зимней и летней ценой разница ожидается где-то до 25%. Так что сельчане уже сейчас могут спокойно планировать, что они заработают и куда вложат эти деньги. Год очень предсказуемый. Хозяйствам надо его использовать и развиваться. В конечном счете, выиграет покупатель, который перестанет все пиковые ситуации ощущать на полке магазина.

_{Aвтор: Ксения Раздорская}