Юрий Башмет, музыкант, народный артист России: «Мне приятней общаться с «географически» русскими людьми»

Легендарный музыкант, маэстро Юрий Башмет в последние годы – довольно частый гость в нашей губернии. Вот уже четыре года подряд он регулярно приезжает в Самарскую область. Причиной тому – не только дружеские отношения с компанией «НОВАТЭК» и лично с Леонидом Михельсоном, вице-губернатором Самарской области Александром Нефедовым, мэром Новокуйбышевска Олегом Волковым, но и, по словам самого музыканта, «уникальные самарские и новокуйбышевские слушатели».

В Новокуйбышевске, кстати, именем Башмета названа одна из детских музыкальных школ. В ней недавно завершился очередной Межрегиональный фестиваль-конкурс ансамблевого музицирования на струнно-смычковых инструментах имени Ю. А. Башмета.

Во время последнего приезда маэстро в область корреспонденту 63.ru удалось пообщаться с Юрием Александровичем и даже сыграть с ним в бильярд (на фото).

– Вот уже два года подряд вы посещаете школу в Новокуйбышевске, названную в честь вас... Какие впечатления от нее у вас остались?

Юрий Башмет, народный артист России. Родился 24 января 1953 года в Ростове-на-Дону. Благодаря Юрию Башмету альт из оркестрового инструмента перешел в разряд сольных. Свой инструмент музыкант называет живым существом и утверждает, что между ними отношения, как у людей. Ученик Федора Дружинина. Лауреат международных конкурсов в Будапеште (1975), в Мюнхене (1976). Ю. Башмет известен не только как солист, но и как руководитель созданного им камерного оркестра «Солисты Москвы». Профессор Московской консерватории. Почетный академик Лондонской академии искусств. В этом году впервые получил премию «Грэмми», хотя ранее был номинирован на нее пять раз. Юрий Башмет стал первым в мировой исполнительской практике, кто дал сольные альтовые концерты в лучших залах мира. Среди крупнейших дирижеров, солистов и оркестров современности нет, наверное, ни одного, кто хотя бы единожды не выступал с Юрием Башметом. Современными композиторами специально для Башмета написаны (или посвящены ему) 50 альтовых концертов и других произведений.

– Самые положительные. Редко чьим-то именем школу называют еще при жизни... Да и ребята в ней учатся просто замечательные. Одна из молодых девушек-скрипачек из Новокуйбышевска, кстати, сегодня проходит обучение в Москве, у нее есть успехи. А началось все с того, что в мой первый приезд в Новокуйбышевск меня попросили ее прослушать. Мне понравилось... Что касается школы... Сама процедура присвоения оказалась достаточно сложной. Но мне обещали, что будут найдены деньги на ее ремонт и финансирование, будет разработано положение о премиях. Еще два года назад школа находилась просто в ужасном состоянии. Сейчас, вроде, дела налаживаются, ведется ремонт...

– Юрий Абрамович, насколько нам известно, вы и в советские годы заглядывали к нам в губернию...

– Да, заглядывал. Но не всегда удачно (Смеется.). В 1970-1980 годы был забавный случай, произошедший со мной в вашей области, тогда еще Куйбышевской. Меня пригласили выступить с концертом в Тольятти. Я покинул Москву, добрался поездом до вашего города-соседа. Меня встретили. Но смотрю, люди как-то стесняются смотреть мне в глаза. Думаю, в чем дело? Тут подходит ко мне организатор концерта, говорит: «Юрий, надеюсь, вы поймете меня. Дело в том, что мы не успели продать билеты на ваш концерт». И сует мне в руки деньги. Вопрошаю, зачем? Он отвечает: «Давайте мы отдадим вам гонорар, в командировочном листе проставим штамп об успешном концерте в Тольятти! И мы останемся без головной боли, и вы будете в выигрыше...»

– Вы тогда неизвестны были в Тольятти, получается? Хотя в то время за рубежом вас наверняка уже знали...

– Признание меня за рубежом состоялось во Франции. Так получилось, что мой менеджер, бывший скрипач, решил рискнуть – устроить в Париже в маленьком зале мой концерт. Это было впервые в истории Франции – сольный концерт никому не известного скрипача, да еще и альтиста! Пришло человек двести. Пришли не на имя «Юрий Башмет», а по рекомендации французского профессора. Сольный концерт получился. Затем я начал выступать в самых престижных консерваториях: в Амстердаме, в Лондоне, в Вене, в Токио, в знаменитом оперном театре «Ла Скала». Причем везде, где я выступал, был прецедент – никто до меня не решался играть на альте сольный концерт. Через несколько лет выступил и в Большом зале Московской консерватории, в Ленинградской филармонии. И, наконец, через семь лет – в нью-йоркском «Карнеги-холле». В чем-то я был пионером, но ведь я был к этому готов...

– Ответьте честно – вам кто-нибудь помог в вашем продвижении на музыкальный Олимп?

– Конечно, были люди до меня, которые прекрасно играли на альте. Но в люди я выбился не потому, что у меня папа был кто-то из «шишек». И в органах я не служил! Что бы кто ни говорил, но как сегодня, так и в советское время большую роль играло признание властей. После победы на фестивале в Мюнхене мне вручили Ленинскую премию. Не верьте тем, кто заявляет, что внимание представителей власти для них не имеет значения. Если что-то вручается, это значит, что власти не могут не реагировать на ту огромную любовь людей, которая возникла к художнику. И когда сегодня не хотели давать премию «Триумф» Валерию Гергиеву, я встал и сказал: «Вы все сошли с ума! Он же каждый год делает лучшие постановки в стране!» Хотя самая большая награда для артиста – даже не полные залы и не потрясающий успех, а что-то не совсем понятное, как перо Жар-птицы. Когда у артиста наступает момент озарения. Не дай Бог это потерять. Вот уж где трагедия!

– Вы объездили много стран с концертами... Лучшие слушатели где?

– Мне приятней и понятней общаться с «географически» русскими людьми. Почему я сказал «географически»? Просто мне нравится ездить в Киев, Таллин, Ригу, где уже сложилась своя публика. Где есть русский, особо чувствительный, зритель. Например, я 12 лет не был в Литве. По логике вещей, там меня уже давно забыли. Ан нет! Когда я после двенадцатилетнего перерыва вышел на сцену в Вильнюсе – небритый, уставший после долгого перелета, зрители устроили бурную овацию, встали. А ведь Вильнюс – тоже провинция. Не по культуре самого города, а по отношению его жителей к прежней империи, к Москве! Самое важное для меня – передать на сцене зрителю свои эмоции, отыграть так, чтобы никто не ушел с концерта недовольным. Но для этого нужны особые зрители. Зрители, которые тебя очень ждут! К сожалению, в России я выступаю не столь часто, как хотелось бы.

– Альтовый концерт Шнитке написан специально для вас... Что для вас значит играть музыку, полученную «из первых рук», от автора?

– Сам Альфред много раз говорил, что это его лучший инструментальный концерт. Но мне трудно отделять в этом случае себя и свою музыкальную судьбу от альта как инструмента и его судьбы. В жизни альта (а значит, и в моей тоже) концерт Шнитке важен как никакой другой – просто потому, что он окончательно поставил точку в спорах о том, может ли альт быть первым. Стало ясно, что альт – уникальный сольный инструмент, он все может, он имеет полное право на равных состязаться с оркестром, и перестаньте уже этому удивляться!

– Вы – личность во многом одиозная. Многие вас сравнивают с Паганини. Но ведь вы не только легендарный исполнитель, но и учитель...

– Ко мне приходит очень много писем от начинающих музыкантов со всего мира. У меня есть даже специальные помощники, секретари, которые помогают сортировать их. Чаще всего кто-то обращается с просьбой купить инвалидную коляску, оплатить дорогостоящую операцию, материально поддержать. Но бывают и другие письма. Как-то подходит ко мне директор моего камерного оркестра и говорит: «Шеф, тебе обязательно нужно прочитать это письмо». И протягивает мне конверт, на котором детским почерком выведен адрес: «В Москву, в консерваторию, профессору Башмету». Почти что «на деревню, дедушке». Читаю: «Дорогой Юрий Абрамович, пишет вам Кристина, мне восемь лет. Я живу с мамой и бабушкой в городе Кимра-7 Тверской области. Больше всего на свете я люблю музыку. Но мама все твердит, что мне нужно стать биологом или врачом. Каждый день я хожу в музыкальную школу, трачу на это по полтора часа, автобусы не ходят...» и так далее.

В конце письма – крик души: «Милый, дорогой Юрий Абрамович, убедите мою маму, что заниматься музыкой тоже нужно и что мне это интересно! Она мне сказала, что если я принесу из обычной школы хоть одну «тройку», она заберет меня из музыкальной! Но тогда я просто возьму скрипку и уйду из дома!» Я прочел это письмо, позвонил Кристине. Говорю: «Я получил твое письмо, можно мне поговорить с твоей мамой?» Кончилась эта история тем, что Кристина, бабушка, дедушка и мама приехали ко мне в Москву. Поговорили с руководством школы. Сейчас Кристина успешно учится в Гнесинке, мой фонд оплачивает для неё квартиру, вся ее семья окончательно переехала в столицу. Почему я вспомнил эту историю? Просто мне хочется, чтобы все родители не губили в зародыше талант ребенка, а выявляли его и совершенствовали!

– Однако сегодня молодежь не очень интересуется классической музыкой...

– Как-то я разговорился с моим другом, великим дирижером Валерием Гергиевым. Вместе мы пришли к двум выводам. Первый: что в любом зале, будь то «Ла Скала» или маленький зал где-нибудь в Новокуйбышевске, может оказаться человек, который, увидев безразличие артиста к публике, никогда больше не захочет слушать симфоническую музыку. Второй вывод: в любом зале может сидеть будущий Вагнер или Шостакович – пока еще маленький человечек, который под влиянием хорошего артиста полюбит музыку. Если это произойдет в детстве – просто здорово! Я сам увлекся музыкой в юном возрасте, когда в нашем Львовском оперном театре выступал знаменитый Евгений Минухин. Я тогда не знал ни одной ноты, но меня поразила атмосфера, царившая в зале: я буквально нутром чувствовал восхищение зрителей. Евгений Минухин был очень далеко от меня на сцене, маленький такой. Кстати, моя мама заплатила почти свою месячную зарплату за то, чтобы я посмотрел на этого великого артиста. После концерта она мне заявила: «Если ты будешь серьезно заниматься музыкой, то станешь таким же известным, как он...»

– А как вы относитесь к творчеству тех скрипачей, который смешивают классическую и современную музыку? Они же тем самым, напротив, прививают интерес к «классике»?

– Отношусь неоднозначно. Взять, к примеру, Ванессу Мэй. Я знаю в мире куда более лучших и сексуальных скрипачек. На ее бешеную популярность скорее оказал влияние шоу-бизнес, нежели сам талант артистки. Выходить на сцену в мокрой юбке, дрыгать руками в свете лазерных лучей, разбрызгивая капли пота – это не мое. А еще... Я вспомнил один случай, связанный с Ванессой Мэй. Как-то ко мне на каком-то фестивале подошел мой ученик, Максим Венгеров. Я его знаю с 10 лет, всегда опекал. Сегодня он, пожалуй, самый известный скрипач в мире, победитель различных конкурсов и так далее. Так вот, подходит ко мне Максим и говорит: «Дядь Юра! Сейчас я увидел Ванессу Мэй, она мне безумно понравилась. Что делать, как познакомиться?». Я ему отвечаю: «Успокойся, Макс! Просто подойди к ней и скажи четыре слова – «Меня зовут Максим Венгеров». И она будет твоей!». Я ошибся. Когда Максим, известнейший музыкант, подошел к ней и представился, Ванесса Мэй чуть ли не плюнула ему в лицо и ушла. Что ни говори, а шоу-бизнес до добра не доводит...

– Юрий Абрамович, но ведь там, где шоу-бизнес – хорошие деньги, гонорары. Да и поспокойней – это ведь тоже влияет на исполнение?

– На исполнение музыки влияют многие факторы. И хоть это и несколько банально, немаловажная роль отводится патриотизму. Возьмем, к примеру, Францию, где у меня есть большое количество слушателей, где не так давно я был награжден орденом Почетного легиона. Несмотря на признание, на все регалии, которые они мне присвоили, – я все равно не принадлежу им. Я принадлежу России. В малые города во все времена ездили те артисты, у которых было на это время. Есть и другие русские музыканты – те, кто возвращается в Москву на три-четыре дня из Австралии, Европы, Америки. Приезжают домой, чтобы отдохнуть, и снова отправляются за границу. Так вот, на мой взгляд, такой человек никогда не сможет гастролировать у себя на родине. Он уже потерял связь со своей страной, мотаясь по Европам...