«Врачи вовремя не посмотрели анализы»: в Самаре мать троих детей умерла от сепсиса после родов

Боль никуда не уходит и время не лечит. Так говорят родные жительницы Самары Елены Николаевой. Пять лет назад она умерла от сепсиса после кесарева сечения. Тогда на руках морально убитых мужа и ее родителей остались недоношенные тройняшки. Все эти годы близкие Лены пытаются найти виновных в смерти женщины. Рассказываем ее историю со слов супруга Дмитрия Лалетина и мамы Зинаиды Николаевой. Тройняшек они поднимают вместе.

Посмотрите наше видео об этой истории.

«На свадьбе увиделись с Леной четвертый раз»

Дмитрий Лалетин и Елена Николаева встретились в 2011 году в компании общих друзей. Ему на тот момент было 32, ей 27 лет. У обоих за плечами — неудачный первый брак. Дмитрий тогда прилетел в Самару из Санкт-Петербурга, где жил уже несколько лет (хотя сам он с Дальнего Востока).

— Я приехал в гости к друзьям. А к ним в это время зашла подруга жены моего друга — Лена. Она сразу мне понравилась — лучезарная, открытая, с ней сразу было легко. И всегда было легко. Лена с самого начала и до самой смерти всегда смело говорила, что думает, никогда не играла. Я никогда не задумывался, а что она хотела сказать тем или этим поступком, а что она подумала. Так вот следующий раз я в Самару приехал на Новый год, а потом уже в марте — и тогда сделал Лене предложение, — рассказал 63.RU Дмитрий Лалетин.

В итоге на свадьбе пара увиделась четвертый раз. Если для кого-то такая ситуация может показаться нонсенсом, то для них была вполне приемлема. Между первой встречей и свадьбой прошло четыре месяца. Четыре месяца телефонных разговоров — так охарактеризовал то время Дмитрий. А мама Лены Зинаида Николаева, которая тоже присутствовала при разговоре с нами, добавила: «Они разговаривали всеми ночами». Во время таких бесед пара успела обсудить всё на свете и понять, что очень близки друг другу. Над предложением Лена долго не думала, она так же, как и Дмитрий, была уверена в своих чувствах — и влюбленные расписались уже в апреле. А потом уехали в Питер. Там супруги прожили около двух лет, а затем приняли решение вернуться в Самару.

— Питерский климат с высокой влажностью Лене не очень хорошо подошел. Мы вернулись, начали планировать детей, обнаружилось, что у жены кисты в яичниках — и кисты нужно удалять, потому что беременность с ними не наступит, — продолжил Дмитрий.

По словам Зинаиды Георгиевны, операцию сделали методом лапароскопии, а потом семье сказали, что кист обнаружилось больше, чем предполагалось, и вместе с кистами Лене удалили и часть эпителия. А дальше как гром с ясного неба — забеременеть женщина сможет только с помощью ЭКО.

Халатность врачей и майские праздники

Пара прошла все анализы, попала в программу «Молодая семья» — первая попытка ЭКО оказалась удачной. Лене подсадили два эмбриона — и оба прижились. И казалось бы, вот оно счастье — такие желанные малыши, которые должны были стать логическим продолжением истории этой красивой любви с первого взгляда.

— На третьем месяце беременности мы узнали, что у нас будет двойня, а еще через месяц нам сказали, что одна из клеток разъединилась — и у нас будет тройня. Какие у меня были чувства? Разные, но была уверенность, что мы справимся, — вспомнил Дмитрий.

Беременность Лены наблюдали врачи из поликлиники по месту жительства. И по словам родных, все анализы у нее всегда были в норме, и опасения у врачей не вызывали. Лишь один раз женщину клали на сохранение — на 27-й неделе беременности из-за отеков. Второй раз Лену госпитализировали перед майскими праздниками 2016 года. На тот момент срок ее беременности был около 30 недель, и врачи еще надеялись, что женщина доносит малышей хотя бы до 36 недель. Но всё пошло не по планам докторов.

— 10 мая у Лены начали отходить воды. И врачи думали, что процесс пошел естественным путем, а у нее, по всей видимости, к тому времени уже начался сепсис, и организм отторгал беременность. А медики этого не распознали. И после кесарева сечения дали обычную терапию, положенную после таких операций. 11 мая она еще отходила от операции, а 12-го ей разрешили сходить и посмотреть на малышей, — рассказала мама Елены.

Дети в это время находились в кувезах под наблюдением неонатологов — один мальчик родился весом 2600 граммов, остальные — 1780, 1480 граммов. По словам Зинаиды Георгиевны, 12 мая Елена, побывав у мальчишек, жаловалась на плохое самочувствие и родным, и врачам. Но те говорили, что это нормально после кесарева сечения.

— При этом 12 мая пришли результаты анализов Лены. У нее оказались повышенными креатинин и прокальцетонин, это уже говорило о проблеме с почками. Так вот результаты анализов приходят, а дежурный врач считает, что их посмотрела лечащий врач, а лечащий врач решила, что пришедшие анализы посмотрит дежурный (они пришли как раз в пересмену). В итоге анализы Лены в тот день не посмотрел никто. При этом ей было плохо и 12-го, и 13-го числа. Она даже упала в обморок в палате, но ей говорили, что так может быть после кесарева и пройдет. А 13-го числа лечащий врач ждала ее на выписку, а когда Лена к ней пришла, доктор открыла карту, посмотрела анализы, посмотрела на Лену и собрала консилиум врачей. А через два часа ее отправили в реанимацию, — рассказал свою версию событий тех роковых дней Дмитрий.

Почему не раньше? Почему анализы врачи вовремя не посмотрели? — такими вопросами родные мучаются вот уже более пяти лет. И не находят ответа. Супруг Елены уверен, что определенную роль в развитии ситуации сыграли и равнодушие врачей, и майские праздники.

— Получается, если женщина вышла живой из роддома и с живым ребенком, то надо просто перекреститься? И надежды на врачей нет? — недоумевает мужчина.

«Первое время с тройняшками было очень сложно»

Елена провела в реанимации остаток весны и всё лето. Практически всё время — в больнице Пирогова.

— Там ей предполагали различные диагнозы, вплоть до волчаночного синдрома. И точно нам ничего не говорили. Мы знали только, что у нее отказали почки. А потом я попал на прием к тогдашнему министру здравоохранения Геннадию Гридасову, рассказал ему нашу ситуацию, и буквально на следующий день (в последних числах августа) Лену перевели в больницу Середавина. Там стало понятно, что жену в больнице Пирогова не лечат, а лишь поддерживают. В больнице Середавина ей поставили 100% сепсис (заражение крови), исключили все небылицы, что рассказывали нам в Пироговке. Там мы увидели момент другого подхода. И тогда пожалели, что пошли рожать в Пироговку — у них, как оказалось, было мало опыта в ведении родов тройни, — отметил Дмитрий.

Всё это время Елена была в сознании и поддерживала связь с близкими практически каждый день.

— 6 сентября она сказала мне по телефону: «Мама, не приходите ко мне завтра, я себя нормально чувствую, побудьте с малышами». А потом ее сердце остановилось во время процедуры гемодиализа, — со слезами на глазах вспомнила Зинаида Георгиевна.

К тому моменту мальчиков уже выписали из детской больницы, где Борис, Матвей и Глеб провели первый месяц своей жизни. Тройняшки находились дома, и их родные постепенно привыкали к уходу за крохами.

— Первое время было очень сложно, — не скрывает Дмитрий. — Еще плюс давило осознание того, что Лена в реанимации, и не понятно, что с ней происходит. У нас в это время было две няни, а я пытался зарабатывать деньги, но с работой тогда было сложно, и я большую часть занимался ее поиском. Помню то время, как в тумане.

«Мальчики возят маме на кладбище игрушки»

Когда быт немного наладился, у малышей осталась одна няня. А потом их отец в общей компании встретился с девушкой, с которой до этого пересекался много лет назад. Они сошлись, стали жить вместе. Тогда мальчикам было около двух лет. От услуг няни отказались. И сейчас воспитанием мальчишек занимаются все вместе: Дмитрий, Яна и родители Елены.

— Дети знают, что у них есть мама Лена, которая их родила, и мама Яна, которая их растит. Мальчики еще многого не понимают, но знают, что их родная мама умерла. Ребята знают, как она выглядела, и узнают ее на фотографиях. Два раза возили их на кладбище — они привозили ей на могилу игрушки и решили их там оставить в подарок маме. Сейчас они меня часто спрашивают: «А когда мы еще раз поедем к маме кладбище?» И снова собираются везти туда игрушки, — со слезами в голосе рассказала Зинаида Николаева.

После потери единственной дочки для родителей Лены общение с внуками — как глоток свежего воздуха. «Куда я без них?» — спрашивает Зинаида Георгиевна.

— Боль никуда не уходит, и время не лечит. Для нас Лена была настоящим ангелом: светлая, добрая. Постоянно с ней были на связи. Вроде и взрослая уже была, но всегда звонила, если где задерживалась, и каждый вечер желала нам с отцом спокойной ночи, — едва сдерживает слезы женщина.

Сейчас мальчишки подросли — и, как признается Дмитрий, с ними стало намного легче. Но некоторые сложности остаются и сейчас.

— Тяжело привить каждому индивидуальность, всё-таки много чего они делают вместе: встают, одеваются, идут в сад, вместе ходят на шахматы и так далее. Сложно выслушать каждого и каждому ответить на вопрос, если они одновременно их задали. Бывает, ответишь одному, а остальные обижаются и закрываются. А ведь просто физически не можешь ответить всем одновременно. Не представляю, как живут семьи с 6–7 детьми, — поделился мыслями отец тройняшек.

«Готовимся к Верховному суду»

Со дня смерти Лены прошло более пяти лет, но родные продолжают бороться за справедливость и за то, чтобы виновные в смерти их близкого человека были наказаны. Дело давно дошло до служителей Фемиды — тяжбы в судах различной инстанции идут несколько лет.

— Первую экспертизу провели в Казани, все документы от врачей собирал сотрудник следственного комитета. В экспертизе написано «диагностика сепсиса лечащим врачом и санация очага инфекции проведены со значительным опозданием». Получается, что врач не отреагировала на полученный анализ, незамедлительно не назначила соответствующее лечение, — рассказала Зинаида Николаева.

Первый суд признал лечащего врача Елены виновным в причинении смерти по неосторожности, медик и ее адвокаты оспорили приговор.

— Тогда экспертиза, проведенная в органах следствия, стала считаться незаконной, хотя собирал нам все документы врач, он просто работает в следственном комитете. Прокурор встал на апелляции и сказал, что теперь они не поддерживают обвинение, потому что экспертиза считается незаконной. Отправили в Москву на вторую экспертизу. Там ее делали год, но в документе переписано всё слово в слово, как в первом, только нет абзацев про опоздание в действиях врача. И теперь, как следует из экспертизы, «невозможно установить причинно-следственную связь между деятельностью врача и смертью Елены». Причем эксперты не сказали, что врач был прав в своих действиях, а именно то, что невозможно установить связь, — подчеркнул Дмитрий.

— На суде врачи говорили, что жена была слаба здоровьем, мы сами выбрали многоплодную беременность и пришли рожать в позднем возрасте (хотя какой это поздний — 31 год). Да, нам предлагали удалить один из плодов. Но сказали, есть шанс, что могут погибнуть и остальные плоды, и сама Лена. И мы отказались, — продолжил мужчина.

В итоге врача признали невиновным, при этом родных Елены Николаевой такое решение не устроило — они его обжаловали. Однако служители Фемиды оставляли без изменения предыдущие решения судов. Дмитрий и родители Лены не сдаются. И готовятся к Верховному суду. Тем более делом вновь заинтересовались надзорные ведомства.

— Прокуратура пишет надзорное представление на решения судов по врачу Елены в Верховный суд. Мы знаем, что врача могут привлечь к ответственности только в течение двух лет, и этот срок уже прошел, но всё равно нам хотелось бы добиться ответа — отчего умерла Лена? Можно ли было избежать сепсиса? Или спасти ее, когда он только начал развиваться? Или, действительно, ее смерть спровоцировали какие-то не выявленные обследованиями заболевания? Пока я не знаю ответа на эти вопросы и не знаю, как отвечать на них сыновьям, когда они подрастут, — отметил Дмитрий.