Черные стены — дыры в полу: в Самаре люди живут в сгоревшем доме. Как так получилось?

Обугленные стены, пленка на окнах, дыры в полу. В центре Самары люди живут в сгоревших квартирах и перспектив перебраться в комфортное жилье просто не видят. Почему так получилось — читайте в нашем репортаже.

Дом, о котором идет речь, — это особняк купца Челышева. Он находится в исторической части города — на улице Красноармейской — и является объектом культурного наследия федерального значения. В начале марта 2022 года там случился крупный пожар. Полностью выгорело 5 квартир.

Чтобы попасть внутрь, мы обходим здание со двора. С последнего нашего визита мало что изменилось. Жильцы залатали дыры в окнах, что выбило от большой температуры, пленкой и пакетами. О том, что когда-то здесь бушевало пламя, говорит обуглившаяся часть стены в районе кухни третьего этажа, там-то и был очаг возгорания.

Старший по дому Владимир Лаптев знакомит нас с местной жительницей Еленой Паниной. Их многодетная семья жила на первом этаже злосчастного дома в 150-метровой муниципальной квартире. Они делали ремонт, когда случился пожар.

— Огонь нас не тронул, но, когда заливали, всё это текло сюда. Обои отклеились, потолок обвалился, по стенам пошел грибок, и всё это в детской. Конечно, жить здесь невозможно, — говорит Елена.

Женщина вздыхает и не решается пройти дальше. Вокруг вся ее жизнь, побитая и разложенная по кучкам вещей, которые уже вряд ли получится использовать:

— Мы сейчас, по сути, бездомные. Хотя эта квартира была в социальном найме. И по идее, раз в ней больше невозможно жить, нам должны предоставить аналогичное жилье неподалеку, но этого не происходит. В Озерный мы ехать не хотим, так как с детьми там жить невозможно. Нет условий, транспорта, больниц, детских садов. Конечно, нам предложили еще один вариант — женское общежитие. По логике властей я должна оставить мужа на улице, а сама поехать туда, на проспект Кирова, жить. Поэтому сейчас мы обосновались в соседнем подъезде, что не пострадал от пожара. Ладно, собственников переселить не могут, но почему не переселяют тех, у кого жилье было государственное? По словам представителей власти, кроме Озерного, жилья у них нет.

Идем дальше. К нашей небольшой делегации присоединяются хозяйки квартир, что оказались в эпицентре возгорания. Кажется, что со временем там стало еще хуже.

— Полы настолько прогорели, что от нас машинка на второй этаж упала. А вот здесь, посмотрите, дырка дополнительная появилась. Технику всю мародеры через нее вынесли: плиты, стиральные машинки. Обнаглели совсем! И так уже тащить нечего, а всё равно умудряются. Притом выносили парень с женщиной, — рассказывает одна из погорельцев.

Заходить на кухню мы не решаемся, с потолка свисают готовые в любой момент обрушиться огромные доски, а в полу зияют дыры на второй этаж.

Пока мы осматриваем пепелище, на площадке возникает громкий спор. Встретиться с нами решила женщина, у которой другая точка зрения, нежели у наших собеседников. Лариса Викторовна жила в квартире, которая была в эпицентре пожара. После происшествия она жила в коридоре дома-развалюшки у своей подруги, а в июне все-таки согласилась на предложение властей о переезде в Озерный.

— Жилье дали временное, но конечная дата аренды в договоре вообще не указана. В общем, мне понравилось. Однокомнатная квартира, изолированная, чистая. Потолки натяжные, пластиковые окошечки, линолеум постелен, своя колонка, отопление. Добираюсь на автобусе — ходит он по графику. С Авроры, например, 26-й ходит, с Хлебной — 36-й. Я одна живу, меня устраивает. Конечно, с детьми там тяжеловато, но их там очень много. Школы есть в Совхозе и на Кряжу — вроде и недалеко, но придется поездить. Стадион даже есть небольшой для ребят. В больницу я пока оттуда не ездила. Но до работы — в музей Алабина — езжу без проблем. Встаю в 05:30 — в 06:15 идет у меня автобус, приезжает он через каждый час. А вот магазин в Озерном только один, и цены в нем на 20–30 рублей дороже. Поэтому закупаюсь в центре обычно, на рынке, — говорит Лариса Викторовна.

Однако некоторые жильцы особняка Челышева предпочли остаться жить в сгоревшей части дома, нежели переехать на окраину города. Например, Ольга Дубаева с мужем. Она открывает нам дверь своей маленькой комнатки. В прихожей организовали мини-кухню с двумя конфорками, раковиной и микроволновкой.

— За 3,5 тысячи рублей я провела свет всему подъезду — с разрешения горэлектросетей, отдельным кабелем, чтобы как-то жить. Сейчас полегче, но без света совсем туго было. Первые 2 месяца у нас жизнь заканчивалась в половине восьмого, приходилось изворачиваться, чтобы как-то раздеться. Еду приносили переехавшие соседи. Я следила за домом, а меня, можно сказать, подкармливали. Чтобы как-то мыться, устроилась на работу в баню неподалеку, стираю там же. Муж каждый день таскает по 4 канистры воды из ближайшей колонки, чтобы помыть посуду, приготовить поесть и смыть унитаз, и то по 3 часа мою одну тарелку стою. Слава богу, колонки еще не убрали в старом городе! Не знаю, что бы мы делали без них, — рассказывает Ольга Дубаева.

О газе и воде жителям дома приходится только мечтать, так как законно в этой ситуации подключиться к коммуникациям невозможно. Кроме Ольги и мужа с ними в квартире живет и домашний любимец — кот. Он важно расхаживает по сгоревшему зданию, осматривая свои владения.

— Как мы переживем зиму, я не знаю. И раньше-то здесь холодно было, а что теперь? Дуть будет из каждой щели! Идти нам некуда. Но если общагу будут предлагать или к черту на куличики, я не поеду, — вздыхает женщина.

Казалось бы, нужно просто отремонтировать дом. Но сделать это быстро и легко не получится — особняк является объектом культурного наследия. И нужно соблюсти множество процедур, чтобы выполнить работы. К тому же несколько лет назад дом признали аварийным.

Сейчас судьбу здания решает суд. Жильцы подали иск к администрации города, чтобы чиновники исключили дом из списка аварийных. Если это произойдет, то к восстановлению здания можно будет привлечь фонд капремонта.

Чтобы ускорить процесс, жильцы хотят за свой счет провести техническое обследование здания, чтобы составить план работ. Уже понятно, что в первую очередь нужно заняться крышей. Она буквально находится на грани обрушения.

— Нам нужно собрать деньги с собственников и найти компанию с лицензией от управления охраны памятников. Сумма, вероятнее всего, выйдет больше заявленных полмиллиона, но проблема и в том, что компании не очень хотят нас брать, опасаются, что ли. Ведь это такой прецедент, первый раз от суда требуют не признать здание аварийным, а наоборот. К тому же и дом видный, памятник как-никак, — высказался старший по дому Владимир Лаптев.